Еврейские литературные сказки - Перец Ицхок-Лейбуш (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗

И подошел тогда человек к юной жене своей, встал перед ней и против нее, положил ей руки на плечи, мгновенье-другое смотрел ей в глаза, с любовью, рассветно, тихо и тише еще после ночи, и юная жена посмотрела на него в ответ, смущенно и благодарно, умиротворенная, стояла она перед ним, чуть растерянная, покорная, готовая услужить, ждущая, тихая, и так смотря на него, пыталась угадать дальнейшее, а он обнимал ее за плечи. Человек взял ее голову в свои ладони, тихо притянул ее к себе, а она влюбленно к нему потянулась, обняла его, переполненная счастьем, и тихо и радостно ждала его и того, что будет.

— Что такое, любимый?

— Хочешь заслужить рассветную любовь?

— Как?

— Ответь мне, — взял человек и подвел юную жену к ночном ложу, тихо и молча указал ей на край, она села, он подле нее, взял ее руку в свою и так сказал: — Ответь мне, ты должна знать: как людям освободиться от беса и бесов, как провести их?

— Любовью и твоим обычаем, любимый мой, — ответила она.

— Как это?

— Нужно, чтоб люди приходили к их дочерям и дарили им любовь, любили их, желали их, томились по ним и по их любви.

— И что будет?

— Покажутся в конце концов черти, выйдут на белый свет, придут к людям, со всем своим скарбом, своими женами и детьми, со всем своим добром и всей общиной, и со всем, что этой общине принадлежит, упадут они людям в ноги и так скажут: мы поняли, что не выжить нам, нет у нас больше ни силы, ни возможности, вышли мы, пришли мы к вам, вам предаемся и делайте из нас, что хотите: хоть дровосеков, хоть водоносов, мы будем во всем вам услужать и вас покорно слушаться.

— А кто это тебе сказал?

— Папа.

— Ну, до этого еще далеко… А если теперь, пока еще не настало то время, попадет человек в руки чертей, как ему вызволиться?

— Я знаю как.

— Прошу я тебя: пусть сейчас откроется стена в мир чертей, в дорассветный, в подземный, должна ты показать мне их и место их, и за ту ночь, что я провел с тобой, первую, лучшую, — освободить человека.

— Хорошо.

И поднялась, и встала с постели юная жена от своего мужа и от их совместного пребывания, и подошла, будто всё заранее зная и плача, к одной из стен, и встала против нее, лицом к ней и спиной к человеку встала, и стояла так и говорила заклинания, и вскоре стена открылась, и человек с юной женой — а там бесы и зал их — встретились с ними взглядом.

И увидел тот человек, что был в комнате с юной женой, как в зале над бесами на своем ночном, колдовском столе человек тот, туда приведенный, стоял, чуть живой и усталый, желтый и измученный, шерсть и рога с головы и туловища сбились, уже чуть не отваливались и едва держались на нем от ночи и от ряжения, от игры и от шутовства, и о дне и об отдыхе он молил.

И увидел, и понял состояние того человека этот муж юной жены, и тихо и для бесов незаметно подмигнул он тому человеку: пусть подождет, пусть будет спокоен, он знает о нем, он поможет ему, он видит, где тот находится…

И снова подошел муж к юной жене своей, снова положил ей руку свою на плечо, посмотрела она на него, с любовью и готовностью услужить, преданная и на все согласная, улыбнулся ей муж, глядя ей в глаза, и тихо, пальцем, на того человека, на приведенного туда, показал:

— Вон тот.

— В добрый час повстречал ты меня.

— Почему, любимая моя?

— Я знаю: это наше дело, и мы сделаем, что должно.

И выбежала тогда с улыбкой и с радостью из комнаты юная жена в любви своей, пританцовывая и подпевая, и обернулась на пороге к своему мужу и к тому человеку так, будто хоть на минуту да жаль ей было мужа оставить, будто не могла и на время одна остаться, и взглянула на него, обещая ему наверняка, с любовью и чтоб не сомневался он, выполнит она его просьбу, вернется скоро и все, что нужно, принесет.

И молчали, и ждали человек здесь, в комнате, и черти там, в зале, жену из дворца, минуту и другую, минуту и еще одну, и снова дверь отворилась, тихо и с той стороны показалась в тишине жена, и переступила порог, и вошла в комнату.

И увидели бесы в зале, в тишине стоявшие, ту жену, как вошла она, как тихо и сокровенно в руках нечто прикрытое внесла, удовлетворенная и умиротворенная сокрытым и принесенным, к своему мужу и возлюбленному подошла, и встала перед ним, и протянула ему это:

— Вот!

Стало бесам, в зале стоявшим, что-то неспокойно, что-то не по себе, стали они поглядывать друг на друга, торопливо и быстро, будто совет держа, чуя что-то неладное, переглядываясь и спрашивая друг друга: что это? что случилось?

— Блудница! — вдруг очнулся и заорал один из бесов.

— Тварь распутная! — подхватили все и рванулись с места, прянули к той жене.

— Блудница! Уноси ноги отсюда, прочь с наших глаз! А не то умрешь!

— Не хочу! — крикнула назло бесам и в лицо им юная жена, подошла к своему мужу и сняла покров с того, что принесла.

— Ку-ка-ре-ку! — петух сразу, с перепугу на руках у жены крылья распустил и закричал: — Ку-ка-ре-ку!

— Держи его! Хватай! — оборотились сразу бесы к своему человеку и к столу, и рука об руку, и кулак к кулаку, бросились к нему, побежали на него. — Держи его! Смерть ему!

Но открылась в то же мгновение в зеркале и в стекле его дыра величиной с человека, показался там тот муж юной жены, махнул человеку рукой и подал знак: скорей!

И спрыгнул тот человек и бросился сразу в толпу, тот, туда приведенный, в суматохе и в толкотне пробежал по головам бесов к зеркалу и к дыре, в нем образовавшейся, показалась с той стороны из пустоты рука, схватила его и целиком, всем туловищем, втащила сразу на ту сторону.

— Держи его! Хватай! — бросились бесы в погоню за ним, за уже исчезнувшим, и один за другим, один через другого рванулись к зеркалу. — Смерть ему, растерзать его! Он расскажет о нашем позоре!

— Конечно, расскажу! — крикнул им тот человек уже с той стороны, уже избавившись и уже далеко от них находясь. — Конечно, расскажу, всем ваш позор открою, и…

И не могли уже черти расслышать человека и голос его издалека, остались они, как побитые и одураченные, перед зеркалом и перед дырой в нем образовавшейся, с руками опустившимися, в гневе бессильном, будто самих себя стыдясь и своей погони, и стояли так в беспомощности.

— А тот человек?

— А тот человек сдержал слово и все рассказал.

Так закончил старый Черт свою историю.

Сказка о зеленом человеке

Они стояли, встав как община на молитве, ровно, в ряд, лицом к земляной, холодной, отсыревшей в тени стене, там, в глубоком лесном рву.

— Кто?

— Мохвы.

Они не двигались, ни капли жизни, ничего живого в них не было. Но вид у них был серьезный, молитвенный, и собралась их целая община, и стояли к стене лицом, и единой была их мольба, и в едином порыве слились они…

И мольба их, кажется, была услышана, и явился, прогуливаясь, позади них зеленый человек. Он остановился и стал смотреть мохвам в спину, как они стоят и одной страстью страждут. Он окликнул их и сказал:

— Мохвы, что вы тут стоите, чего хотите?

Не обернулись мохвы и на его вопрос не ответили, но он сам, продолжая смотреть им в спину и не слыша от них ответа, он сам разумом своим уразумел их ответ…

Снял он со своего пояса ключик и к их стене, в их ров спустился, нашел он там дверь и открыл, и сам, отойдя в сторону, всей общине тихо указал эту дверь. И мохвы отделились от стены и по одному, один за другим, вошли в указанную дверь, медленно и хлюпко, как ходят мохвы; и когда все уже были внутри, зеленый человек тоже вошел за ними последним, и как только вошел туда, сразу же дверь за собой закрыл и с той стороны запер.

И зеленый человек повел их и вышел с мохвами в чистом поле, и было еще утро, и зеленый человек привел их в самую середину, в самое солнечное и теплое место. Велел он им сесть, и рукой будто круг очертил перед ними; и мохвы повиновались, и тихо, и неподвижно занял каждый свое место, а зеленый человек проследил, и, пока все не усядутся, подождал, и потом оставил их на день сохнуть, а сам ушел по своим делам в поле в зеленое.