Предания нашей улицы - Махфуз Нагиб (книга бесплатный формат txt) 📗
— Я сожалею, — говорил Бейюми, — что встревожил тебя этими известиями, но в столь важном деле я не могу поступать по своему усмотрению, не заручившись твоим согласием. А тут еще этот помешанный смутьян из рода Габаль, а ведь мы связаны обязательством не трогать никого из них без твоего позволения.
Управляющий Игаб спросил с мрачным видом:
— Он действительно утверждает, что общался с владельцем поместья?
— Я слышал об этом от многих. Все его пациенты в этом уверены, хотя и хранят строгую тайну.
— Похоже, что он сумасшедший, тогда как Габаль был шарлатаном. Однако эта грязная улица любит сумасшедших и обманщиков. Но чего еще хочет род Габаль после того, как они разграбили имение, не имея на это никакого права? Почему владелец поместья не встретился ни с кем другим? Почему он не встретился со мной, самым близким ему человеком? Он все время сидит взаперти, двери его дома открываются, только когда ему приносят необходимое. Его никто не видит, а сам он общается лишь со своей рабыней. Однако людям из рода Габаль почему-то легче легкого встретиться с ним или услышать его голос.
— Они не успокоятся, пока не завладеют всем поместьем, — со злостью проговорил Бейюми.
Лицо управляющего побелело от гнева. Он собрался было отдать приказ, но тут же спохватился:
— А он говорил что-нибудь об имении или ограничивается изгнанием ифритов?
— Габаль тоже занимался лишь изгнанием змей! — напомнил Бейюми и многозначительно спросил: — А какое отношение имеют ифриты к владельцу имения?
Игаб задумался, потом решительно заявил:
— Я не хочу, чтобы меня постигла та же участь, что и эфенди!
Бейюми собрал в своей курильне Габера, Хандусу, Хале-да и Батыху. Он сказал, что они обязаны найти средство вылечить Рифаа, сына плотника Шафеи, от безумия.
— Для этого ты и позвал нас, муаллим? — спросил Батыха.
Бейюми кивнул головой, а Батыха, ударив ладонью о ладонь, воскликнул:
— Ну и дела! Все футуввы улицы собираются ради существа, о котором неизвестно даже, какого оно пола.
— Он творит свои делишки у тебя под носом, — недовольно проговорил Бейюми, — а ты и не чувствуешь опасности. Ты, конечно, ничего не слышал о том, что он, по его утверждению, встречался с владельцем имения!
Глаза футувв загорелись злым огнем, а Батыха растерянно протянул:
— Вот негодяй! Что общего между ифритами и владельцем имения? Разве наш дед был знахарем?
Все засмеялись, но, заметив, что Бейюми еще больше нахмурился, смолкли, а главный футувва сказал:
— Ты глупец, Батыха! Футувва может пить и курить гашиш, но быть глупцом ему не подобает!
— Муаллим, — стал оправдываться Батыха, — на свадьбе Антары на меня напали с дубинками двадцать мужчин, кровь залила мне лицо и шею, но свою дубинку я из рук не выпустил!
Тут вмешался Хандуса.
— Пусть он уладит это дело, как хочет. А не сумеет, ему же хуже! Только не применяя насилия. Поднимать руку на помешанного недостойно футуввы!
Вся улица была погружена в сон, и ни один человек на ней не подозревал о разговорах, которые велись в курильне Бейюми. А на следующее утро, когда Рифаа вышел из дома, путь ему преградил Батыха.
— Доброе утро, муаллим Батыха! — поздоровался Рифаа. Батыха посмотрел на него злыми глазами и закричал:
— Для кого доброе, а для кого и нет, собачий сын! Возвращайся в свой дом и не смей выходить из него, а не то я разможжу тебе голову!
Рифаа, удивленный, спросил:
— Почему наш футувва гневается?
— Поворачивайся живо, — взревел Батыха, — ты разговариваешь с футуввой, а не с владельцем имения. Иди и не смей возражать!
С этими словами Батыха закатил ничего не понимающему Рифаа оплеуху, да такую, что тот отлетел к стене дома. Какая-то женщина, увидев это, громко закричала, а за ней заголосили и другие женщины, призывая на помощь Рифаа. В мгновение ока сбежались люди, и среди них Заки, Хусейн, Али и Керим. За ними появился дядюшка Шафеи. Пришел поэт Гаввад, прокладывая себе дорогу палкой. Вскоре вся улица заполнилась сторонниками Рифаа. Не ожидавший этого Батыха вновь ударил Рифаа по лицу, но тот даже не пытался увернуться. Люди, собравшиеся вокруг, подняли возмущенный крик. Одни упрашивали Батыху оставить Рифаа в покое, другие стали перечислять достоинства юноши. Большинство же недоумевало, в чем причина избиения. Послышались возгласы негодования. Батыха, распалившись, заорал:
— Вы что, забыли, кто я?!
Но люди собрались, движимые любовью к Рифаа и желанием защитить его, поэтому они отважились возражать Батыхе. Один мужчина, стоявший в первом ряду, сказал:
— Ты наш футувва и покровитель. Мы пришли лишь затем, чтобы просить тебя быть снисходительным к этому хорошему и доброму человеку.
Другой, стоявший в гуще толпы, на безопасном расстоянии от футуввы, крикнул:
— Мы подчиняемся тебе, футувва, но скажи, что сделал Рифаа?
Третий мужчина, стоявший в задних рядах и уверенный, что футувва до него не дотянется, прокричал:
— Рифаа невиновен, и горе тому, кто захочет причинить ему зло! Батыха, не в силах больше сдерживать гнев, взмахнул дубинкой.
— Эй вы, бабы! Ну, я вас проучу!
Вдруг женщины со всех сторон заголосили, как на похоронах. Рты, перекошенные гневом, исторгали угрозы и предостережения. У ног Батыхи упал камень. Все это показалось футувве кошмарным сном. Но ему легче было умереть, чем позвать на помощь еще кого-нибудь из футувв. Начни он драться, ему грозила бы гибель под градом камней, однако молчание и бездействие означали конец его власти. Камни продолжали падать то тут, то там, а Батыха стоял, вызывающе выпрямившись, а глаза его просто метали молнии. Ни с кем из футувв еще не приключалось ничего подобного. Внезапно Рифаа рванулся вперед и встал перед Батыхой, загородив его своим телом. Сделал рукой жест, призывая всех замолчать, и громко сказал:
— Наш футувва прав, я достоин порицания.
Люди глядели на него с недоверием, но никто не произнес ни слова.
— Расходитесь по домам, — продолжал Рифаа, — пока гнев его не обрушился на вас.
Все поняли, что Рифаа хочет спасти честь футуввы и избежать скандала. Они были в растерянности, не зная, как поступить, но все же стали медленно расходиться, и постепенно улица опустела.
56
После этого происшествия на улице стало неспокойно. Больше всего управляющий опасался, как бы жители, убедившись, что их сила в сплоченности, не перестали бояться футувв. Поэтому он считал необходимым расправиться с Рифаа и с теми, кто его поддерживает. Он решил обсудить с футуввой рода Габаль Ханфасом, как — лучше это сделать, не допустив взрыва возмущения на улице. А Бейюми управляющий сказал:
— Рифаа не так слаб, как ты думаешь. За ним стоят любящие его люди, которые спасли его, не убоявшись гнева футуввы. А что будет, если его поддержит вся улица? Тогда он отбросит в сторону свое нынешнее занятие и открыто заявит, что цель его — имение!
Бейюми излил свой гнев на Батыху. Изо всех сил тряся его за плечи, он рычал:
— Мы поручили тебе дело, а ты навлек позор на всех футувв!
Батыха, скрипя зубами от злости, обещал:
— Я избавлю вас от него, даже если придется его убить!
— Лучше, если бы ты сам навсегда исчез с нашей улицы, — угрюмо ответил Бейюми.
Он послал за Ханфасом, приглашая его для разговора.
Но когда Ханфас шел к дому Бейюми, дорогу ему преградил дядюшка Шафеи. Страшно напуганный последними событиями, он пытался уговорить сына вернуться в мастерскую и бросить занятие, от которого вместо доходов тот получал одни неприятности. Но все его уговоры были напрасны. Узнав, что Бейюми послал за Ханфасом, Шафеи поспешил перехватить его.
— Муаллим Ханфас, — обратился он к нему, — ты наш футувва и защитник. Они призвали тебя, чтобы ты помог им избавиться от Рифаа, но прошу тебя, не трогай его. Обещай им все, что они потребуют, только не трогай Рифаа. Прикажи, и я покину улицу вместе с Рифаа, чего бы мне ни стоило его убедить. Главное, не тронь его!
