К востоку от Эдема - Стейнбек Джон Эрнст (книги онлайн бесплатно txt) 📗
В тишине все громче тикали часы. В душу Кейлу закрадывался страх. Он чувствовал, что от отца исходит какая-то непонятная сила, о существовании которой он не подозревал. В ногах у него закололо, надо было переменить положение, чтобы восстановить кровообращение, но он боялся шелохнуться. Он будто ненароком стукнул вилкой о край тарелки, однако стук растворился в тишине. Часы мерно пробили девять, и звон тоже растворился в тишине.
Страх постепенно проходил, уступая место обиде — так, наверное, досадует лисица на свою попавшую в капкан лапу.
И вдруг Кейл вскочил на ноги. Еще секунду назад он и шевельнуться не смел, и вот вскочил и закричал, тоже совершенно неожиданно для себя.
— Ну, давай, бей, бей! Я не боюсь!
Его крик тоже растворился в тишине.
Адам медленно поднял голову. Не поверите, до чего же много на свете таких, кто ни разу как следует не заглянул в глаза своему отцу, и Кейл был один из них. Радужка у Адама была светло-голубая с темными лучиками, уходящими в пучину зрачка. И где-то там, глубоко-глубоко в отцовских зрачках Кейл вдруг увидел свое отражение, словно оттуда глядели на него два Кейла.
— Значит, я сам виноват… — медленно произнес Адам.
Слова ранили больнее, чем удар.
— Как так? — пробормотал Кейл.
— Тебя зацапали в игорном доме. А я даже не знаю, как ты туда попал. Не знаю, зачем пошел, что там делал, — ничего не знаю. — У Кейла подогнулись ноги, он сел, уставился в тарелку. — Ты начал играть, сын?
— Нет, отец, я просто смотрю.
— Значит, ты и раньше бывал там?
— Да, отец, много раз.
— Зачем?
— Не знаю… Не сидится мне по вечерам дома, и все… Я как кошка бродячая. — Кейл сказал и ужаснулся: неудачно вырвавшаяся шутка привела на память Кейт. Спать не хочется, вот я и хожу по улицам, чтобы ни о чем не думать.
Слово за словом Адам перебрал услышанное.
— Арон тоже бродит по улицам?
— Арон? Зачем ему! Он… ему и так хорошо.
— Ну вот видишь, — сказал Адам. Я совсем тебя не знаю.
Кейлу вдруг захотелось броситься к отцу, обнять его, захотелось, чтобы тот тоже его обнял. Ему хотелось во что бы то ни стало показать, что он понимает отца и любит его. Он машинально взял деревянное салфеточное кольцо, просунул в него палец и негромко сказал:
— Я бы ничего не скрывал, если бы ты спрашивал.
— Вот именно, если бы спрашивал… А я не спрашивал. Нет, никудышный я отец, и мой отец тоже был никудышный.
Кейл ни разу не слышал, чтобы отец говорил так — хрипловатым, прерывающимся от нахлынувших чувств голосом, и он отчаянно, словно в темноте, ловил каждое отцовское слово.
— Понимаешь, он втиснул меня в готовую изложницу, — сказал Адам. Отливка получилась плохая, но что делать? Человека не переплавишь. Плохая была отливка, плохой и осталась.
— Не мучай себя, папа. Тебе и так досталось!
— Да?.. Может, и досталось, но — то ли, что нужно? Собственных сыновей не знаю. И узнаю ли?
— Если хочешь, я все-все про себя расскажу.
— Я даже не знаю, с чего начать… Давай с самого начала?
— Папа, ты очень рассердился, что меня забрали в арестантскую? Или просто расстроился?
К полному изумлению Кейла отец только рассмеялся.
— Забрали и забрали — что тут такого? Ты же не сделал ничего плохого.
— Но я же был в недозволенном месте. — Кейлу очень хотелось ответить за свой поступок.
— Я однажды тоже попал в похожую историю, — сказал Адам. — Целый год отсидел за то, что был в недозволенном месте.
Кейл изо всех сил старался переварить невероятную новость.
— Не может быть, — выговорил он наконец.
— Мне иногда самому кажется, что не может быть. Но факт остается фактом. Потом я убежал, забрался в лавку и выкрал одежду.
— Не может быть, — огорошенно повторил Кейл, но внутри у него разливалось такое упоительное тепло от сознания близости к отцу, что он едва дышал, чтобы сберечь это чувство, не дать ему улетучиться.
— Ты ведь Самюэла Гамильтона помнишь? — спросил Адам. — Так вот, когда ты был совсем маленьким, он сказал, что я плохой отец. А чтобы вразумить хорошенько — стукнул меня да так, что я свалился.
— Это тот старик?
— Старик-то старик, но рука у него тяжелая была. Только потом я его понял. Я, понимаешь, весь в отца. Он не признавал во мне человека, и я своих сыновей за людей не держал. За это Сэм меня и поколотил.
Он смотрел Кейлу в глаза и улыбался, а у того от любви к отцу мучительно замирало сердце.
— Мы с Ароном все равно считаем, что у нас хороший отец.
— Бедные вы мои, — сказал Адам. — Откуда вам знать, плохой или хороший. Другого-то у вас нет.
— А я рад, что меня посадили в тюрьму!
— Знаешь я тоже! — рассмеялся Адам. — Мы оба были в тюрьме, значит, у нас есть, о чем потолковать. Ему становилось легко и радостно.
— Расскажи, какой ты — можешь?
— Конечно, могу.
— А захочешь?
— Конечно, отец.
— Ну, вот и расскажи. Понимаешь, быть человеком — значит взять на себя какую-то ответственность, а не просто заполнять собой пространство. Итак — какой ты?
— Ты это взаправду? — застенчиво спросил Кейл.
— Конечно, взаправду… Честное слово! Давай рассказывай — если хочешь.
— Ну, если взаправду, я… — начал было Кейл и замолк. — Трудно так, сразу.
— Еще бы не трудно. Может, вообще невозможно. Расскажи тогда про Арона.
— А что тебя интересует?
— Что ты о нем думаешь. Остальное, наверное, никто не знает.
— Арон — он добрый, — сказал Кейл. — Он не делает ничего плохого. И в голове ничего плохого не держит.
— Ну вот, ты и начал о себе рассказывать.
— Как это?
— Ты делаешь что-то плохое и в голове плохое держишь — верно?
Кейл покраснел.
— Верно.
— Очень плохое?
— Очень. Рассказать?
— Не надо, Кейл. Ты уже все рассказал. По твоим глазам я вижу, что в тебе идет борьба. Ты не стыдись этого, сын. От стыда можно с ума сойти. Арон тоже испытывает стыд?
— Ему нечего стыдиться, он ничего такого не делает.
Адам нагнулся к нему.
— Ты это точно знаешь?
— Точно.
— Скажи, Кейл, ты его защищаешь?
— В каком смысле, сэр?
— В таком… Вдруг ты узнал о чем-нибудь неприятном или жестоком поделишься с ним или нет?
