Дневник для Стеллы - Свифт Джонатан (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗

23. Никаких новостей в этот последний день сообщить вам не могу; я даже еще не знаю, где буду обедать. Говорят, будто секретарь немного нездоров, так что я, возможно, пообедаю у него, а, возможно, и нет. Я уже отослал Ханмеру то, что он просил меня сделать; вот только останется ли он доволен; если да, то мне предстоит сделать ему еще кое-что. Сейчас я собираюсь уходить и унесу это письмо в карнаме [823], чтобы отдать его в главную почтовую контору. А вечером мы опять с вами поболтаем, но уже в следующем письме, в котором, надеюсь, я смогу ответить на новое послание МД, ведь ему пора уже прийти: во вторник исполнится ровно четыре недели, как я получил ваше последнее письмо № 26, так что неделю спустя, день в день, я ожидаю получить от вас следующее, ибо к тому времени пройдет уже больше месяца. Прощайте [мои длагоценнейшие ….. МД, МД, МД, МД ……….совсем обленились… тлам].

Письмо XLII

Лондон, 23 февраля 1711—1712.

[суббота]

Отдав мое последнее письмо в почтовую контору, я начинаю сейчас новое с уведомления малышек МД о том, что обедал нынче с секретарем, который очень расхворался: у него простуда и лихорадка, и, тем не менее, вопреки моим настояниям, он отправился в 6 часов вечера на заседание кабинета министров. Он, без сомнения, величайший коммонер Англии и верховодит всем парламентом, который без него не может и шагу ступить; если только он будет жив и здоров, то, помяните мое слово, в один прекрасный день он станет во главе всех дел. Я уже говаривал ему, что будь я этак лет на двенадцать моложе, я постарался бы добиться его благорасположения и вверил ему свою судьбу. Впрочем, какая вам обо всем том забота? Я сожалею лишь, что сразу же, как только судьба свела меня с министрами нынешнего кабинета, не ознакомил вас с именами и нравом каждого из них: ведь тогда все, о чем я писал, доставляло бы вам больше удовольствия, особенно если бы я посвящал вас при этом во всякие подробности здешней жизни. Но довольно об этом. Ноци, длагоценнейшие плоказницы.

24. Нынче рано утром я отправился к секретарю, который все еще нездоров, и как раз в то время, как я был у него, пришли Томас Ханмер и канцлер казначейства; секретарь не дал мне уйти, так что я пропустил нынче богослужение и был занят с ними до полудня составлением отчета, о котором уже говорил вам в предыдущем письме. Потом оба они ушли, а я остался обедать с секретарем и тот почувствовал, что у меня что-то очень неладно с головой, хотя приступа не было, и весь день потом мне было не по себе и немного пошатывало. Может, все дело в том, что я иногда слишком поздно засиживаюсь у лорда Мэшема, а в последние дни очень уж много писал, но я исправлюсь, потому что дел у меня теперь немного и, надеюсь, больше уже не будет, и кроме того я твердо решил, что нынче летом в Ирландии сделаюсь заправским наездником. Вечером я навестил миссис Уэсли, она чувствует себя получше и собирается через несколько недель возвратиться в Бат. Переговоры о мире мало-помалу продвигаются, но очень уж медленно: голландцы водят нас за нос, а мы не проявляем должной решительности и настойчивости. Беда нашего двора — постоянные проволочки, в коих повинна главным образом к[ороле]ва, но и лорд-казн[ачей] тоже не без греха. — Однако, не пола ли узе марыскам МД тансназать [824] немноско о том, как они поживают. Играете ли вы по-прежнему в ломбер и навещаете ли декана, тетушку Уоллс, Стойтов и Мэнли. Мне необходимо получить от вас письмо, чтобы было чем заполнить вторую сторону этого листа. Расскажите мне, пожалуйста, что вы поделываете? Жива ли еще моя тетка? [825] Кстати, раз уж я об этом вспомнил, будьте так добры, сходите к ней и повнимательнее приглядитесь к портрету моего прадеда [826]: у него, как вы знаете, на пальце кольцо с печатью, а на ней изображен якорь с обвившимся вокруг него дельфином [827], и тот же самый герб, насколько я припоминаю, изображен на этом портрете внизу, но там на одной четверти поля помещен и другой герб — моей прабабки [828]. Ежели это и в самом деле так, то это куда более веское доказательство, нежели печать. Да, и еще приглядитесь, написан ли этот герб одновременно с портретом или позже и другой рукой, и спросите тетку, что ей об этом известно. А может, никакого герба на портрете нет, и все это только мне причудилось. Видите ли, мне хотелось бы узнать в геральдической палате, какой герб я должен выбрать: этот или тот, что изображен в большом геральдическом фолио Гиллима [829], где мой дядя Годвин [830] упоминается с другим гербом [831], на котором изображены три оленя. Простите, что я пристаю к вам с такими пустяками. Итак, ноци МД.

25. Нынче утром я опять был у секретаря, мы с ним два часа занимались делами, а потом вместе пошли в парк, я имею в виду Гайд-парк; он гулял, чтобы вылечиться от простуды. Мы любовались там на двух арабских скакунов, присланных некоторое время тому назад лорду-казначею. Во время прогулки нас обогнала карета герцога Мальборо, в которой сидели его светлость и лорд Годольфин; они нас, однако, не заметили, чему мы были весьма рады, поскольку ни секретарю, ни мне никак не хотелось, чтобы кто-нибудь из этих лордов видел нас вместе. С полдюжины дам совершали верховую прогулку на мужской манер. Голова беспокоила меня сегодня несколько меньше. Обедал с секретарем, но после обеда мы никакими делами больше не занимались, а в шесть я опять пошел прогуляться. Дни становятся длиннее, и погода улучшилась. Потом я сделал визит Персивалу и его семейству, коих со времени их возвращения в Лондон видел только дважды; они тоже собираются в следующем месяце в Бат. Графиня Долли Мит [832] такое чучело гороховое, что где бы я ни появился, меня тотчас спрашивают, не знаю ли я такую ирландскую даму, и описывают, какой у нее вид и как она разряжена. Домой я пришел рано и развлекался тем, что перелистывал один из томов «Собрания архивных документов Тауэра» Раймера; стоит мне только подумать, что у меня сейчас никаких неотложных дел, и на душе становится необычайно легко. Моя третья простуда все еще не прошла, по временам я кашляю и особенно чувствую ее по утрам. Не знаю, говорил ли я вам, что причиной простуды, как мне кажется, послужила невыносимая жара в комнате у леди Мэшем; никогда в жизни не видывал такого камина; говоря по совести, я полагаю, что все мы — и лорд, и миледи, и лорд-казначей, и господин секретарь, и я — пострадали именно из-за него, потому что простудились одновременно; правда, я возвращался от них домой пешком. Ноци дологусенькие плутовки.

26. Опять был занят с секретарем; [……………], мы прочитали кое-какие бумаги и вообще с пользой провели время, потом я у него пообедал, после чего мы собирались вновь заняться делом; но после обеда — это после обеда. Как справедливо говорится в одной старинной поговорке: чем больше выпьешь, тем меньше смыслишь. К обеду собралась целая компания, и заняться после этого делом было уже невозможно, так что мне придется опять пойти к нему завтра. Никаких других обязательств у меня теперь нет, кроме того по рекомендации королевы парламенту предстоит принять меры против печатания всякого рода пасквилей [833], в число которых, как я предполагаю, будут включены и памфлеты. Не знаю, какие меры будут приняты, но решение на этот счет воспоследует в ближайшие два-три дня. Нынче утром я решил посетить верхние покои Сент-Джеймского дворца: первым, кого я встретил еще внизу, был герцог Ормонд, коего я поздравил с назначением на пост главнокомандующего во Фландрии, потом я поднялся на второй этаж и посидел немного с герцогиней, после чего поднялся на третий и нанес визит леди Бетти; я предложил ее служанке удалиться на время в мансарду, чтобы мы могли полчаса побыть наедине, однако сия особа, молодая и смазливая, и не подумала повиноваться. Герцог будет на этой неделе председательствовать за нашим обедом, и я заранее уговорился с ним, что угощение будет скромным, дабы это послужило благим примером на будущее. Ноци, мои длагоценнейшие плоказницы.