Жизнь и приключения Мартина Чезлвита - Диккенс Чарльз (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Облегчив таким образом душу, мистер Тэпли ухмыльнулся и обвел всех взглядом, а затем набросился на завтрак с аппетитом, который отнюдь не свидетельствовал о погибших надеждах или неодолимой тоске.
Мартин тем временем, придвинув стул поближе к Тому Пинчу и его сестре, рассказал им обо всем, что произошло в доме мистера Пекснифа, а также вкратце упомянул о тех невзгодах и разочарованиях, которые ему пришлось пережить после отъезда из Англии.
– За ту верность, с какой вы исполнили возложенное на вас поручение, Том, – сказал он, – и за всю вашу доброту и бескорыстие я никогда не смогу отблагодарить вас… Прибавьте благодарность Мэри к моей…
Ах, Том! Вся кровь отхлынула у него от щек и так бурно прилила к ним вновь, что чувствовать это было мучительно; но боль эта не могла сравниться с той, которая терзала его сердце.
– Прибавьте благодарность Мэри к моей, – продолжал Мартин, – и это будет единственное, чем мы можем выразить нашу признательность; но если б вы знали, что мы чувствуем, вы бы оценили ее, Том.
А если б они знали, что чувствует Том, – но этого не знала ни одна живая душа, – они тоже оценили бы его; без сомнения, оценили бы.
Том перевел разговор на другое. Он очень жалел, что не в силах говорить на тему, которая доставляла Мартину такое удовольствие, но в эту минуту он просто не мог. Ни капли зависти или горечи не было в его душе, но он был не в силах произнести твердым голосом ее имя.
Он спросил, что думает делать Мартин.
– Уже не покровительствовать вам, – отвечал Мартин, – но как-нибудь самому стать на ноги. Я пытался однажды в Лондоне, Том, и потерпел неудачу. Если вы мне поможете дружеским советом и руководством, то, я думаю, мне это удастся лучше. Я готов делать все, лишь бы своим трудом заработать себе на хлеб. Мои надежды не заходят дальше этого.
Великодушный, благородный Том! Огорченный тем, что смирилась гордость его старого товарища, и тем, что в его голосе слышались теперь совсем другие ноты, он сразу же, сразу преодолел слабость, мешавшую ему справиться с глубоким волнением, и заговорил мужественно.
– Ваши надежды не заходят дальше этого? – воскликнул Том. – В том-то и дело, что заходят. Как вы можете говорить так? Вы будете счастливы с нею, Мартин. Они воспаряют к тому времени, когда вы сможете предъявить на нее права, Мартин. К тому времени, когда вы первый откажетесь верить, что когда-то падали духом и знали бедность, Мартин. Дружеский совет и руководство! Ну, разумеется. Но у вас будет совет и руководство лучше моих (хотя и не более дружеские). Вы посоветуетесь с Джоном Уэстлоком. Мы к нему отправимся немедленно. Сейчас еще так рано, что я успею отвести вас к нему на квартиру, перед тем как идти на службу, – это мне по дороге, – и оставлю вас там, чтобы вы поговорили с ним о своих делах. Так пойдемте же, пойдемте. Я теперь, знаете ли, человек занятой, – сказал Том с самой приятной из своих улыбок, – и не могу попусту терять время. Ваши надежды не заходят дальше этого? А по-моему, заходят. Я вас очень хорошо знаю, Мартин. Они скоро зайдут так далеко, что оставят всех нас позади.
– Да, но я, быть может, немножко изменился с тех пор, как вы меня знали, Том, – сказал Мартин.
– Что за пустяки! – вскричал Том. – С какой стати вам меняться? Вы говорите точно старик. Никогда не слыхал ничего подобного! Идем к Джону Уэстлоку, идем! Идемте, Марк Тэпли. Это все Марк виноват, и сомневаться нечего; и поделом вам, зачем брали такого брюзгу в компаньоны!
– С вами поневоле будешь веселым, мистер Пинч, – отвечал Марк Тэпли, у которого по всему лицу пошли морщинки от смеха. – С вами и приходский доктор будет веселым. Побывав у вас, человеку нетрудно стать веселым, разве только его опять понесет нелегкая в Соединенные Штаты!
Том засмеялся и, простившись с Руфью, поскорей повел Марка и Мартина на улицу, а затем и к Джону Уэстлоку – ближней дорогой, потому что ему пора было отправляться на службу, а он гордился тем, что всегда приходил вовремя.
Джон Уэстлок был дома, но, удивительное дело, сильно смутился, увидав их, а когда Том хотел войти в комнату, где он завтракал, сказал, что у него сидит незнакомый человек. Это был, по-видимому, весьма загадочный незнакомец, потому что Джон закрыл дверь и повел их в другую комнату.
Однако он очень обрадовался, увидев Марка Тэпли, и принял Мартина со свойственным ему радушием. Впрочем, Мартин чувствовал, что не внушает хозяину особенной симпатии, и раза два подметил, что он смотрит на Тома с сомнением, чтобы не сказать с жалостью. Он подумал, что знает этому причину, и покраснел при этой мысли.
– Я опасаюсь, что вы заняты, – сказал Мартин, когда Том рассказал, зачем они пришли. – Если вы назначите мне, другое время, более для вас удобное, я буду очень рад.
– Да, я занят, – отвечал Джон не совсем охотно, – но дело это такого рода, сказать по правде, что требует скорее вашего вмешательства, чем моего.
– Вот как? – отозвался Мартин.
– Оно касается одного из членов вашей семьи и носит весьма серьезный характер. Если вы будете так добры подождать, я с удовольствием сообщу вам с глазу на глаз, в чем оно заключается, чтобы вы могли судить, насколько оно важно для вас.
– А я тем временем должен уйти отсюда, нимало не задерживаясь, – сказал Том.
– Неужели ваше дело такое спешное, что вы не можете побыть с нами хоть полчаса? – спросил Мартин. – Я бы очень этого хотел. Что у вас за работа, Том?
Теперь настал черед Тома смутиться, но после недолгого колебания он ответил прямо:
– Я не могу сказать, в чем она заключается, Мартин, хотя, надеюсь, в скором времени это будет можно, да и сейчас у меня нет никакой другой причины молчать, кроме просьбы моего хозяина. Положение самое неприятное, – продолжал Том, испытывая неловкость оттого, что могло показаться, будто он не доверяет своему другу, – и я это чувствую каждый день, но сделать тут ничего не могу; правда, Джон?
Джон Уэстлок подтвердил это, и Мартин, выразив полное свое удовлетворение, просил Тома больше не упоминать об этом, хотя про себя не мог не подивиться, что за странная должность у Тома и почему он бывает так скрытен, смущен и непохож на себя, как только речь заходит о его службе. Он не раз возвращался к этой мысли и после ухода Тома, который удалился сразу же, как только окончен был этот разговор, и захватил с собой мистера Тэпли, заметив с улыбкой, что он может беспрепятственно сопровождать его до Флит-стрит.
– А что собираетесь делать вы, Марк? – спросил Том, когда они вышли вместе на улицу.
– Собираюсь делать, сэр? – переспросил мистер Тэпли.
– Да. Какую часть вы себе избрали?
– Что ж, сэр, – ответил мистер Тэпли, – сказать по правде, я подумывал насчет супружества, сэр.
– Да что вы говорите, Марк? – воскликнул Том.
– Да, сэр, была у меня такая мысль.
– И кто же ваша нареченная, Марк?
– Моя кто, сэр? – спросил мистер Тэпли.
– Нареченная. Да будет вам! Вы не хуже моего понимаете, о чем я говорю, – возразил Том, смеясь.
Мистер Тэпли сдержал разбиравший его смех и ответил с одним из самых лукавых своих взглядов:
– А разве так уж трудно догадаться, мистер Пинч?
– Как же это можно? – сказал Том. – Право, я не знаю ни одной вашей симпатии, кроме миссис Льюпин.
– Что ж, сэр! – возразил мистер Тэпли. – А если предположить, что это она?
Том остановился посреди улицы, чтобы взглянуть на него, но мистер Тэпли предъявил его взорам в высшей степени невозмутимую и лишенную всякого выражения физиономию – совершенно как глухая стена. Однако, с поразительной быстротой открывая в ней окно за окном и зажигая в них свет как бы для полной иллюминации, он выразительно повторил:
– А если предположить, хотя бы просто ради спора, что это она, сэр?
– Но я думал, что такая партия вам ни в коем случае не подойдет, Марк! – воскликнул Том.
– Что ж, сэр, я и сам так думал когда-то, – сказал Марк. – Но теперь я в этом не уверен. Милая, приятная женщина, сэр!
