Китай. Искусство есть палочками - Эванс Полли (полная версия книги .TXT) 📗

Полли Эванс

Китай

Искусство есть палочками

Глава 1

Председатель Мао умер, да здравствует председатель!

Я с омерзением смотрела на иссохший труп, похожий на восковую куклу. Покатый лоб, известный на весь мир, казалось, уменьшился в размерах, а некогда пухлые щеки, красовавшиеся на пропагандистских плакатах, сдулись и стали похожими на печеные яблоки. Забальзамированный труп Великого Кормчего был облачен в военную форму. Руки Мао чинно сложил на груди. Тускло-оранжевый свет в полутьме освещал сморщенную кожу. Лицо зловеще поблескивало в полутьме, словно тыква в Хэллоуин.

По залу мавзолея расползался благоговейный трепет. Все разговаривали исключительно шепотом. Волнение толпы казалось просто физически ощутимым. Мое сердце заколотилось быстрее обычного, и волоски на теле встали дыбом. Я почувствовала непреодолимое желание остановиться и получше рассмотреть жуткую картину — останки человека, который обладал абсолютной властью над самой густонаселенной страной в мире. Несколько десятилетий назад одного слова, слетевшего с этих набухших теперь от формальдегида губ, было достаточно, чтобы решить чью-то судьбу, а в этой голове рождались ужасные идеи, из-за которых в мучениях погибли десятки миллионов. Но в то же время под ныне высохшей тугой кожей билось некогда сердце человека, способного, несмотря ни на что, зажечь столь яркий огонь в душах верноподданных, что жители огромной разношерстной страны, невзирая на бедность, все как один объединились и справились с нависшей над их родиной угрозой со стороны сверхдержав.

По словам Ли Чжисуя, лечащего врача Мао, бальзамирование тела Председателя доставило много хлопот. Господин Ли подробно описал эту процедуру в своей книге «Личная жизнь Председателя Мао». Проблема заключалась в том, что ни он сам, ни кто-либо другой в Китае до сих пор не пробовал бальзамировать трупы. За несколько лет до этого Ли лично посетил мавзолеи Сталина и Ленина и про себя отметил, что тела великих вождей сморщились и выглядят не лучшим образом. Ему по секрету сказали, что у Ленина сгнили нос и уши, и пришлось изготовить восковые копии, а у Иосифа Виссарионовича отвалились усы. Команда медиков пыталась выиграть время, накачав тело Мао формальдегидом.

«Мы путем инъекций ввели в общей сложности двадцать два литра раствора, — писал Ли. — Результат шокировал нас самих. Лицо Мао раздулось, словно мяч, а шея практически исчезла, став по ширине такой же, как голова. Кожа лоснилась, а формальдегид сочился из пор, будто пот. Уши тоже разбухли и торчали в стороны под прямым углом к черепу. Получился просто какой-то шарж».

Медики пришли в ужас, ведь кто-то должен был понести наказание за осквернение святыни, и попытались с помощью массажа вызвать отток жидкости из тканей лица в ткани тела, поскольку отек тела можно было скрыть одеждой. Один из врачей нажал чуть сильнее, чем требовалось, и у Мао лопнула щека. В конце концов, им удалось восстановить нормальные размеры лица, но теперь одежда не подходила по размеру, и пришлось распарывать куртку и брюки сзади, чтобы застегнуть их.

Перед тем как провести последние приготовления, Ли отправил двух специалистов в Ханой, чтобы разузнать, какие манипуляции проделывали с трупом Хо Ши Мина, однако вьетнамские власти отказались выдавать свои секреты и даже не допустили китайцев к телу, хотя в кулуарах кто-то из вьетнамских коллег признался, что они тоже не добились особых успехов — у Хо сгнил нос и отвалились усы.

В итоге Ли разработал собственную методику — он удалил все внутренние органы и заполнил образовавшуюся пустоту ватными тампонами, вымоченными в формальдегиде, а тем временем еще одна группа специалистов трудилась денно и нощно, создавая восковую копию на случай, если все пойдет не так и им потребуется фальшивый труп на замену настоящего.

Мне вдруг стало интересно, что передо мной — настоящее тело или его восковая копия? После смерти Мао прошло уже около тридцати лет, так что вполне возможно, что подлинник уже давным-давно сгнил, и его втихаря заменили искусно сделанной восковой статуей.

Но замедлить шаг мне никто не позволил. Служащий в темной военной форме жестом показывал, чтобы очередь не задерживалась, и меня вместе с десятком других туристов быстро выгнали из темного мавзолея прошлого на свет божий, на современную площадь Тяньаньмэнь.

— А ну-ка, за мной, бы-сы-ты-ло! Бы-сы-ты-ло!

Китаец в замызганной спортивной куртке, мешковатых тренировочных штанах и потертых туфлях-лодочках заорал на туриста, который стоял в очереди, извивавшейся, словно змея вокруг квадратного мавзолея. Толпа туристов, приехавших в Пекин на один день, галдела и щелкала фотоаппаратами со скоростью света. Посреди этого гама иностранец явно растерялся: он судорожно сглотнул и нервно прижал сумку к себе. Китаец схватил его за плечо и попытался вытащить из очереди, чем привел беднягу в ужас.

На самом деле беспокоиться не стоило. Я пару минут назад прошла через то же самое испытание. В мавзолей запрещалось проносить сумки, а камера хранения располагалась на другой стороне оживленной улицы. Увидев мою сумку, китаец точно так же схватил меня и заверещал на ломаном английском:

— Бы-сы-ты-ло за мной!

Мы понеслись через всю площадь, увертываясь от парочек в теплых куртках и распугивая семейные группы. Я изо всех сил старалась не отстать, и тут Мистер Лодочки бросился наперерез прямо через проезжую часть. Я встала как вкопанная.

— Бы-сы-ты-ло-о-о! — заорал неугомонный китаец через завесу выхлопных газов, перекрикивая автомобильные гудки.

Всерьез опасаясь за собственную жизнь, я помчалась через дорогу что было сил, и через пару метров мы оказались у «камеры хранения».

Мистер Лодочки сгреб мою сумку.

— Десять юаней! Бы-сы-ты-ло!

Я выудила из кошелька требуемую сумму.

— И еще десять мне! — скомандовал Мистер Лодочки.

Вот такой вот новый Китай: место, где нужно уметь быстро бегать, ведь время — деньги. Если бы Мао вдруг проснулся в своем мавзолее всего-то в паре десятков метров от нас, то не узнал бы страну. В прошлое ушли коммуны. «Общие котлы» расплавлены или отправились в утиль. На место старой системе, гарантировавшей пожизненную трудовую занятость, пришел «социализм с китайской спецификой», в рамках которого предпринимательская жилка только приветствовалась. «Быть богатым хорошо», — провозгласил преемник Мао Цзэдуна, Дэн Сяопин. После долгих лет голода и страха Китай вдруг получил возможность сколотить состояние.

Площадь Тяньаньмэнь стала сердцем культа Мао. Именно здесь он первого октября 1949 года под одобрительные крики уставших от войны китайцев объявил о создании Китайской Народной Республики. Тяньаньмэнь — самая большая площадь в мире. Шутка ли, это огромное пятно из серых плит и прямоугольных монументов, строго ориентированных по сторонам света, расползлось аж на сорок гектаров. Изначально площадь, правда, куда менее впечатляющих размеров, построили еще в пятнадцатом веке как проход к Запретному городу, где обитали императоры правящего дома, но в 50-х годах двадцатого столетия Мао решил увеличить размеры Тяньаньмэнь, чтобы сделать ее отличительным знаком собственного режима. Площадь должна была стать огромной, незыблемой и целиком серой.

Великий Кормчий решил приурочить открытие новой площади к пятнадцатой годовщине создания КНР. Работы начались в ноябре 1958 года, таким образом, до намеченной даты оставалось всего около десяти месяцев. На стройку мобилизовали около двадцати тысяч «добровольцев». Они работали круглосуточно, сменами по шестнадцать часов, чтобы расчистить территорию, затем отстроили здание Всекитайского собрания народных представителей с залом на десять тысяч человек и банкетным залом на пять тысяч гостей.