Вершина холма - Шоу Ирвин (полные книги .txt) 📗

– Оставим эту тему, – предложил он. – Меня не интересует, что здесь происходило до моего приезда.

– Позволь спросить: а что тебя интересует сейчас? – Ева с аппетитом откусила бутерброд.

– Твой муж, – ответил он. – Боюсь надоесть и рассердить тебя, но все же повторю: ты совершаешь ошибку, отправляя Андреаса в больницу.

– Надеюсь, ему ты этого не говорил?

– Нет. Но он выглядит прекрасно, а катается, как двадцатилетний юноша.

– Майкл, – резко сказала Ева, – ты сам не сознаешь, какой вред ему приносишь.

– Вред? – удивился Майкл. – Да он с каждым днем становится все сильней и сильней.

– Андреасу лишь кажется, что он становится сильней. А ты способствуешь этому заблуждению. К нему возвращается надежда.

– Что в этом плохого?

– Эта надежда – ложная, – категорическим тоном сказала Ева. – В любой момент может начаться рецидив, и тогда Андреас будет сломлен. По твоей вине.

– Что же я должен делать – говорить человеку, который начал возвращаться к жизни, что это обман, советовать ему закутаться в плед и ждать смерти?

– Очевидно, – саркастически заметила Ева, – ты разбираешься в подобных вопросах лучше врачей.

– Не исключено, – упрямо отозвался Майкл.

– Не делай этого хотя бы ради меня.

Упорство Евы, непоколебимая вера в то, что лишь ей одной известна истина, раздражали Майкла.

– У нас есть определенное соглашение, – жестко произнес он. – Я катаюсь с тобой ради денег и сплю ради удовольствия. Других пунктов в вашем контракте нет.

– Знаешь, – задумчиво сказала она, отказываясь обижаться, – мне кажется, ты скрываешь истинные мотивы, которые руководят тобой.

– Какие же?

– Ты сознательно стараешься приблизить его смерть.

– О Господи! Зачем мне это?

– Чтобы сорвать куш.

– Какой куш?

– Я имею в виду себя, – пояснила Ева. – Богатую вдову, страстно влюбленную в тебя или, во всяком случае, в твое тело, которая, выждав приличествующий срок, с радостью выйдет за тебя замуж.

– Ты действительно так считаешь? – спросил он, сдерживая гнев.

– Я думаю, это возможно, – ровным тоном ответила она. – Даже весьма вероятно.

Он встал:

– На сегодня катание окончено. Идем. Я отвезу тебя домой.

– В этом нет необходимости, – сказала она. – День прекрасный. Я с удовольствием покатаюсь еще. Не беспокойся, меня кто-нибудь подбросит.

Майкл вышел из кафе. «Сумасшедшая, – подумал он. – Хеггенер прав. Мне следует немедленно покинуть город». Но мысль о том, что он никогда не обнимет нежное и искусное женское тело, показалась ему непереносимой, и он понял, что никуда не уедет. «Пока я болел, я был счастливее, чем сейчас», – подумал Майкл и горестно рассмеялся, швырнув лыжные палки и перчатки в машину.

Суббота, на которую перенесли соревнования, выдалась промозглой и ветреной, но видимость была хорошей, а трасса – в отличном состоянии. Хеггенер захотел посмотреть слалом, хотя, как он сказал Майклу, когда они ехали к месту финиша, Ева настойчиво старалась этому воспрепятствовать, она считала, что Андреасу вредно целый час или даже больше стоять на морозе. Но он надел черное пальто с норковым воротником, меховую шапку, длинный шерстяной шарф, подбитые овчиной снегоступы; теплые рукавицы и поехал с Майклом.

– Эта девочка, Рита, – сказал он, – так волновалась вчера из-за соревнований и выступления в баре, что мне пришлось обещать ей прийти и поболеть за нее. Я дал ей маленький австрийский медальон на золотой цепочке, принадлежавший моей матери. Рита повесит его на шею как талисман.

– На трассе она успокоится, – заметил Майкл. – Рита легко с ней справится. Калли сказал мне, они не стали ее усложнять и срезали все бугры.

На горе собралась пестрая толпа: одни, вроде Майкла и Хеггенера, стояли без лыж у финишной черты, другие – спортсмены – выстроились наверху. Майкл посматривал на стремительно проносившиеся облака. Ему предстояло участвовать днем в показательных выступлениях дельтапланеристов, но ветер ставил это мероприятие под угрозу.

Молодой инструктор, легко лавируя между воротами, совершил пробный спуск; зрители притихли, а когда на трассе появился первый участник, все стали подбадривать его возгласами.

Майкл заглянул в размноженную на ксероксе программу. Рита стартовала десятой; это было выгодно для девушки, так как ей предстояло ехать по трассе, уже намеченной первыми девятью участниками, но еще не разбитой остальными тридцатью пятью слаломистами.

– Рита сказала мне, – заговорил Хеггенер, – что она запретила своим родным смотреть соревнования – она и так перенервничала. Кстати, Майкл, а каковы были ваши успехи в лыжном спорте?

– Я никогда не участвовал в серьезных соревнованиях, – ответил Майкл, – только в городских развлечениях вроде сегодняшнего слалома. И даже там не поднимался выше пятого места. Здешняя детвора рождается с лыжами на ногах. Я начал кататься в двенадцать лет, а это уже поздно. Хотя, возможно, – улыбнулся он, – так я оправдывал свою бездарность.

Он внимательно следил за лыжницами.

– У нее есть шансы обойти по меньшей мере трех из первых семи спортсменок, – сказал он и на удивление самому себе всерьез разволновался.

Девятая девушка выступила очень хорошо, она радостно улыбнулась, когда судья-информатор объявил ее результат. Затем зрители закричали, подбадривая появившуюся на трассе Риту; ее еще не было видно с того места, где стояли Майкл и Хеггенер.

Но скоро она попала в их поле зрения. Рита шла отлично, на промежуточном финише, понял Майкл, она показала превосходное время. Рита лавировала изящно и уверенно, от ее длинных стройных ног, всей худощавой фигуры исходило поразительное ощущение силы. Майкл поймал себя на том, что тихо дает ей советы. Вдруг у предпоследних ворот она зацепила лыжей древко, сбила его и упала, подняв столб снега; одна лыжа отлетела к ногам стоявших сбоку от трассы зрителей. Рита махнула рукой бросившимся ей на помощь людям, показывая, что все в порядке, взяла укатившуюся лыжу и на той, что осталась на ноге, подкатила к месту, где стояли Майкл и Хеггенер. Майкл увидел, что девушка плачет.

– Ну, полно тебе. – Он обнял Риту, чтобы она могла скрыть слезы, прижавшись к его плечу. – С кем не случается.

– Какая я неуклюжая. – Рита всхлипнула. – Элиот прав. Он сказал, я буду выглядеть дурой.

– Это твое первое соревнование. И ты вовсе не выглядела дурой.

– Да, первое и последнее, – заявила девушка. Она отстранилась от Майкла, вытерла слезы и мужественно попыталась улыбнуться Хеггенеру.

– Извините, мистер Хеггенер, я опозорила ваш медальон.

– Ты шла очень хорошо, пока… – начал Хеггенер.

– Пока все не испортила, – сказала Рита. – Майкл, если вы увидите Антуана, передайте ему – я решила не петь сегодня вечером.

– Что за ерунда! – резко возразил Майкл.

– Если я выйду к пианино, все засмеются и будут ждать, когда я грохнусь на пол.

– Послушай, Рита, – серьезно произнес Майкл, – не можешь же ты в шестнадцать лет бросить все. Антуан уверен: ты споешь замечательно, – солгал он, – вот увидишь.

– Он правда это сказал? – недоверчиво спросила Рита.

– Честное слово. А он настоящий профессионал.

– Мистер Свенсон тоже говорил, что я не ударю в грязь лицом, – сказала Рита, – а ведь и он профессионал.

– В баре нет слаломных ворот, – заметил Майкл.

Рита рассмеялась:

– Возможно, вы правы. Не оставаться же мне на всю жизнь маленькой напуганной девчонкой. Моя мама говорит: «Представь себе, что ты поешь в церкви, и все будет нормально».

– Наверное, – предположил Хеггенер, – медальон теряет волшебную силу под открытым небом, Рита. Но в барах он чудодейственен.

– Проверим, – сказала Рита. – Не люблю разочаровывать людей, которые добры ко мне. Если я провалюсь сегодня вечером, я захочу умереть.

– Ты не провалишься и не захочешь умереть, – заверил ее Майкл. – Не говори так.

В этот момент у тех ворот, где упала Рита, бесславно закончила свое выступление девушка, стартовавшая пятнадцатой.