Весна - Лутс Оскар (книга жизни .TXT) 📗
Вначале Куслап слушал молча, только лицо его скривилось и нос сморщился. Стараясь отвязаться от надоедливого насмешника, он убежал в спальную комнату; но Тоотс, видимо, в данную минуту не находил более интересного занятия, чем дразнить его, и, сопровождаемый Кийром, ходил за Куслапом по пятам. К кличке «Тиукс» вскоре прибавилось подражание поклонам и кашлю его отца, и бедняга Куслап прямо не знал, куда деваться от обидчика. Но вдруг черные глаза его лихорадочно сверкнули, узкое бледное лицо уродливо исказилось, и Кентукский Лев даже опомниться не успел, как Куслап до крови укусил его за палец.
Этот необычный прием борьбы страшно испугал Тоотса; вытянув руку с окровавленным пальцем, он заорал:
– Гляди, гляди, что этот бешеный натворил! – Он вопил, оглядываясь на ребят и словно ища помощи; а ведь Тоотс умел за себя постоять, когда драка велась обычным способом, то есть когда тузили друг друга кулаками или трепали за волосы.
– Кошка! Кошка! Это кошка! – завизжал Кийр. – Он царапается и кусается, как кошка! Подальше от него! Видите, как он смотрит! И какие у него глаза. Кошка! Это кошка! Она сейчас прыгнет прямо на вас, берегитесь!
Перепуганные ребята посторонились и с изумлением смотрели на стоявшего в углу Куслапа; в темноте его глаза действительно сверкали зеленоватым блеском, как у кошки. Лицо его было по-прежнему искривлено гримасой, губы сжаты, а руки он держал за спиной, словно собираясь защищаться и пряча какое-то оружие.
Кийр как раз кончил есть яблоко и запустил в Куслапа огрызком.
В цель он не попал, но спрятавшийся в угол мальчуган тряхнул головой, словно его ударили. Увидев, что у Кийра есть яблоки, Тоотс стал клянчить и себе одно, чтобы тоже потом швырнуть в Куслапа огрызком. При этом он совсем забыл о своем пальце и кровью измазал Кийру всю куртку, тот разозлился и пригрозил, что пойдет жаловаться. Но когда Тоотс раза два кашлянул и поклонился, подражая старику Куслапу, Кийр дал ему маленькое сморщенное яблоко. Запустить огрызком в Куслапа Тоотсу, однако, не пришлось: он и сам не заметил, как сжевал яблоко вместе с сердцевиной. Тогда он вытащил из кармана спичечный коробок и стал обстреливать Куслапа горящими спичками. После каждого выстрела спичкой Куслап, встряхивая головой, отступал все дальше в угол. Тоотсу, вероятно, пришлось бы израсходовать все свой запас спичек на этот «орудийный огонь», как он его называл, если бы двое более взрослых парней – Ярвеотс и Кезамаа не взялись вытащить Куслапа из угла, чтобы посмотреть, что же это за зверь. Тоотс и Кийр одобрили этот план и, прячась за спинами Ярвеотса и Кезамаа, подобно запасному войску, двинулись на Куслапа. Но не успели еще атакующие к нему приблизиться, как он вдруг присел на корточки и с ловкостью ящерицы шмыгнул под кровать.
– Лови его, лови! – закричали нападающие, и тут, словно по команде, началась охота за ползающим под кроватями мальчиком.
Даже любопытные девчонки, толпившиеся в дверях спальной, не смогли остаться безучастными зрителями: чуть только из-под какой-нибудь кровати показывалась голова Куслапа, они начинали махать руками и кричать:
– Вон он где, вон он где! Брысь! Ты куда! Дайте ему по голове, чего он кусается!
Среди девочек была и Тээле. Арно, взглянув на нее, с грустью заметил, что она хохочет так же весело и беспечно, как и другие девочки, словно перед ней – играющие котята.
Арно была совсем не по душе такая охота; затравленный мальчуган ползал в пыли под кроватями, то и дело стукаясь головой об их ножки. К тому же он был такой тщедушный и жалкий, так бедно одет – у него не было даже приличного шарфа на шее. Арно подошел к Тыниссону, собиравшемуся идти в класс, и шепнул ему:
– Пойдем скажем им, пусть они его не дразнят.
Но Тыниссон пожал плечами и ответил сухо:
– Так пусть вылезает, чего он там под кроватью валяется. Не съедят же они его.
Тем временем Кезамаа удалось схватить Куслапа за голову и с помощью других ребят вытащить из-под кровати. Куслап барахтался и отбивался, как безумный, словно боялся, что едва его вытащат на гнет, тут ему и конец. Он кусался, царапался, брыкался ногами и с такой силой ударил Тоомингаса головой в нос, что у того искры из глаз посыпались. Но вот сильные руки подняли Куслапа в воздух и положили на пол; здесь ребята окружили его со всех сторон и, крепко держа за руки и за ноги, потребовали, чтобы он сказал, «почему он так сделал». Вместо ответа Куслап попытался укусить державших его мальчишек, из-под его бледных губ сверкнули острые белоснежные зубы. Пленник продолжал упорно молчать, его преследователям все это уже надоело, и они ограничились тем, что лежавшему на полу мальчугану дали несколько тумаков и отпустили его. Только Кийр успел еще в последнюю минуту дернуть его за волосы и, с презрением крикнув: «Эх, ты!» – тотчас же спрятался за спины других. Куслап встал, осмотрелся вокруг каким-то пустым взглядом, укусил вдруг Кезамаа за руку, потом промчался сквозь толпу в коридор, но здесь споткнулся о полено, валявшееся у двери, упал, да так и остался на полу. Возможно, мальчишки снова стали бы его мучить, но тут в класс вошел учитель и начался урок. Один только Арно вышел в коридор посмотреть, куда же Куслап удрал со страху. Увидев, что тот лежит ничком, Арно испуганно наклонился к нему. Арно, правда, слышал, как кто-то тихонько открыл дверь классной и, остановившись у него за спиной, шепнул: «Не подходи к нему близко! Отойди!» – но не обратил на это внимания. С ужасом смотрел он, как Куслап зубами отрывает с полена кусок бересты, а все его маленькое тельце дрожит, не то от холода, не то от злобы. Арно попробовал помочь ему встать и спросил, больно ли он ушибся, но вдруг почувствовал, как большой палец его правой руки словно зажали крепкими тисками. Он вскрикнул от страха и боли и, сам не сознавая, что делает, ударил лежащего левой рукой по лицу. При этом ему удалось освободить свой палец, но он тут же увидел, что у Куслапа из носа темной струйкой течет кровь, брызгая на полено. Как раненый зверек, лежал мальчик на полу и, весь бледный, смотрел на Арно злыми глазами, словно тот был его смертельным врагом. Куслап был весь в пыли, окровавленный, в разорванной одежде, маленький, точно червячок; холодная дрожь охватила Арно при мысли о том, как этот мальчик сейчас озлоблен. Он тотчас же забыл про свой палец, чувство злобы и отвращения к этому грязному жучку исчезло и сменилось жалостью. В эту минуту кто-то, наклонившись к его уху, снова прошептал:
– Иди в класс, я сам его уведу.
Это был Яан Имелик. Он стоял, улыбаясь, как всегда, и его взгляд ясно говорил, что присутствие Арно сейчас бесполезно: если уж кто и может справиться с Куслапом, то только он, Имелик. Тщательно пряча свой палец, Арно ушел в класс. А Яан Имелик принес из угла полено, поставил стоймя, сел на него и, подперев голову руками и упираясь локтями в колени, стал тихо, нараспев говорить с Куслапом.
– Не помню, рассказывал я тебе когда-нибудь или нет, – начал он, – но это просто удивительно, как иной мальчишка всегда умеет найти меткий ответ; подумаешь – и сам не знаешь, откуда у них такие ответы берутся. Я на месте этого мальчишки и совсем не знал бы, что ответить, а он, глядишь, так отрежет, что все со смеху прыскают, даже учитель смеется… да… Ну, а мальчишке только и надо, чтобы учитель смеялся. Тогда, как говорится, «бани не будет». Не помню, рассказывал я тебе эту историю?
– Какую? – еле слышно отозвался Куслап с пола.
– Какую, какую… – ответил Имелик, – Как же я стану тебе рассказывать, если ты на полу лежишь. Летом на лугу – там можно и растянуться па животе, погреться на солнышке, а тут, в холодных, грязных сенях, люди или стоят, или хотя бы сидят, как я. Вот подумаешь потом и сам поймешь, как это некрасиво, когда человек наляется на полу, точно пьяница возле трактира. Верно?
Куслап чуть приподнял голову, словно внимательно к чему-то прислушиваясь, уставился в одну точку немигающими глазами и продолжал молчать.
