Дом веселых нищих - Белых Григорий Георгиевич (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗

Последние два урока прошли незаметно. Роман все время перешептывался с Крякиным. Тот дал ему книгу. Книга была та самая, которую он читал утром.

— Очень интересная, про буров, — сказал Крякин. — Знаешь что, пойдем сегодня в кинематограф.

— Нет, — сказал печально Роман. — Денег нет.

— А я тебе дам двугривенный в долг, после вернешь.

Роман еще никогда не брал в долг, поэтому было страшно, но в кинематограф идти хотелось.

Хотя и не знал, как отдаст двугривенный, но сказал:

— Ладно! Идем!

ФИРМА КРЯКИН И Ко

— Ты, брат, не понимаешь, — шепчет Крякин, скосив глаза на учительницу и стараясь не шевелить губами. — Главное — разбогатеть надо.

— А как? — спрашивает Роман, тоже делая каменное лицо.

— А вот как…

— Крякин, продолжай, — говорит Гликерия Петровна. — Опять не знаешь, на чем остановились!

Крякин делает вид, что протирает глаза. Он всегда отыгрывается на близорукости, и, пока он возится, ему успевают подсказать. Крякин читает:

— Увидя, как пчела хлопочет вокруг цветка…

— Укажи имя существительное.

— Пчела.

— Садись, довольно.

— Пронесло!

После уроков ребята прощаются на углу.

— Главное, — разбогатеть, — опять бубнит Крякин. — Тогда, брат, все тебе будет. Сумей из каждой штуки деньгу делать.

— Попробую, — говорит Роман. — Ты научи.

— И научу. Приходи вечером ко мне, в кинематограф пойдем, я тебе кой-чего расскажу. Придешь?

— Не знаю. Денег нет…

— А ты достань. Достань обязательно. Новая драма идет.

Дома Роман бродит из угла в угол и все думает, где достать денег. Уроки не идут на ум. Уже шесть часов.

«Разве пойти погулять», — думает Роман и замечает на вешалке костюм брата. Некоторое время стоит в раздумье, потом, решившись, осторожно опускает руку в карман братнего пиджака. Пусто. В другом тоже пусто.

— Заваляется у него, как же! — бормочет досадливо Роман.

Он ходит по комнате и думает о Крякине. Откуда только он деньги берет? Наверное, у батьки ворует.

Батька у Крякина маклак-старьевщик. Денег у него много. Да и сам Илюша скупой, расчетливый в денежных делах. Тетрадями в классе торгует. Перья, вставки продает, ножички перочинные выменивает, и всегда с выгодой.

Роман смотрит на часы. Семь.

Уже, наверное, ждет Илюша. Подождет, подождет — и один отправится в кино.

А если пойти без денег?.. Наверное, Крякин даст в долг. И потом, ведь он кой-чего хотел рассказать, так что сходить надо обязательно.

Роман быстро одевается и идет на улицу.

Как бы не опоздать! Вдруг и правда Илюша без него уйдет в кино.

Роман прибавляет шагу и к Крякину прибегает запыхавшийся.

Крякин сидит на кухне на портновском верстаке и мрачно расстреливает горохом оловянных солдатиков.

— Что, я тебя ждать должен? — говорит он сердито и быстро одевается.

Они выходят на улицу.

— Ну, куда пойдем?

— Не знаю, — говорит Роман.

— В «Иллюзион» пойдем, там сегодня хорошая штука, — решает Крякин.

— Я не пойду.

— Почему?

— Денег нет.

— А ты не достал?

— Не мог.

— Эх, ты, колобашка!

Крякин плюет с досадой. Потом, вздохнув, достает кошелек, подносит его близко к глазам и считает монеты.

— Так и быть, — говорит он, — заплачу за тебя, только, смотри, отдай. Потому плачу, что план у меня есть один. В кинематографе обсудим.

Они идут в кинематограф. Воздух плотный и сизый, как в бане.

Пристроившись в углу под запыленной пальмой, Крякин и Роман слушают музыку. Крякин достает две ириски. Одну дает Роману. Но Роман чувствует, что Крякин недоволен им. И верно, Крякин приступает к разговору.

— Ты вот что, — говорит он, — ты дурак.

— Почему?

— Дурак, потому что у тебя коммерции в голове не хватает.

— Может быть, и не хватает, — говорит обиженно Роман. — Я и математику не люблю.

— Ну и опять дурак, — смеется Крякин. — Без математики человек не проживет. Я вот придумал одну штуку. Хочешь быть моим компаньоном?

— Не знаю.

— А чего не знаю? Ты мне сколько должен?

— Полтинник.

— Не полтинник, а пятьдесят семь копеек с сегодняшними. Ириску не считаешь?.. Ну вот. А дело я придумал такое, что полтинник в день будешь зарабатывать.

— Какое же дело?

— Откроем торговлю.

— Торговлю? — Роман фыркает. — Чем же торговать? Окурками, что ли?

— Не окурками, а книгами. У тебя книги есть?

— Ну есть.

— Соберем книги — и на барахолку. После уроков торговать будем. Видал, как букинисты работают? Такие деньги загребают! Будем свои книги продавать, покупать по дешевке у ребят и продавать дороже. Понятно?

Тон у Крякина уверенный, и Роман уже видит целую гору полтинников, которые они загребают на верном деле Крякина.

— Идет, — говорит он.

В это время распахиваются портьеры, и все бросаются в зрительный зал.

Гудит толкучка, как осиное гнездо. В морозном воздухе стоит пар. Воздух дрожит от выкриков и брани. В крытых брезентом ларьках продаются шапки, шляпы, брюки, пальто. Прямо на земле в кучу свален дешевый товар. Маклаки, старьевщики, зажимая пальцами просиженные места, расхваливают брюки. Шипят спиртовки походных ресторанов, где за гривенник можно получить суп из требухи и черную котлету. Орут наперебой граммофоны.

Только в книжном ряду спокойно и тихо. Здесь торговцы и покупатели особенные. Букинисты — торговцы солидные: не кричат, не суют товар под нос. Подходи и выбирай.

Покупатели — молодые парни, школьники, студенты, какие-то выцветшие чиновники и приказчики.

На разостланных парусинах горами лежат книги. Том энциклопедии под выпуском Пинкертона, учебник физики и любовный письмовник.

Холодно. Время за час перевалило. Букинист в тулупе и в английском пробковом шлеме потирает руки. Другой букинист, молодой, в ушастой шапке, прыгает на месте, размахивает руками, со всеми заговаривает, шутит.

— А не закурить ли? — говорит он, обращаясь к своему соседу, старому букинисту в шубе и в валенках. Тот недовольно морщится и молчит. Болтливый букинист достает махорку и сворачивает папироску. Он сует ее в рот и уже хочет зажечь спичку, но в это время к книжному ряду приближаются два шкета. Один побольше, толстый, другой худенький, щуплый. Оба волокут, обливаясь потом, огромные тюки с книгами.

— Продаете? — спрашивает болтливый букинист.

Мальчишка, который побольше, качает головой:

— Нет.

Они медленно идут по ряду и останавливаются около свободного места.

— Здесь, что ли? — нерешительно спрашивает худенький. Толстый кидает свой тюк на землю и, не глядя по сторонам, тихо говорит:

— Здесь. Ладно.

Оба почему-то краснеют. Молча развертывают тюки. Толстый ерзает на разостланной по снегу тряпке и, сопя, раскладывает книги.

— Ах, сукины дети! — вскрикивает болтливый букинист в восторге. — Да они магазин открыли!

Весь книжный ряд с интересом следит за новыми торговцами, а те, смущенные таким вниманием, стоят, не зная, что предпринять. Толстый перекладывает книжки, а худенький беспомощно топчется вокруг и делает вид, что он тут ни при чем.

— Ай да маклаки! — смеются букинисты.

Хмурый букинист подходит к лавочке и разглядывает товар. Новые торговцы краснеют и с тревогой ждут, что будет дальше. Букинист вдруг спрашивает:

— Сколько дать за всю лавочку?

— Как за всю? — растерянно бормочет толстый. — Выбирайте, что надо.

— Да я весь товар куплю, — не отстает букинист.

— Денег не хватит, — говорит худенький сумрачно.

Маклаки смеются. Тогда букинист быстро выдергивает из груды одну книгу. Это «Бур из Трансвааля».

— Сколько за эту?

— Положи, — говорит, морщась, толстый. — Ведь не купишь.

— Сколько стоит-то? — пристает букинист. Тогда толстый и худенький одновременно говорят:

— Двугривенный.

— Четвертак.

— Дружно сменится букинисты.