История мистера Полли - Уэллс Герберт Джордж (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
К этой лавке он почувствовал ненависть с самых первых дней.
Он снял ее, чтобы уйти от судьбы в образе мистера Джонсона и ненавистного магазинчика на углу, и потому еще, что Фишбурн когда-то затронул его впечатлительную душу. Он снял эту лавку, несмотря на то, что она была неудачно спланирована, что комнаты, в которых ему предстояло жить, были тесны, что в самой лавке негде было повернуться, что кухня, зимой становившаяся спальней и гостиной, находилась в подвальном этаже, что маленький дворик позади лавки примыкал к двору фишбурнской Королевской гостиницы, что перспективы торговли в Фишбурне были самые плачевные, он снял эту лавку, несмотря на то, что не было на свете более скучного занятия, чем сидеть и ждать покупателей. Не так давно он воображал, как они с Мириэм ясным, солнечным зимним утром будут вдвоем завтракать, вдыхая упоительный аромат жареной ветчины и наслаждаясь горячими пышками за чаем. Он мечтал и о том, как по воскресеньям они будут совершать загородные прогулки, собирая маки и маргаритки, или сидеть на берегу, любуясь морем. Но все вышло по-иному: за завтраком обычно вспыхивала ссора, а горячих пышек к чаю никогда не было. Что же касается загородных прогулок, то Мириэм объявила, что очень некрасиво слоняться в воскресные дни по окрестностям.
Было очень прискорбно, что Мириэм с первого взгляда не полюбила свой дом. Он не понравился ей снаружи, но еще более не понравился, когда она осмотрела его внутри.
— Слишком много всяких ступенек, — сказала она. — И очень плохо, что уголь надо держать в доме: пыли не оберешься.
— Я как-то не подумал об этом, — отозвался мистер Полли, следуя за молодой хозяйкой, осматривавшей дом.
— В этом доме трудно будет следить за чистотой, — заметила Мириэм. — Белая краска — сама по себе вещь неплохая, — сказала она, — но грязь на ней очень заметна. Куда лучше покрасить под мрамор.
— Зато сколько места, — возразил мистер Полли. — Можно расставить цветы в горшках.
— Ну, цветами я заниматься не буду. Я с ними дома намучилась. Минни посадит, а я ухаживай…
Перед тем, как поселиться в своем доме, они неделю прожили в дешевых меблированных комнатах. Мебель, по большей части подержанную, купили в Стэмтоне, посуда, ножи, вилки и белье — все было новое, купленное в Фишбурне. Мириэм, расставшись с родным домом, вечно наполненным шумливой веселостью, приняла постный, чопорный вид и отныне ходила не иначе, как озабоченно нахмурив брови и стараясь, «чтобы все было в порядке».
Мистер Полли с жаром принялся за устройство лавки, громко насвистывая что-то, пока из кухни к нему не поднялась Мириэм и не сказала, что от его свиста у нее разламывается голова. Как только мистер Полли снял лавку, он вывесил в окне броские объявления, сообщавшие в самых неумеренных выражениях фишбурнскому обывателю, что в ближайшем будущем здесь открывается галантерейная торговля; и теперь, раскладывая на витрине товары, он старался поразить воображение своих будущих покупателей. Он решил, что будет торговать соломенными шляпами, панамами, новомодными купальными костюмами, сорочками из легкой шерсти, галстуками и фланелевыми брюками для мужчин, подростков и мальчиков. Убирая витрину, он заметил через дорогу коротенькую фигуру торговца рыбой, а у дверей соседнего дома — хозяина посудной лавки и подумал, вежливо ли будет с его стороны поприветствовать их дружеским кивком.
В первое же воскресенье их новой жизни мистер Полли и Мириэм, тщательно причесанные и одетые (мистер Полли в своей свадебно-похоронной шляпе, Мириэм в скромном сереньком платье — более респектабельную пару трудно себе представить), чинно отправились в церковь: себя показать и людей посмотреть.
Со второй недели жизнь стала входить в свою колею. Заглядывали покупатели, главным образом за панамами и купальными костюмами. В субботу вечером мистер Полли, продав несколько самых дешевых соломенных шляп и галстуков, почувствовал непреодолимую потребность окунуться в уличную жизнь. Став в дверях, он увидел на краю тротуара хозяина посудной лавки, разгружавшего ящик с товаром, и, обратившись к нему, заметил, какой прекрасный нынче день. Хозяин посудной лавки что-то неохотно пробурчал в ответ и нырнул в ящик с головой, оставив видимой ту часть тела, которая не очень располагала к красноречию.
— Усердствующий торгаш, — прошептал мистер Полли, взирая на недружелюбно выставленный зад посудника…
Мириэм соединяла в себе дерзновенный дух с полнейшей практической беспомощностью. В доме никогда не было чистоты и порядка, но все всегда было перевернуто вверх дном, находясь в стадии уборки; она готовила пищу, потому что пища должна быть приготовлена, нисколько не заботясь, как подобает строгому моралисту, о качестве приготовляемого и возможных последствиях. В еде, состряпанной ее руками, что-то всегда было переварено, и походили эти блюда на дикарей, одетых по приказанию миссионера в костюмы и платья неподходящих размеров. Такая еда чревата самыми печальными последствиями: она склонна дурно себя вести и даже бунтовать. На другой же день после свадьбы Мириэм перестала внимать разглагольствованиям мужа и в его присутствии всегда ходила с сердито сдвинутыми бровями, давая ему понять, что ее вечно грызут заботы. Мало-помалу она пришла к выводу — для этого, пожалуй, были законные основания, — что муж ее от природы ленив. Он любил часами торчать у дверей, ища компании почесать язык, имел пристрастие к книгам — праздная привычка, по мнению его супруги. Он начал заходить в бар гостиницы «Провидение господне» и стал бы там завсегдатаем, если бы не карты, которые, мешая приятной беседе, нагоняли на него смертельную скуку. Глупейшие, всякий раз новые комбинации из пятидесяти двух карт, по пяти у каждого игрока, вызывавшие изумленные возгласы и жалкое волнение, нисколько не привлекали мистера Полли, ум которого был очень впечатлительным и вместе с тем легко утомлялся.
Скоро стало очевидным, что лавка только-только окупает себя, и Мириэм, не церемонясь, заявила мужу, что ему пора стряхнуть с себя лень и «взяться за дело», но ни она, ни он не представляли себе, за какое дело ему следует взяться. Когда всадишь весь свой капитал в лавку, не так-то легко получить его обратно. Если покупатели не идут к вам толпой по собственной воле, вы не можете принудить их к этому: на их стороне закон. Нельзя также бегать за покупателями по улицам курортного городка и угрозами и назойливым приставанием загонять их в свой магазин за фланелевыми брюками. А побочные источники дохода торговцу не так-то легко найти. Уинтершед, торговец велосипедами и граммофонами, чья лавка была по правую руку от лавки мистера Полли, играл на органе в местной церкви. Клэмп, хозяин лавки детских игрушек, был церковным служкой. Зеленщик Гэмбелл прислуживал за столом, а его жена стряпала. Картер, часовых дел мастер, оставил свое заведение на руки жены, а сам ездил по окрестным городкам и деревням, починяя часы. Мистер же Полли не обладал ни одним из вышеназванных талантов да и не думал развивать их в себе, несмотря на постоянные упреки жены. Летними вечерами он оседлывал свой велосипед и ехал куда глаза глядят, и если ему на пути попадалась распродажа книг, он на следующий день мчался туда и покупал наудачу целую груду, связывал их бечевкой, привозил домой и прятал под прилавок от Мириэм. У Мириэм был особый нюх на всякие беззаконные покупки, и, найдя очередную связку книг, она очень расстраивалась, как и полагается всякой добропорядочной жене. И даже частенько подумывала, что хорошо было бы их сжечь, но природная бережливость брала верх.
Каких только книг не прочитал мистер Полли за эти пятнадцать лет! Он читал все, что попадалось под руку, кроме теологических сочинений, и, когда уходил с головой в книгу, все несчастные обстоятельства его неудавшейся судьбы забывались, и жизнь во всем ее великолепии открывалась ему. Ежедневное безрадостное пробуждение, приход в лавку, вытирание пыли с притворным усердием; завтрак, состоящий из купленного яйца, недоваренного или переваренного, либо селедки, недожаренной или обращенной в уголь, и кофе, сваренного по рецепту самой Мириэм и наполовину состоящего из кофейной гущи; возвращение в лавку, чтение утренней газеты; нескончаемое бдение у дверей, во время которого мистер Полли здоровался с прохожими, судачил о соседях или глазел на заезжего гостя, — все это мгновенно исчезало, как исчезает зрительный зал в театре, когда зажигается рампа. Мало-помалу он собрал сотни книг: старых, пыльных, в испорченных, порванных переплетах, пухлых, у которых от корешка остался лишь засохший клей да нитки, — по мнению Мириэм, никчемный мусор, отвлекающий мужа от дел.
