Заблудившийся автобус - Стейнбек Джон Эрнст (читать полную версию книги .txt) 📗
Глава 17
Прыщ вынул из зажигания ключи и подошел к заду автобуса. Он отпер висячий замок на багажнике и поднял крышку. Пахнуло нежным запахом пирогов. Мистер Причард заглянул поверх его плеча. Багаж внутри был составлен плотно.
– Пожалуй, придется все вытащить, чтобы достать брезент, – сказал Прыщ и начал дергать стиснутые чемоданы.
– Погодите, – сказал мистер Причард. – Дайте я приподыму, а вы тащите, тогда не надо будет трогать вещи.
Мистер Причард встал на бампер и потянул кверху нижний чемодан, а Прыщ стал дергать перегиб грубого брезента. Он дергал из стороны в сторону, и постепенно брезент вылез из-под чемоданов.
– Может, заодно прихватим пару пирогов, пока открыто? – предложил Прыщ. – Тут с малиновым и лимонным кремом, с изюмом и карамельно-кремовый. Кусочек карамельно-кремового – в самый раз бы сейчас.
– Потом, – сказал мистер Причард. – Сперва устроим мою жену. – Он взялся за один край тяжелого брезента, Прыщ за другой, и они пошли к обрыву с пещерами.
Это было вполне обычное обнажение. В давние времена склон холмика отвалился и получилась гладкая стенка из мягкого камня. Ветер и дождь постепенно выедали низ, а верхушку держал дерн. И с течением веков под нависающей стеной образовалось несколько пещер. Здесь койоты плодили щенков, сюда – в прежнее время, когда они еще водились, забирался спать гризли. А в верхних пещерах днем сидели сычи.
В низу обрыва были три глубоких темных пещеры, а над ними – пещеры поменьше. Нависшая стена защищала их входы от дождя. Пещеры были творениями не одной природы – тут отдыхали и жили отряды индейцев, охотившихся на антилоп, кипели тут их битвы, которых уже никто не помнит. Позже они служили пристанищем для белых людей, заполонивших страну, и люди расширяли пещеры и разводили костры под стеной.
Копоть на камне была где старая, где довольно свежая, а полы пещер сравнительно сухие, потому что этот холмик с обрушившимся склоном не принимал стока с других, высоких холмов. На стене кто-то выцарапывал свои инициалы, но камень был такой мягкий, что они вскоре делались неразборчивыми. Только большое слово «Покайтесь» еще не сдалось непогодам. Бродячий проповедник спустился по веревке, чтобы написать это великое слово черной краской, – и ушел, ликуя, что разносит слово божие по грешному миру.
Мистер Причард, держа свой край брезента, поднял взгляд на слово «Покайтесь».
– Кому-то пришлось потрудиться, – сказал он, – крепко потрудиться.
Интересно, подумал он, кто финансировал это начинание. Какой-нибудь миссионер, подумал он.
С Прыщом они свалили брезент под стеной и пошли осматривать пещеры. Норы были мелкие и почти одинаковые: метра полтора в высоту и в ширину, три с половиной – четыре – в глубину. Мистер Причард выбрал крайнюю справа, потому что она казалась посуше, а внутри – чуть потемнее. Раз у жены начинается головная боль, в темноте ей будет легче. Прыщ помог ему расстелить брезент.
– Хорошо бы раздобыть сосновых веток или соломы и подложить под парусину, – сказал мистер Причард.
– Трава мокрая, – сказал Прыщ, – а сосны не найдешь и за сто километров отсюда.
Мистер Причард потер брезент ладонью – не грязный ли.
– Она может лечь на мое пальто, – сказал он, – а своим меховым накрыться.
Подошли Эрнест с Ван Брантом и заглянули в пещеру.
– Мы могли бы жить тут месяц, если бы было что есть, – сказал Эрнест.
– Может, и придется, если хотите знать, – сказал Ван Брант. – Если шофер не вернется до завтрашнего утра, я пойду пешком. Хватит с меня ваших глупостей.
Прыщ предложил:
– Если хотите, могу распотрошить пару пирогов.
– А что, неплохая мысль, – ответил Эрнест.
– Вы какие любите? – спросил Прыщ.
– Да всякие.
– Карамельно-кремовый хорош. Там вместо корочки печенье.
– Ну и прекрасно, – сказал Эрнест.
Мистер Причард пошел к автобусу за женой. Ему было стыдно за недавнюю вспышку. В животе стоял твердый ком, всегда появлявшийся от неприятностей, – ком наподобие кулака. Чарли Джонсон сказал, что у него, наверное, язва, и Чарли довольно забавно прошелся на этот счет. Он сказал: у тех, кто получает меньше двадцати пяти тысяч в год, не бывает язвы. Она – признак солидного счета в банке, сказал Чарли. И бессознательно мистер Причард слегка гордился болью в животе.
Когда он влез в автобус, глаза у миссис Причард были закрыты.
– Мы постелили тебе кроватку, – сказал мистер Причард.
Она открыла глаза и растерянно огляделась.
– О!
– Ты спала? – спросил он. – Напрасно я тебя разбудил. Прости меня.
– Нет, дорогой. Ничего страшного. Я только задремала.
Он помог ей подняться.
– Ты можешь лечь на мое пальто, а своим накрыться.
Ответом на это была слабая улыбка. Он помог ей сойти на землю.
– Извини меня за грубость, девочка, – сказал он.
– Ничего. Ты просто устал. Я знаю, что ты не со зла.
– Чтобы это искупить, я угощу тебя в Голливуде роскошным, сказочным обедом, ну, хотя бы у Романова – и с шампанским. Согласна?
– Тебе нельзя доверить деньги, – игриво сказала она. – Все уже забыто. Мы просто устали. – «Дорогая Эллен, мы прелестно пообедали у Романова, и ты ни за что не угадаешь, кто сидел за соседним столиком». Смотри, дождь почти кончился, – сказала она.
– Нет, а моей девочке надо поспать, чтобы проснуться здоровой и веселой.
– Ты уверен, что там не сыро и нет змей?
– Нет, мы смотрели.
– И пауков нет?
– Да, никакой паутины там нет.
– Ну, а большие волосатые тарантулы? Ведь у них нет паутины.
– Мы можем еще посмотреть, – сказал он. – Стены гладкие. Им там негде спрятаться. – Он подвел ее к пещерке. – Видишь, как уютно? Ты можешь лечь головой сюда, повыше, и смотреть наружу, если захочешь.
Он расстелил свое пальто, и она села.
– Теперь ляг, а я тебя накрою.
Она была очень послушна.
– Как у моей девочки головка?
– Ничего, я боялась, что будет хуже.
– Это хорошо, – сказал он. – Сосни немного. Тебе уютно?
Она издала тихий сладкий стон.
– Если тебе что-нибудь понадобится, позови. Я буду близко.
К пещере подошел Прыщ. Рот у него был набит, и он нес форму с пирогом.
– Хотите кусочек пирога?
Миссис Причард подняла голову, потом передернулась и опять легла.
– Нет, спасибо, – сказала она. – Очень любезно с вашей стороны, что вы обо мне вспомнили, но пирог – не могу. – «Элиот обращался со мной как с королевой, Эллен. Многие ли способны на это после двадцати трех лет совместной жизни? Не устаю напоминать себе, как мне повезло».
Мистер Причард посмотрел на нее сверху. Глаза у нее были закрыты, на губах легкая улыбка. Вдруг, как это часто бывало, на него напала тоска одиночества. Он помнил, ясно помнил, как она возникла первый раз. Ему было пять лет, когда родилась младшая сестра, – и вдруг все двери перед ним закрылись, и он не мог войти в детскую, не мог дотронуться до ребенка, и тогда появилось чувство, что он маленький грязнуля, шумный и нехороший, а его мама всегда занята. И тогда навалилось на него холодное одиночество, холод одиночества, который нападал и потом и вот напал опять. Легкая улыбка на лице жены означала, что Бернис удалилась от мира в свои покои, а ему туда входа нет.
Он вынул из кармана золотой маникюрный приборчик, открыл его и, отходя от пещеры, почистил ногти. Он увидел Эрнеста Хортона, который сидел спиной к обрыву с другого края. Верхняя пещера была у него над головой. Эрнест сидел на газетах, и, когда подошел мистер Причард, он вытащил из-под себя двойной лист и протянул ему.
– Самая нужная вещь на свете, – сказал он. – Годится для чего угодно, кроме чтения.
Мистер Причард со смешком взял газету и сел на нее рядом с Эрнестом.
– Если ты прочел это в газете, значит, это неправда, – процитировал он Чарли Джонсона. – Вот вам, пожалуйста. Два дня назад я жил в номере люкс гостиницы «Окленд», а сейчас мы в пещере. Вот чего стоят наши планы.
