Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом! - Вудхаус Пэлем Грэнвил (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗

– Сэр?

– Она, конечно, придет справиться о здоровье мистера Пима.

– Вероятно, сэр.

– Так вот, она не должна меня здесь видеть. Дживс, вы ведь все знаете о женщинах, верно?

– Да, сэр.

– Тогда скажите, вправе ли я предполагать, что, если мисс Пендлбери придет навестить больного, увидит его, такого привлекательного своей бледностью, и, храня в памяти его трогательный образ, выйдет из спальни и наткнется на меня, слоняющегося тут в своих полосатых брюках, сравнение будет не в мою пользу Вы понимаете? Взгляните на одну картину и на другую: первая – романтичная, а вторая… Что скажете?

– Совершенно верно, сэр. Это именно тот вопрос, к которому я собирался привлечь ваше внимание. Любой беспомощный, прикованный к постели человек, вне всякого сомнения, пробуждает материнский инстинкт, свойственный каждой женщине, сэр, и вызывает в ее душе глубочайшие чувства. Писатель В. Скотт весьма точно подметил эту особенность женского сердца: «О женщины, коль в жизни гладь да тишь, капризны, вздорны вы, на вас не угодишь… Когда же час страдания пробьет…» [141]

Я покачал головой.

– Дживс, как-нибудь в другой раз, – сказал я, – я с большим удовольствием послушаю, как вы читаете В. Скотта, но сейчас я не в настроении. В том положении, которое я вам описал, мне лучше отсюда слинять с утра пораньше и до самого вечера. Возьму автомобиль и махну на денек в Брайтон.

– Очень хорошо, сэр.

– Так ведь будет лучше, правда?

– Вне всякого сомнения, сэр.

– Да, я тоже так думаю. Морской ветерок меня взбодрит, а я очень в этом нуждаюсь. Вы же останетесь приглядывать за домом.

– Хорошо, сэр.

– Передайте мисс Пендлбери поклон, скажите, что я весьма сожалею о случившемся. Скажите, что меня вызвали по делу.

– Да, сэр.

– Если эта самая Слингсби потребует чего-нибудь освежающего, снабдите ее чем бог послал.

– Очень хорошо, сэр.

– И когда будете подсыпать яд в суп мистеру Пиму, избегайте мышьяка, его легко обнаружить. Пойдите к аптекарю и купите чего-нибудь такого, что не оставит следов.

Я вздохнул и поднял взгляд на портрет.

– Как все в мире шатко, Дживс.

– Да, сэр.

– Когда писался этот портрет, я был счастлив.

– Да, сэр.

– Такова жизнь, Дживс!

– Совершенно справедливо, сэр.

На том мы с ним и сошлись.

На другой день я несколько припозднился с возвращением. Напоенный озоном воздух, вкусный обед и упоительная поездка при лунном свете в моем добром старом автомобиле, который катился весело, как мячик, снова привели меня в хорошее настроение. В самом деле, проезжая Перли, я даже принялся напевать. Вообще Вустерам свойствен бодрый дух, и мое сердце вновь наполнилось ликованием.

Взглянув на все другими глазами, я понял свою ошибку. С какой стати девица непременно должна влюбиться в молодого человека только потому, что у него сломана нога? Вначале, конечно, Глэдис Пендлбери почувствует симпатию к этому Пиму, потому что он такой беспомощный и нуждается в заботе. Но пройдет немного времени, и в голову начнут закрадываться совсем иные мысли. Она спросит себя, разумно ли доверять свое благополучие человеку, который настолько лишен здравого смысла, что может выскочить на мостовую прямо под колеса автомобиля. Она скажет себе, что, однажды совершив такую оплошность, он наверняка будет продолжать в том же духе. Ее скорее всего не прельстит семейная жизнь, состоящая из сплошного хождения по больницам и ношения фруктов своему мужу. Она, бесспорно, поймет, что более счастливое будущее ожидает ее с таким человеком, как Бертрам Вустер, который, несмотря на все свои недостатки, ходит по крайней мере по тротуарам и, прежде чем перейти улицу, смотрит по сторонам.

Итак, в прекрасном расположении духа я поставил автомобиль в гараж и, весело напевая, направился домой. Когда я вошел в квартиру, Биг-Бен как раз бил одиннадцать. Я позвонил Дживсу, и он, будто угадав мое желание, тотчас же возник с сифоном и графином.

– Ну вот я и дома, Дживс, – сказал я, помешивая виски с содовой.

– Да, сэр.

– Что тут происходило в мое отсутствие? Мисс Пендлбери нас навещала?

– Да, сэр. Молодая леди пришла около двух часов.

– А ушла?

– Около шести, сэр.

Мне это совсем не понравилось. Четырехчасовой визит я воспринял как весьма дурной знак. Однако ничего не поделаешь.

– А миссис Слингсби?

– Миссис Слингсби прибыла в начале девятого и уехала в десять, сэр.

– Кипятилась?

– Да, сэр. Особенно когда уходила. Она выразила настоятельное желание видеть вас, сэр.

– Меня?

– Да, сэр.

– Вероятно, хочет от души поблагодарить за то, что я любезно позволил ее любимому брату лечить здесь искалеченную ногу, как вам кажется?

– Возможно, сэр. С другой стороны, она отзывалась о вас в крайне неодобрительной форме, сэр.

– Как так?

– «Безответственный балбес» – одно из выражений, которые употребила эта леди, сэр.

– Безответственный балбес?

– Да, сэр.

Я не мог взять этого в толк. Просто не понимал, на чем эта особа основывает свои суждения. Тетя Агата довольно часто высказывается обо мне подобным образом, но ведь она меня знает с детства.

– Надо в этом разобраться, Дживс. Мистер Пим еще не спит?

– Нет, сэр. Минуту назад он звонил и интересовался, нет ли в доме сигарет получше.

– Неужели?

– Да, сэр.

– Кажется, после этого несчастного случая он не стал менее нахальным.

– Не стал, сэр.

Войдя в гостевую спальню, я увидел, что Люций Пим сидит в подушках и читает детектив.

– A-а, Вустер, – сказал он. – С приездом. Знаете, с коброй все обошлось. Оказывается, вовремя подоспел главный герой и втайне от убийцы выдернул у змеи ядовитые зубы. И когда змея выползла из дымохода и попыталась покусать героиню, у нее ничего не вышло. Наверное, чувствовала себя дура дурой.

– Мне нет никакого дела до кобр.

– Хорошо вам говорить «нет дела до кобр», – укоризненно сказал Люций Пим. – Вам бы еще как было дело до них, если бы им не удалили ядовитые зубы. Любой вам скажет. Между прочим, приходила моя сестра. Она хочет поговорить с вами.

– Мне тоже есть что ей сказать.

– «Два разума, но мысль одна владеет ими». Она хочет поговорить с вами о несчастном случае, который приключился со мной. Помните версию, которую я хотел ей изложить? О том, что машина скрылась? Мы с вами договорились, что я все это ей наплету, если не придумаю чего-нибудь получше. К счастью, мне пришла в голову очень удачная мысль. Я лежал и смотрел в потолок, и тут меня озарило. Понимаете, эта история про автомобиль, который не остановился, довольно хилая. Так не бывает, чтобы сбить человека, переломать ему ноги и не остановиться. Никто в такое не поверит. Поэтому я ей сказал, что это ваших рук дело.

– Что?!

– Сказал, что меня сбили вы своим автомобилем. Гораздо более убедительно. В этой версии все логично и строго. Концы с концами сходятся. Я знал, что вы ее одобрите. Любой ценой мы должны скрыть от сестры, что на меня наехала Глэдис. Я как мог облегчил вам жизнь, сказав сестре, что вы были под банкой и вас трудно обвинять в том, что произошло. Не все бы до такого додумались. Тем не менее, – сказал Люций Пим со вздохом, – боюсь, что сестра испытывает к вам некоторую неприязнь.

– Вот как?

– Да, именно так. И я настоятельно вам советую, если хотите, чтобы ваш завтрашний разговор прошел мирно, как можно скорее ее умаслить.

– В каком смысле «умаслить»?

– Я бы предложил послать ей цветы. Это был бы изысканный жест. Ее любимые цветы – розы. Пошлите ей букет роз, ее адрес – Хилл-стрит, номер три, и, может быть, все сразу уладится. Я считаю своим долгом предупредить вас, старина, что у моей сестрицы Беатрис крутой нрав, особенно если ее вывести из себя. Мой зять может с минуты на минуту вернуться из Нью-Йорка. Опасность, с моей точки зрения, состоит в том, что, если не умаслить Беатрис, она не отстанет от мужа, пока он не возбудит против вас уголовное дело за гражданское правонарушение, совершение неправомерного действия и еще бог знает за что и не предъявит громадный иск в качестве компенсации за убытки. Ко мне-то он особой любви не питает, и, будь по его, он одобрил бы парня, который переломал мне ноги, но он обожает Беатрис и сделает все, как она захочет. Поэтому мой вам совет: «Собери ты розовых бутонов, сколь возможно, и осыпь ты ими» [142] номер три по Хилл-стрит. В противном случае, не успеете глазом моргнуть, как в списке дел, назначенных к слушанию, появится еще одно – Слингсби versus [143] Вустер.