Нищий, вор - Шоу Ирвин (книги полностью txt) 📗

— Эванс его уже читал?

— Да, — ответила Гретхен. — И назвал дерьмом. Велел отдать сценарий секретарше, чтобы она его вернула.

— Выскочка! — взорвалась Ида. — А еще считается фигурой! Во сколько обойдется теперешняя картина?

— В три с половиной миллиона.

— Не только в кино, но и вообще в мире что-то неладно, — заметила Ида, — если такому идиоту дают три с половиной миллиона, с которыми он может поступать, как ему заблагорассудится.

— За последние три года он сделал две очень нашумевшие картины, — возразила Гретхен.

— Случайность, — отозвалась Ида. — Счастливая случайность.

— Ну, не только, — снова возразила Гретхен. — У него иногда бывают взлеты.

— Но они не стоят трех с половиной миллионов, — не сдавалась Ида. — И чего ты к нему липнешь, не понимаю. Черт знает как он с тобой обращается. И не только на работе.

— Да ладно! — воскликнула Гретхен с притворной беспечностью. — Мазохизм в небольших дозах еще никогда не приносил вреда женщине.

— Иногда с тобой можно спятить, честное слово, — поджала губы Ида.

Возле них появился официант, держа наготове блокнот и карандаш.

— Давай заказывать, — предложила Гретхен. Она пробежала глазами меню. — У них есть жареная утка с маслинами. Порции большие, одной хватит на двоих. Возьмем?

— Возьмем, — согласилась Ида. — Тем более что маслины я не люблю. Можешь их съесть все.

Гретхен заказала утку и бутылку «Пуйи фюме».

— Зачем нам целая бутылка? — запротестовала Ида. — Я больше полбокала не выпью.

— Бутылку, — повторила Гретхен официанту, не обращая внимания на Иду.

— Ты напьешься, — предупредила ее Ида.

— И хорошо, — ответила Гретхен. — Мне надо принять серьезные решения, а на трезвую голову это у меня может и не выйти.

— У тебя сегодня странные глаза, — заметила Ида.

— А ты как думаешь?! — Гретхен залпом проглотила вторую порцию виски.

— Что ты затеяла? — встревожилась Ида. — Опомнись. Ты разозлилась, а виски ты уже выпила столько…

— Правильно, разозлилась, — подтвердила Гретхен. — Но виски я выпила чуть-чуть, а вот вина, если ты мне не поможешь, выпью целую бутылку. А потом… — Она умолкла.

— Что потом?

— Что потом, не знаю, — ответила Гретхен и засмеялась. Смех ее звучал так странно, что Ида больше не сомневалась: Гретхен опьянела. — Потом я поговорю с Эвансом Кинселлой. Если разыщу его, в чем не совсем уверена.

— И что ты ему скажешь? — забеспокоилась Ида.

— Для начала несколько слов — невежливых, но зато чистой правды.

— Ты с ума сошла! — воскликнула Ида. — В каких бы отношениях вы ни были, помни: он твой босс.

— Ида, тебе никогда не говорили, что у тебя патологическое уважение к начальству?

— Вовсе не патологическое, — обиделась Ида.

— А какое? Непомерное, подхалимское, восторженное?

— Самое обычное, если тебе уж так хочется знать. И давай забудем на время обо мне. Что ты собираешься ему сказать?

— Что картина, над которой мы работаем, — дрянь. Но это будет только увертюра, — ответила Гретхен.

— Прошу тебя, Гретхен… — Ида протянула руки, словно пытаясь удержать ее от ложного шага.

— Пора кому-нибудь купить тебе кольца, — заметила Гретхен. — У тебя красивые руки, и кольца их только бы украсили. Если мы не найдем этого негодяя Кинселлу, тогда, может, потратим остаток дня на поиски колец.

Ида встревоженно огляделась. Ресторан был уже почти полон, и рядом с ними сидели двое мужчин.

— Тебя могут услышать.

— Пусть слушают, — пожала плечами Гретхен. — Умное слово всем на пользу.

У столика вновь появился официант и принялся ловко разделывать утку. Вино было в ведерке со льдом.

— Мне без маслин, — сказала Ида. — Положите их все этой даме.

Гретхен с восхищением смотрела, как умело официант делит утку на порции.

— Держу пари, что вот он не пьет во время работы, — заметила она. Все знали, что за Кинселлой водится подобная слабость.

— Тсс, — остановила ее Ида и улыбнулась официанту, словно прося извинения за свою эксцентричную приятельницу.

— Пьете? — спросила Гретхен у официанта.

— Нет, мэм, — ответил официант. — Но не отказался бы, если бы угостили, — усмехнулся он.

— Утром первым делом пошлю вам бутылку, — пообещала Гретхен.

— Гретхен, — сказала Ида, — я тебя никогда такой не видела. Что на тебя нашло?

— Бунт, — ответила Гретхен. — Я взбунтовалась. — Она попробовала утку, с удовольствием причмокнула и отпила большой глоток вина.

— На твоем месте, — заметила Ида, отщипывая маленькие кусочки, — я не стала бы этого делать в субботу или воскресенье.

— Бунт нельзя откладывать. Таков девиз нашей семьи, — сказала Гретхен. — Особенно в выходные дни. В понедельник утром нелегко бунтовать. К этому следует готовиться целую неделю.

— Кинселла никогда не простит тебе, — заметила Ида.

— А после увертюры, — продолжала Гретхен, не обращая внимания на слова Иды, — мы перейдем к самой опере. Я скажу ему, что согласилась работать над этой дрянью, которую он стряпает, только ради того, чтобы спать с ним.

— Гретхен, — с упреком воскликнула Ида, — ты же говорила мне, что любишь его! — Ей, старой деве, любовь представлялась чем-то необыкновенным.

— Когда-то любила, — согласилась Гретхен.

— Он жутко разозлится.

— Это мне и нужно, — сказала Гретхен. — А затем я объясню ему, что прочитала сценарий, который он велел вернуть агенту, и что, по-моему, это оригинальное, умное произведение, чересчур хорошее для таких, как он. Но поскольку он единственный режиссер, с которым я в данный момент нахожусь, можно считать, в сожительстве, и, несомненно, единственный из близко знакомых мне режиссеров, который может под одно свое имя получить деньги на постановку фильма, я скажу ему, что если у него еще сохранился разум, которым природа наградила его от рождения, то он завтра же купит этот сценарий — хотя бы просто потому, что об этом прошу я.

— Ты же знаешь, что он откажет, — сказала Ида.

— Возможно.

— И тогда как ты поступишь? Расплачешься и будешь просить прощения?

Гретхен посмотрела на нее с удивлением. Сарказмом Ида никогда не отличалась. Значит, разговор этот ее по-настоящему взволновал.

— Ида, милая, — ласково сказала Гретхен, — не нужно так нервничать. Ведь это мне, а не тебе придется воевать.

— Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, — ответила Ида.

— Бывает, что их не избежать. Сейчас как раз такой случай. Ты спросила меня, что я буду делать, если он откажется.

— Когда он откажется.

— Я скажу ему, что немедленно ухожу из его группы.

— Но у тебя же контракт! — воскликнула Ида.

— Пусть подает на меня в суд. Может заодно потребовать, чтобы меня заставили вернуться к нему в постель.

— Тебе известно, что, если ты уйдешь, я тоже уйду, — сказала Ида, и голос ее задрожал от сдержанной гордости.

— На войне, — сурово заметила Гретхен, — порой приходится жертвовать солдатами.

— Но это не война, — возразила Ида, — а всего лишь кинофильм, каких тысячи.

— Вот именно, — сказала Гретхен. — Я не хочу всю жизнь работать над фильмами, каких тысячи. — Она увидела, что ласковые темные глаза Иды наполняются слезами и она вот-вот зарыдает. — Ты вовсе не обязана расплачиваться за мои поступки, Ида, — сказала она, — тебе незачем уходить вместе со мной.

— Не будем больше об этом говорить, — сказала Ида.

— Ладно, — согласилась Гретхен. — Значит, вопрос закрыт. А теперь займись уткой. Ты ничего не съела. Тебе не нравится?

— Очень… нравится, — всхлипнула Ида.

Некоторое время они ели молча. Гретхен подлила себе вина. По тому, как исказилось пухлое и мягкое, точно у ребенка, лицо Иды, она поняла, что та с трудом сдерживает слезы, и на секунду пожалела, что заставила Иду прочитать сценарий и обременила ее своими проблемами. Но она знала абсолютную честность и взыскательный вкус Иды и должна была услышать от нее подтверждение своей оценки. Без этого Гретхен никогда бы не рискнула выступить против Кинселлы. А Эвансу Кинселле суждено пережить нелегкие минуты, угрюмо размышляла она. Если он, конечно, дома.