Стоик - Драйзер Теодор (книги .txt) 📗
По сравнению с веселой, цветущей Беренис мать ее показалась ему подавленной и даже какой-то измученной. Миссис Картер до сих пор никак не могла прийти в себя. Пребывать столько времени в счастливой уверенности, что Беренис вот-вот выйдет замуж и будет жить спокойной семейной жизнью — и вдруг неожиданно попасть в этот ослепительный, бурный круговорот, в эту авантюру, которая сейчас пьянит роскошью и богатством, но в любую минуту грозит кончиться неизвестно чем… Какая сложная штука жизнь! Правда, дочка у нее умница и самостоятельная, но такая же упрямая и своевольная, какой она сама была в ее годы. И поэтому-то никак не предугадаешь, как повернется ее судьба. И хотя Каупервуд давно уже, а не только теперь, поддерживал и выручал их и советами и деньгами, миссис Картер последнее время одолевали страхи. Ей казалось странным, зачем он привез их в Англию, — ведь он приехал сюда завоевать расположение английских дельцов, добиться общественного признанья, и приехал с женой? Беренис уверяет, будто это так и надо, даже если и не совсем удобно.
Однако такое объяснение далеко не удовлетворяло миссис Картер. Она в своей жизни когда-то попробовала рискнуть — и проиграла. И мысль об этом неотступно преследовала ее, и сердце ее сжималось от страха — ведь и Беренис тоже может проиграть. Причиной этому может быть и Эйлин, и непостоянство Каупервуда, и этот бездушный свет, который никого не щадит и никого не оправдывает. Потихоньку от Беренис она опять начала пить и только за несколько минут до прихода Каупервуда осушила до дна полный бокал бренди, чтобы подкрепиться для встречи с ним.
— Мне очень нравится в Англии, — сказала она, поздоровавшись с Каупервудом. — А Беви так просто очарована всем. Вы, наверно, поедете с ней посмотреть эти коттеджи? Ведь тут надо главным образом иметь в виду, много ли народу вы собираетесь принимать у себя или, вернее, кого вам надо остерегаться и не принимать, чтобы вас не видели вдвоем?
— Это уж относится к Беви, а не ко мне, — засмеялся Каупервуд. — Она у вас сущий магнит. Но вы что-то неважно выглядите, Хэтти. Что с вами? — Он заглянул ей в глаза пытливым, но вместе с тем сочувственным взглядом. — Встряхнитесь, Хэтти, ведь вам надо только немного взять себя в руки первое время. Я понимаю, что все это не так просто. Вам трудно далось это путешествие, вы устали. — Он наклонился и дружески положил руку ей на плечо и тут же почувствовал запах бренди. — Послушайте, Хэтти, — сказал он, — ведь мы с вами давно знаем друг друга и вам должно быть хорошо известно, что хотя я много лет был влюблен в Беви, я ни разу за все это время, до тех пор пока она сама не пришла ко мне в Чикаго, не позволял себе ни единого жеста, ни единого слова, ничего, что могло бы как-то скомпрометировать ее. Разве это не правда?
— Правда, Фрэнк.
— Вы ведь знаете, пока мне казалось, что она не любит и никогда не полюбит меня, единственным моим желанием было обеспечить ей положение в обществе, выдать ее замуж, помочь вам благополучно сбыть ее с рук.
— Да, знаю.
— Конечно, вы можете винить меня в том, что случилось в Чикаго, но и тут я уж не так виноват, потому что она пришла ко мне в то время, когда я действительно нуждался в ней. Если бы не это, может быть, я сумел бы устоять даже и тогда. Но, как бы там ни было, все мы теперь на одном плоту — вместе выплывем или вместе потонем. Вы считаете эту авантюру безнадежной, я это прекрасно вижу, а я думаю иначе. Не забывайте, что Беви исключительно одаренная, умная девушка, и мы в Англии, а не в Соединенных Штатах. Здесь люди умеют ценить ум и красоту, не то что у нас в Америке. Если вы только возьмете себя в руки, Хэтти, и войдете хорошенько в свою роль, все у нас пойдет как по маслу.
Он опять потрепал ее по плечу и заглянул ей в глаза, словно желая убедиться, подействовали ли его слова.
— Вы же знаете, я постараюсь сделать все, что могу, Фрэнк, — сказала она.
— Так вот, есть одна вещь, которой вы не должны делать, Хэтти, — это пить. Вы знаете эту вашу слабость. Подумайте, что будет, если об этом узнает Беви! Она может совсем пасть духом, и это испортит все, что мы с ней стараемся наладить.
— Хорошо, Фрэнк, я не буду. Я сделаю все, что в моих силах… если бы только этим можно было искупить прошлое!
— Крепитесь, Хэтти, и все будет хорошо, — сказал Каупервуд и, ласково улыбнувшись ей на прощанье, пошел к Беренис.
27
Когда они сели в поезд, Каупервуд заговорил с Беренис о страхах ее матери. Беренис уверяла, что все это пустяки, просто на нее подействовала внезапная перемена. Как только они здесь устроятся, у нее все это пройдет.
— Уж если откуда-нибудь и можно ждать неприятностей, то скорее от американцев, а никак не от англичан, — прибавила она задумчиво, глядя в окно на мелькавшие мимо живописные виды и не замечая их. — А я, конечно, не собираюсь ни заводить знакомство с американцами, ни встречаться с ними здесь, в Лондоне, если этого можно будет избежать, ни принимать их у себя.
— Правильно, Беви. Это, конечно, самое разумное.
— Вот эта-то публика и пугает маму. Американцы, знаешь, народ невоспитанный, у них нет ни такта, ни той терпимости, которая есть у англичан. Я по крайней мере здесь чувствую себя как дома.
— Тебе нравится их культурность, их уменье держать себя, — сказал Каупервуд. — У них нет этой нашей грубоватой откровенности, они так сразу не скажут, что у них на уме. Мы, американцы, захватили дикую страну и стараемся развивать ее, и приступили мы к этому, в сущности, совсем недавно, тогда как англичане культивируют свой маленький островок вот уже тысячу лет.
В Виндзоре их встретил мистер Уорбертон, агент по найму; он сообщил им подробно все интересующие их сведения и очень расхваливал дом, который они приехали смотреть.
— Великолепная вилла, в исключительно живописной местности, на самом берегу реки! Лорд Стэйн долго жил здесь, но после смерти отца стал уезжать на лето в свое родовое поместье Трегесол. Прошлое лето он сдавал эту виллу известной артистке, мисс Констанс Хэсэуей, но в этом году она едет в Бретань, и вот только месяца два назад лорд Стэйн сказал мне, что он согласен сдать коттедж, если найдутся подходящие люди.
— А большое у него поместье в Трегесоле? — спросил Каупервуд.
— Одно из самых больших в Англия, сэр, — отвечал агент. — Около пяти тысяч акров. Замечательная усадьба! Но он там подолгу не живет.
Каупервуд внезапно поймал себя на довольно-таки неприятной мысли. Хотя он постоянно внушал себе, что он никогда не будет ревновать, ему теперь приходилось сознаться, что с тех пор как в его жизнь вошла Беренис, он уже не раз испытывал муки ревности. Никогда еще ни одна женщина не была для него тем, чем была для него Беренис. И вот они теперь снимут эту виллу; а не приведет ли это к тому, что Беренис в конце концов предпочтет ему лорда Стэйна, — ведь он много моложе его, Каупервуда, и, говорят, тоже незаурядный и интересный человек! Может ли он надеяться сохранить ее привязанность, если она познакомится с таким человеком, как Стэйн? Эта мысль вносила в его чувство к Беренис что-то новое, чего он до сих пор за собой не замечал.
Вилла Прайорс-Ков оказалась в самом деле прелестной. Дом, стоявший в глубине тенистого парка, выстроен был больше ста лет назад, но внутри он представлял собой вполне благоустроенный особняк со всеми современными удобствами. Красивое строгое здание под купой вековых деревьев величественно возвышалось среди пышных газонов, цветников, усыпанных песком дорожек и цветущих изгородей. К задней его стороне, выходившей на юг, примыкали служебные постройки, птичий двор, конюшни и большая беговая площадка с искусственными препятствиями, изгородями и воротами, спускавшаяся прямо к реке. Мистер Уорбертон сказал им, что лошади, и экипажи, и все хозяйство — огороды, птичник и овцы со сторожевыми собаками поступают в распоряжение того, кто здесь поселится, и что все это находится на попечении конюхов, садовника и фермера, которые будут обслуживать своих временных хозяев.
