Дарий - Поротников Виктор Петрович (онлайн книга без TXT) 📗

По многозначительным взглядам Силосонта Гистией понял, что рубить с плеча в таком деле не следует, поэтому милетянин повел разговор с Мандроклом издалека.

Наконец беседа за столом коснулась персов, вернее, их расширяющегося владычества в Ойкумене.

Мандрокл, не замечая озабоченных переглядываний Силосонта и Гистиея, не стесняясь выражений, стал поносить персидского царя и его сатрапов и даже предложил выпить за скорейшую смерть Дария. Гистией хотел было возразить, но Силосонт взглядом умолил его не делать этого.

Когда чаши были осушены, Гистией спросил у Мандрокла, на что тот готов пойти, дабы погубить персидского царя.

– Да на что угодно! – мгновенно отреагировал Мандрокл. – Я готов даже пожертвовать своей жизнью ради этого. На что мне такая жизнь? Персы злодейски погубили Поликрата, со смертью которого завершилась эпоха процветания Самоса. Персы убили мою жену и детей, без которых мое существование более похоже на прозябание в тоске и печали. О, если бы нашелся под небом Ойкумены такой народ, способный уничтожить могущество персидских варваров, я помогал бы этому народу как только мог!

– Такой народ существует, друг мой, – проникновенным тоном сказал Гистией. – Это скифы, что кочуют в Тавриде и за рекой Истром [147]. Скажу больше, царь Дарий вознамерился завоевать земли скифов, поэтому в мире грядут большие перемены. Победить скифов еще никому не удавалось.

– Я слышал, что массагеты разбили войско Кира Великого, – промолвил Мандрокл, – но мне так же известно, что Дарий сумел покорить и массагетов, и саков. Получается, что Дарий более грозный завоеватель, нежели Кир.

– Ерунда! – небрежно отозвался Гистией. – Европейские скифы не чета азиатским. Они более многочисленны и более воинственны!

– О да! – вставил Силосонт. – Европейские скифы – это неодолимая сила! Этот народ, конечно же, собьет спесь с царя Дария.

– Когда Дарий намерен выступить в поход на скифов? – оживился Мандрокл, обращаясь к Гистиею. – Что слышно об этом в Милете?

– Мне доподлинно известно, что Дарий собрал огромное войско, – ответил Гистией. – Думаю, уже этой весной персы двинутся в поход.

– Хотел бы я знать, какой человек надоумил Дария пойти войной на скифов, – промолвил Мандрокл. – Похоже, персидский царь даже не догадывается обо всех трудностях этого похода. Только бы эти трудности не вынудили Дария повернуть назад.

– Этот человек пред тобой, Мандрокл, – Силосонт кивнул на Гистиея.

На лице у Мандрокла одновременно появились изумление и восхищение. Он, видимо, хотел выразить это также словами, но Гистией опередил его.

– Нелегко, клянусь Зевсом, изображать из себя друга персидского царя, в душе не питая к персам ничего кроме ненависти, – с тяжким вздохом произнес Гистией. – Но чего только не сделаешь ради благой цели! Ради того, чтобы избавить эллинов и карийцев от персидского владычества… Меня терзает то же самое беспокойство, Мандрокл, – продолжал хитрый милетский тиран. – Персидское войско – это огромная разноплеменная орда, не знающая твердой дисциплины. Эти вооруженные толпы с трудом преодолевают даже небольшие реки, а ведь у персов на пути будет Пропонтида и широкий Истр. Как бы царь Дарий не испугался этих трудностей. Среди его полководцев есть и такие, кто предпочел бы ограничиться завоеванием Фракии и Македонии вместо войны со скифами…

Гистией сделал паузу, затем вкрадчивым голосом предложил:

– Вот если бы ты, славный Мандрокл, возвел мост между Азией и Европой, это способствовало бы поддержанию решимости в Дарий добраться до скифских земель. Главное, нужно, чтобы персы непременно встретились со скифами!

Гистией многозначительно умолк, выжидающе глядя на Мандрокла.

– Я построю такой мост, – решительно промолвил Мандрокл. – Чтобы погубить Дария и его войско, я соединю Азию и Европу. Для этого мне потребуется триста палубных кораблей, очень много распиленной на доски сухой сосны и египетские канаты из белого льна.

– Все это будет тебе предоставлено, уважаемый Мандрокл, – сказал Гистией. – Будет в том месте, где ты укажешь.

– Я согласен также построить мост через Истр, – добавил Мандрокл, – чтобы Дарий без заминок и затруднений двигался навстречу своей гибели.

– О Мандрокл! – обрадовался Гистией. – Я велю воздвигнуть твою статую в Милете.

– Лучшей наградой мне будет известие о смерти Дария от скифских стрел, – сказал на это Мандрокл.

На другой день, взойдя на милетскую триеру, Мандрокл вместе с Гистиеем отплыл с острова Самос, держа курс на северо-запад. После нескольких дней плаванья триера вошла в пролив Геллеспонт.

Находясь на палубе с утра до вечера, Мандрокл внимательно осматривал скалистые берега Пропонтиды, прикидывая, где лучше всего возводить мост, который соединит Европу с Азией. Триера прошла на веслах Геллеспонт из конца в конец и направилась дальше к другому проливу – Боспору Фракийскому.

Боспор Фракийский [148] был значительно уже Геллеспонта [149], зато берега его были еще более скалисты и неприступны.

Лавируя на триере от одного берега до другого, Мандрокл отыскал самое узкое место пролива. Ширина Боспора Фракийского в этом месте составляла всего три с половиной стадия.

– Вот здесь и будем строить мост, – сказал Мандрокл Гистиею.

Был 514 год до нашей эры.

Глава шестнадцатая

Шестьдесят узлов

Персидское войско подошло к Боспору Фракийскому в начале лета. К тому времени мост через пролив был уже готов.

Этот мост Мандрокл построил следующим образом. От одного до другого берега с небольшими промежутками, борт к борту, были установлены на якорях триста триер. Все корабли были скреплены между собой толстыми канатами, которые были туго натянуты с суши при помощи накручивания их на деревянный ворот. На канаты были уложены доски одинаковой длины, которые были крепко привязаны к поперечным балкам. После этого на доски разложили туго стянутые фашины и засыпали их землей. Землю утрамбовали и по обеим сторонам моста выстроили перила, чтобы вьючные животные и кони не пугались, глядя сверху на море. Дарий, осмотрев мост, остался весьма доволен им и осыпал Мандрокла столь щедрыми дарами, что привел того в смущение и полнейшую растерянность. Мандрокл, за всю свою жизнь не державший в руках больше мины [150] серебра, вдруг стал владельцем таких сокровищ, которые едва уместились на повозке.

Силосонт дружески шепнул Мандроклу:

– Ну вот, друг мой, теперь ты самый богатый человек на Самосе. А ведь тебе еще предстоит получить вознаграждение за мост, которым ты соединишь берега Истра.

– Все это золото не заменит мне жену и детей, – печально покачал головой Мандрокл.

Дарий, не заметив на лице у Мандрокла особой радости, спросил у Гистиея, почему у талантливого самосца столь мрачный вид.

– Неужели он остался недоволен моими дарами?

– Дело не в дарах, повелитель, – ответил Гистией. – Просто Мандрокл не может забыть, кем были убиты его жена и дети.

– И кем же они были убиты? – поинтересовался Дарий. Гистией, ничего не скрывая, поведал царю печальную историю семьи Мандрокла.

Дарий скорбно покачал головой.

– Можешь порадовать Мандрокла, Гистией. На днях умер Отана.

– Что?! Отана умер?! – Гистией переменился в лице. – Я же недавно его видел, он привел своих каппадокийцев для похода в Скифию. На вид Отана был здоров и крепок.

Дарий тяжело вздохнул.

– Все мы до поры до времени здоровы и крепки, Гистией. Все мы увлечены честолюбивыми и корыстолюбивыми порывами тоже до поры. И когда наступит эта пора расставания с бренной жизнью, никто из смертных не знает.