Сливовый пирог - Вудхаус Пэлем Грэнвил (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Он узнаёт все. Прямо шестое чувство! Вас никто ругать не будет?
– Жена могла бы, но она в отъезде.
– Везет людям!
Бинго с ней не согласился. Конечно, они с Рози жили как голубки, но он достаточно знал женщин, чтобы не переоценивать горлинок. При всей своей кротости миссис Литтл могла, если надо, уподобиться одному из тех ураганов, которые особенно неприятны у мыса Гаттерас. К счастью, она не узнает, что он провел ночь в полиции с рыжей красоткой.
Размышляя о том, что мир этот не из лучших, хотя терпеть его можно, он пришел на службу и сел к столу. Да, он не выспался и не позавтракал, но стал как-то чище, глубже. Когда он читал письмо Тони Бутла (12 л.) об ангорском кролике Кеннете, раздался звонок.
– Бинго? – сказала Рози.
– А, привет. Когда ты приехала?
– Только что.
– Как дела?
– Ничего, неплохо.
– Мамаша Перкис выступала?
– Да, миссис Перкис сказала речь.
– Видела много подруг?
– Да…
– Это хорошо. Вспоминали, наверное, как Мод и Анджелу застали с сигаретой за спортивным залом.
– Д-да… Бинго, ты видел «Миррор»?
– Вот лежит, но еще не развернул.
– Посмотри восьмую страницу, – сказала Рози, вешая трубку.
Он развернул газету, немного удивленный и странной просьбой, и необычной интонацией. Обычно голос Рози легко было спутать со звоном бубенцов на солнечном весеннем лугу, но сейчас ему послышалась какая-то жесткая нотка, и он удивился.
Удивлялся он недолго. Взглянув на нужную страницу, он ощутил, что комната скачет, как Нижинский. Если хотите, можете сравнить ее и с бомбой, уже по другим признакам.
Восьмую полосу уснащали фотографии. Премьер-министр открывал благотворительную распродажу. Старейший житель Чиппинг Нортона справлял сотую годовщину. В Пернамбуко или в Мозамбике безобразничали студенты. А в самом низу огромный полисмен держал одной рукой исключительно красивую девушку, другой – молодого человека. Газетные фото мутноваты, но это поражало четкостью.
Подпись гласила:
Леди Мэйбл Мергатройд со своими друзьями
Бинго долго смотрел на все это, словно улитка. Потом ему захотелось выпить. Он схватил шляпу и побежал в клуб. Напитки там не лучше других, но можно не платить наличными. Кроме того, кто-то из Трутней что-нибудь посоветует. К счастью, первым встретился Фредди Виджен, человек большого ума, непременно выкарабкивавшийся из затруднений, связанных с противоположным полом.
Прослушав историю, Фредди признал, что опыт таких передряг подсказывает лишь один выход.
Бинго сказал, что одного вполне достаточно.
– Так, – заметил Фредди, – а ты не мог бы выступить в роли супермена?
– Кого?
– Супермена. Холодный взгляд, выдвинутый подбородок, насмешливые реплики: «Вот как?», «Ну и что?»
Бинго сокрушенно ответил, что это ему не под силу.
– Ясно. Да, это нелегко чувствительному человеку. Остается несчастный случай.
Бинго не совсем понял. Фредди объяснил:
– Ну, знаешь такой стишок: женщина – не подарок, а чуть что случится – ангел-служитель. Глубокая мысль. Придешь домой здоровым, тебе крышка. Забинтуйся, как мумия – и дело в шляпе. Закричит: «О, Бинго!», а уж слез будет…
– Как мумия? – проверил он.
– Именно.
– Одни бинты?
– Они самые. Лучше – с пятнами крови. Знаешь что, прыгни под машину.
– А еще что можно?
– Иногда я падал в угольный погреб, но где их теперь найдешь? Нет, машина и машина! Скажем, такси.
– Неприятно все же.
– Ну, грузовик.
– Да ты что!
– Ладно. Иди в редакцию и урони машинку на ногу.
– Я палец сломаю.
– Вот именно. Можно и два-три. Что уж мелочиться?
Бинго задрожал:
– Нет, не буду.
– Трудно с тобой! Так-так-так… Есть! Выдумай двойника. Скажи, что вас родная мать не различит.
Бинго расцвел, как июньская роза. Да, это вам не машина и даже не машинка!
– Этих двойников очень много, – пояснил Фредди. – Вот, у Филиппса Оппенхейма один англичанин как две капли воды похож на одного немца. И наоборот, естественно. Кто-то там за кого-то себя выдавал.
– И ничего, сошло?
– А то как же!
– Фредди, – сказал Бинго, – ты гений! Как хорошо, что мы встретились.
Однако в редакции он снова приуныл. Рози писала всякую чушь, но ума у нее хватало, а чутья – тем более. Замысел хорош, это да, но надо бы его подкрепить. Лучше всего, если Мэйбл сама скажет, что в жизни не видела Бинго, а субъект на фото – ее кузен, скажем, Эрнест Мальтраверс или Юстес Финч-Финч. Найдя в телефонной книге номер пятого графа, Бинго спросил:
– Лорд Ипплтон?
– Да.
– Добрый день.
– Почему это?
– Разрешите представиться, моя фамилия Литтл.
– Что ж, – отозвался пэр, – у меня вообще нет имени.
– То есть как?
– А так. Я опозорен.
– Опозорены?
– Хуже некуда. Как я покажусь в клубе? Нет, вы подумайте, сидит на площади, а ее тащит полисмен! Куда мы катимся? Если бы моя матушка так себя вела, отец бы ей выдал по первое число. Собственно, я поговорил с Мэйбл. «Смотри, что ты натворила! – сказал я, когда она вернулась. – Запятнала наш герб. Такого позора не было с тех пор, как леди Эванджелина забыла отказать Карлу II!» Да. Так и сказал.
Бинго попытался его смягчить:
– Что поделаешь, девушки…
– Я бы назвал их иначе, – парировал граф.
Заслышав, что несчастный пэр скрежещет зубами (если это не дрель на улице), Бинго решил сменить тему:
– Можно мне поговорить с Мэйбл?
– Нельзя.
– Почему?
– Потому что я отослал ее в Эдинбург, к тетке.
– А, тьфу!
– Что-что?
– Тьфу.
– В каком смысле?
– В обычном. Что тут еще скажешь?
– Да что угодно. Зависит от воли. Вы кто, репортер?
– Нет, приятель.
Бинго никогда не слышал, как воет канадский волк, но подумал, что примерно так же.
– Приятель? Вон оно что! Это вы сбиваете с толку недоразвитых дур? Ну, я бы вам показал! Я бы вас… Да что говорить, шваль бородатая!
– У меня нет бороды.
– Не верю. Все обросли, кусты какие-то! Побриться трудно, да?
– Я каждый день бреюсь.
– И сегодня?
– Сегодня – нет. Занят был, не успел…
– Тогда не окажите ли любезность?
– С удовольствием.
– Идите в свое логово и побрейтесь. Опасной бритвой, опасной! Даст Бог, перережете артерию. Как выразился какой-то поэт: «Мечты, мечты…»
Бинго задумчиво повесил трубку. Да, графа он не пленил, но не это плохо. Мэйбл – в Эдинбурге, Бог знает, когда вернется, так что свидетеля нет. А без него не обойтись, что бы ни выдумал этот Оппенхейм.
Поразмыслив о том, не использовать ли машинку, он даже поднял ее, но струсил. Окажись тут Шекспир с Беном Джонсоном, тот заметил бы: «Видал, друг? Истинно кошка из присловья, как у меня в пьесе».
Скорбно опустившись в кресло, Бинго услышал какие-то звуки, вроде эхо. Взглянув наверх, он понял, что ошибся – это не отзвук, а человеческий голос. В дверях стоял сам Перкис, заметно изменившийся. Под глазами темнели круги, сами же глаза легко сошли бы за несвежие яйца. Нервы тоже не блистали – когда воробей, присевший на окно, зачирикал, издатель побил рекорд по прыжкам в высоту.
– Трудитесь… – выговорил он. – Похвально, похвально. В почте что-нибудь есть?
– Да нет, одна чушь, – ответил Бинго. – Почему среди наших подписчиков столько слабоумных? Уилфрид Уотерсон (7 л.) написал про какаду такое, что его охотно примут в сумасшедший дом. Видите ли, эта тварь спрашивает: «Орешка не хотите?»
Мистер Перкис был менее строг.
– Что с них взять! – вздохнул он. – Молодые головы… Кстати, о головах, нет ли у вас аспирина? Или томатного сока, туда можно капнуть вустерского соуса. Нету? Жаль-жаль. Мне стало бы легче.
На Бинго снизошло озарение.
– Господи! – воскликнул он. – Вы вчера… э… напились?
Перкис помахал рукой, едва не свалившись от усилия.