В поисках Беловодья (Приключенческий роман, повесть и рассказы) - Белослюдов Алексей Николаевич
Товарищ мой, Барышников, в первых числах декабря того же года подавал из Оренбурга телеграмму на имя Вселенского патриарха, на которую я получил ответ от секретаря следующего содержания:
„Господин Григорий Терентьевич!
На днях получена из Оренбурга телеграмма на имя его Святейшества патриарха, которою просят уведомить телеграфным путем о ходе поданного вами 3-го июня 1898 г. прошения. Телеграмма эта прочитана была в Св. Синоде, откуда препровождена была в комиссию, существующую по вашему вопросу. Что же касается требуемого телеграфного ответа, то этой просьбы решено было не удовлетворять, а отложить всякий ответ до окончания дела комиссии. Но когда это будет, никто не знает. Все зависит от усердия председателя комиссии, который, заваленный многими более неотложными делами, до сих пор не мог заняться серьезно вашим вопросом. Во всяком случае, я советовал бы вам не тратить напрасно деньги на телеграммы, а если нужно, посылайте лучше повторительное прошение об ускорении дела.
Обо всем этом я счел нужным уведомить вас, чтобы вы знали, в каком положении находится ваше дело.
Христо-Папаиоанн.
Константинополь.
4-го февраля 1899 г."
По получении этого письма я отнесся просительным письмом на имя Вселенского патриарха такого содержания:
„Ваше Святейшество!
В июне месяце 1898 года я, вместе с другими моими товарищами, имел счастие передать на Ваше благосклонное разрешение несколько вопросов об Амвросии, митрополите Босносараевском. Вопросы эти были переданы в особую комиссию на обсуждение, но почему-то до сих пор разрешение их замедлилось. Между тем разрешение их для нас имеет громадный религиозный интерес, и разрешения этих вопросов ждут тысячи людей. Эти изложенные соображения заставляют меня утруждать Вас, Ваше Святейшество, просьбою, не найдется ли возможным ускорить разрешение выставленных мною вопросов. Об этом прошу я и масса народа, которые до воспоследования этого решения будут пребывать в религиозном сомнении.
Вашего Святейшества покорнейший слуга, казак Григорий Терентьев Хохлов“.
На прошение это ответа не получал и по сие время.
Конец.
А. Белослюдов
К ИСТОРИИ «БЕЛОВОДЬЯ»
Вести о беспредельных просторах Сибири и о соседних с нею долинах неведомых странах давно проникли в Россию, и гонимые за веру старообрядцы создали в своем воображении где-то в далеком пространстве географический пункт Беловодье, присвоив ему свои желанные мечты. Для того, чтобы реализовать его, они составили даже маршрут с радужным описанием привольного жития там о Христе подражателей. Из России нужно было пробраться «на Екатеринбурх, да Томск, на Барнаул, вверх по реке Катурне на Красный Яр, деревня Ака, тут часовня и деревня Устьба. В Устьбе спросить странноприимца Петра Кириллова, зайти на фотеру. Тут еще множество фотер. Снеговыя горы: оныя горы за триста верст от Алама стоят во всем виде. За горами Дамасская деревня, в той деревне часовыя, настоятель схимник Иоанн. От той обители есть ход сорок дней с роздыхами, через Кижисскую землю, потом четыре дни ходу в Тотанию, там Опоньское государство; живут в избе океана моря: место называемое беловодие и озером Ловом, а на ем сто островов, а на них горы, а на горах живут о Христе подражатели христовой церкви, православные христиане. А там не может быть антихрист и не будет. И в оном месте леса темные, горы высокия, разседлины каменныя, а там народ именно, варварств никаких нет и не будет, а ежели-б все китайцы били христиане, то б и не едина душа не погибла» (Андерсен. Старообрядцы и сектанты).
Руководствуясь подобными маршрутами в поисках Беловодья, пробираются они через леса и степи в Северные предгорья Алтая, в верховье реки Бахтармы, трудными горными тропами переваливают выси гор, проходят пустыни, забираются вглубь Китая на берега Лоб-Нора, идут дальше, гибнут, — оставляя после себя легенды.
Об одном из таких путешествий рассказал мне Ассон Зырхлов, глава раскольников долины Бахтармы». В 1861 г., когда ему было лет двенадцать, он сам ходил на Беловодье. Маршрут этот, не был еще напечатан. Ниже мы прилагаем и подлинный чертеж пути, составленный Ассоном Зыряновым.
Рано утром, поднялась деревня. Вой подняли бабы. Все побросали, — дома, скотину… Взяли только лишь то, что нужно было в дальнюю дорогу. Верхами с ружьями мужчины, за ними бабы, дети, лошади с тюками, и опять мужчины, — всего сто тридцать человек поехали на Беловодье. Поднялись на увал, простились со своей деревней Белой. И перебрались за Бухтарму.
Перевалили черев Нарымский хребет. Спустились к Чёрному Иртышу. Близь устья Бурчума перебрались через Иртыш. Прошли близь озера Улюнгура. Встретились с начальником торгоуцким: три пера имеет у себя на шапке Отец Ассона, Емельян, такой же самоучка как и Ассон сам, не раз уже бывавший в Монголии и знавший, по словам сына, языки — китайский, монгольский и манжурский, развернул перед начальником заготовленную дома еще грамоту, расписанную никому на земле непонятными каракулями, с раскрашенными внизу печатями, и заявил по торгоутски, что они «индейцы» идут в Индию и просят указать им путь. Начальник был весьма любезен; направил их на Урумчи, предупреждая чтоб не уклонились в сторону, к востоку, потому что там пустыня. Распростившись с торгаутским начальником «индейцы» наши двинулись дальше. Прошли тропами от колодца к колодцу до озера Ном и озера Манас. Через китайскую деревню прошли в город Манас, отсюда двинулись на Урумчи. Из Урумчей на юг, перевалили высокие горы со снежными вершинами — Ирень — Кабарга. Прошли через китайскую деревню к озеру Бограш, через которое протекает река Карыша. Перебили на берегах этой реки в кустарниках много маралов, свернули к югу и оставив, по мнению Ассона, озеро Лоб-Нор на запад от себя, зашли в болото. Здесь в камышах убили триста пятьдесят кабанов, прожили два месяца на берегах какого-то озера и двинулись дальше. Зашли в пустыню. От жары люди стали помирать, воды в запасе было так мало, что давали людям только на язык. Похоронив в пустыне нескольких товарищей добрались наконец к подножию высоких черных гор.
Перевалив через эти страшные, высокие каменные горы, вышли на ровную каменистую степь. Дошли по степи до речки Чемень. Видели в степи и охотились за куланами, дикими яками, и дикими верблюдами. Прошли за речку Чемень. Увидели впереди ледяные вершины высоких гор, держали совет и решили вернуться обратно. Разделились на две партии. Мужчины все обрились и решили назваться кемчугами. Одна партия пошла прямо на Турфань, другая по старому пути. Встречаясь с китайцами отец Ассона заявлял, что они кемчуги. Но когда проходили по улице Манаса китайцы кричали: «урус». Подходя к озеру Улюнгур издали увидали большую гору, отец Ассона называл ее Ильиной горой, потому что в передний путь у подошвы этой горы делали дневку в Ильин день. Обратно в Белую вернулись немногие и те в большинстве пешком. Из партии ушедшей на Турфань не вернулся никто. Путешествие тянулось более двух лет и Ассон Зырянов предполагает, что пройдено было не менее пяти тысяч верст. Это одно из путешествий на далёкое Беловодье. Другие путешествия кончались почти тем же. Надежды найти Беловодье вдали — рушились, но зато ходившие на Беловодье увидели привольные места вблизи, куда по возвращении и сбивали переселятся своих односельчан. Беловодцы, таким образом, являлись искателями лучших мест, лучший жизни. Это древние стихийные путешественники, невольные соглядатаи. Беловодье, это живой осколок древней старины. В настоящее время на Бухтарме уже не верят в существование Беловодья, хотя не редкость встретить еще старца, который свято веря расскажет вам, что на Беловодье, на море, на островах живут святые люди, что, если попасть туда, то можно живьем сделаться святым и взойти на небо; добавит даже, что святых людей видели ходившие на Беловодье; святые люди верхом на конях по водам подъезжали к ним и звали, но кони ходивших на Беловодье тонули и святые люди уезжали обратно. Кроме этого в верховьях Бухтармы рассказывали мне, что великий князь Константин Николаевич, увидя, что неправда на Руси царит, ушел на Беловодье, на острова, и увел туда с собой сорок тысяч мужских и женских и что теперь этот народ живет там и податей не платит.
