Север и Юг - Гаскелл Элизабет (чтение книг txt) 📗

? Я испугалась, что ты оставишь меня на улице, Шарлотта, ? произнесла она, едва заметно улыбнувшись. ? И потом, ты никогда бы не услышала меня на кухне, а двери на дорожку к церковному двору давно закрыты.

? О, мисс, я уверена, что скоро бы заметила ваше отсутствие. Мужчины хотели, чтобы вы сказали им, что делать дальше. И я отнесла чай в кабинет хозяина, потому что это самая подходящая комната для разговоров.

? Спасибо, Шарлотта. Ты добрая девушка. Мне будет жаль расстаться с тобой. Ты можешь написать мне, если тебе нужны будут мой совет или помощь. Я буду рада получить письмо из Хелстона, ты ведь знаешь. Когда буду знать свой адрес, я тебе пришлю его.

Стол в кабинете был сервирован к чаю. Ярким пламенем горел огонь, а на столе стояли незажженные свечи. Маргарет села на ковер поближе к огню ? ее платье пропиталось вечерней сыростью, к тому же она дрожала от бесконечной усталости. Обхватив колени, она склонила голову на грудь, позволив себе на минуту предаться отчаянию. Но когда услышала шаги отца, она встала, поспешно откинула назад тяжелые черные волосы, утерла слезы, катившиеся по щекам, и пошла открывать ему дверь. Он выглядел еще более подавленным, чем дочь. Она вновь и вновь пыталась разговорить его ценою неимоверных усилий, каждый раз думая, что это ее последняя попытка.

? Ты сегодня далеко ходил? ? спросила она, видя, что он не может есть.

? Далеко, до Фордхэм Бичиз. Я ходил повидаться с вдовой Молтби, — она очень жалела, что не может попрощаться с тобой. Она говорит, маленькая Сьюзан все смотрела на аллею последние дни… Маргарет, что случилось, дорогая?

Мысль, что маленький ребенок высматривал ее и так и не дождался, оказалась последней каплей горя для бедной Маргарет, она разрыдалась так, будто ее сердце разрывалось, — не потому, что она забыла попрощаться со Сьюзан, а потому, что не могла оставить Хелстон. Мистер Хейл был огорчен и ошеломлен. Он поднялся и нервно заходил по комнате. Маргарет попыталась успокоиться, но не решалась заговорить, пока не обрела твердость голоса. Она услышала, что отец разговаривает сам с собой.

? Я не могу этого вынести. Я не могу видеть страдания других. Лучше бы я нес свой крест терпеливо и молча. Разве нельзя все вернуть назад?

? Нет, отец, ? ответила Маргарет медленно и четко, глядя прямо на него. ? Не нужно думать, что ты ошибся. Было бы намного хуже, если бы нам пришлось считать тебя лицемером, ? она понизила голос на последних словах, будто сама мысль о лицемерии отца отдавала непочтительностью.

? Кроме этого, ? продолжила она, ? я просто устала сегодня. Не думай, что я страдаю из-за того, что ты сделал, дорогой папа. Сегодня мы оба не можем говорить об этом, ? сказала она, почувствовав, что опять готова разрыдаться. ? Я лучше пойду и отнесу маме чашку чая. Она пила чай очень рано, когда я была слишком занята и не могла подняться к ней, — думаю, она с удовольствием выпьет еще.

Время отправления поезда неумолимо приближало разлуку с прекрасным, любимым Хелстоном. Наступило следующее утро. Они уезжали. В последний раз они видели длинный приземистый дом, полускрытый китайской розой и пиракантусом. Теперь он казался еще уютнее, чем прежде, в лучах утреннего солнца, которое отражалось в окнах их любимых комнат. Они сели в экипаж, направлявшийся из Саутгемптона до железнодорожной станции, и уехали, чтобы больше не вернуться. С острой болью в сердце Маргарет старалась в последний раз увидеть старую церковную башню, на миг мелькнувшую на повороте дороги, над волной зеленых деревьев. Мистер Хейл тоже вспомнил об этом, и она молча признала, что у него больше прав смотреть в окно, провожая глазами эту башню. Маргарет откинулась назад и закрыла глаза, слезы на мгновение повисли, сверкая, на темных ресницах, прежде чем незаметно скатиться по щекам.

Они остановились на ночь в Лондоне в каком-то скромном отеле. Бедная миссис Хейл проплакала в пути почти весь день, а Диксон выказывала свое сожаление ворча и постоянно одергивая свои юбки, якобы для того, чтобы защитить их от случайных прикосновений рассеянного мистера Хейла, которого она считала источником всех несчастий.

Они проходили по хорошо знакомым улицам, мимо домов, которые так часто посещали, мимо магазинов, в которых Маргарет слишком нетерпеливо, по мнению тети, ожидала, пока та примет какие-то важные решения. Утро казалось им бесконечно долгим, и они чувствовали, что давно пора отдохнуть, хотя на улицах Лондона царили обычное оживление и суматоха. Миссис Хейл давно не была в Лондоне, она пробудилась и, подобно ребенку, восхищалась витринами магазинов и экипажами.

? О, это магазин Харрисона, где я купила так много вещей к своей свадьбе. Боже! Как все изменилось! У них огромные зеркальные окна, больше, чем у Кроуфорда в Саутгемптоне. О, и там, скажу я вам… нет, это не… да, это… Маргарет, мы только что прошли мимо мистера Генри Леннокса. Интересно, куда он направляется?

Маргарет шагнула вперед и также быстро отступила назад, улыбаясь такому своему движению. Казалось, прошли века со дня их последней встречи, но сейчас мистер Леннокс казался ей отголоском Хелстона, он ассоциировался с солнечным утром, богатым событиями днем; ей захотелось увидеть его, не будучи замеченной им, не вступая в разговор.

Вечер, проведенный в гостиничной комнате, был длинным и тяжелым. Мистер Хейл пошел в книжную лавку и заодно хотел повидать одного или двух друзей. Все люди, которых они видели в отеле или на улице, торопились по каким-то своим делам, ожидали кого-то или спешили к кому-то, кто ожидал их. Лишь Хейлы казались чужаками, лишенными друзей, всеми покинутыми. Маргарет были хорошо знакомы несколько семей, живущих рядом с отелем; там она и миссис Хейл могли бы быть приняты ради самой Маргарет или ради ее тети Шоу, если бы они приехали поделиться радостью или просто узнать новости. Но сейчас, когда они привезли с собой в Лондон тревогу и боль, они вряд ли были желанными гостями в домах просто знакомых, а не друзей. Лондонская жизнь была слишком суматошной и полной, чтобы в ней нашлось место даже для часа глубокого молчания и сочувствия, которое показали друзья Иова, когда «они сидели с ним на земле семь дней и семь ночей, и никто не сказал ему ни слова, потому что они видели, насколько великой была его печаль.»

Глава VII

Новые места и новые лица

На следующий день примерно в двадцати милях от Милтона они пересели на маленькую железнодорожную ветку, ведущую в Хестон. В городке была только одна длинная и широкая улица, идущая параллельно побережью. Хестон так же отличался от маленьких курортных городков на юге Англии, как те от курортов на континенте. Используя шотландское слово, все здесь было устроено «по-деловому». В повозках было больше деталей, сделанных из железа, в конской упряжи ? меньше дерева и кожи, а люди на улицах, хоть и наслаждались отдыхом, выглядели озабоченными и поглощенными делами. В городе господствовали унылые цвета ? более долговечные, но не такие веселые и приятные. Даже деревенский люд не носил рабочих халатов, поскольку они стесняли движения, и часто попадали в механизмы. На юге Англии лавочники в отсутствие покупателей отдыхали у дверей, наслаждались свежим воздухом и разглядывали прохожих. Здесь, если у них было свободное время, они сразу же находили себе занятие в магазине, даже если просто разворачивали и сворачивали ленты. Все эти отличия поразили воображение Маргарет, когда она с миссис Хейл вышла искать для них временное жилье.

Две ночи, которые они провели в гостинице, стоили дороже, чем ожидал мистер Хейл. Поэтому, лишь, когда им удалось снять чистую и светлую квартиру, Маргарет успокоилась ? впервые за много дней. Здесь, на курорте, все дышало мечтательной расслабленностью, манило к отдыху и наслаждению. Отдаленное море, мерный плеск волн на песчаном берегу, раздававшиеся рядом крики носильщиков ? все это привлекало внимание Маргарет, но у нее не было сил, чтобы полностью отдаться новым впечатлениям, и она бегло просматривала сценки из курортной жизни, словно цветные картинки. Они гуляли по пляжу, дышали морским воздухом, мягким и теплым на этом побережье даже в конце ноября. На горизонте край бледно-голубого неба тонул в тумане. Белый парус далекой лодки серебрился в неярком солнечном свете. Маргарет была готова день за днем наслаждаться грезами, которые подарило ей настоящее, не смея вспоминать о прошлом, и не желая размышлять о будущем.