Дарий - Поротников Виктор Петрович (онлайн книга без TXT) 📗

– Такое войско, как у нас, сметет все на своем пути!

– Один вид наших полчищ приведет в трепет любого врага.

– Дарий уже потому велик, что сплотил под своим знаменем всю Азию! – переговаривались между собою персидские вельможи.

Накануне распределения высших командных должностей Дарий пожелал еще раз услышать мнение Артабана по поводу грядущего похода.

– Артабан, – спросил Дарий, – ты и теперь будешь настаивать на том, что затеваемый мною поход обретен на неудачу?

– Не стану кривить душой, повелитель, но я по-прежнему не верю в успех этого похода, ибо многочисленность нашего войска, скорее всего, обернется бедой для нас же самих, – честно ответил Артабан.

– Мне смешно тебя слушать, Артабан, – усмехнулся Дарий. – Многочисленность не может повредить никакому войску, а уж тем более войску, вознамерившемуся завоевать всю Ойкумену. Признайся лучше, что ты опасаешься припонтийских скифов, ведь они собратья скифов азиатских, с которыми ты в свое время воевал столь неудачно.

– Признаюсь, царь, – произнес Артабан, – грядущая война со скифами меня вовсе не радует, поскольку диких кочевников можно только покупать роскошью, но не побеждать силой оружия.

– И это говорит перс?! – возмутился присутствующий при этом Аспатин. – Стыдись, Артабан!

– Что ж, Аспатин, – без всякого смущения промолвил Артабан, – надо же хоть кому-то из персов быть благоразумным.

Назначая Тахмаспаду одним из предводителей тяжелой конницы, Дарий не удержался и сказал ему с нескрываемым самодовольством:

– Тахмаспада, помнится, ты говорил как-то, что у раджи Кошалы триста тысяч войска. Так вот, в моем войске почти четыреста тысяч воинов! Что ты на это скажешь?

– Скажу, что если бы могущество царей измерялось численностью их войск, то равных тебе правителей – о царь! – не было и нет, – ответил вождь паретаков.

– По силам ли мне теперь одолеть раджей Кошалы и Панчалы? – вновь спросил Дарий.

– По силам, государь, – промолвил Тахмаспада. Но тут же добавил: – При условии, что твое огромное войско сохранит боеспособность до вторжения в долину Ганга.

Такой ответ Тахмаспады не понравился Дарию.

«На что он намекает? – думал царь наедине с самим собой. – К чему клонят те из военачальников, которые втихомолку говорят, что с таким огромным войском, как у меня, лучше стоять на месте, нежели идти в дальний поход. Кто эти люди? Завистники или злопыхатели? А может быть, провидцы?..»

Перед самым выступлением из Суз один из знатных персов по имени Эобаз, у которого было трое сыновей и все они должны были отправиться в поход, обратился к царю с просьбой оставить дома хоть одного сына.

Усмотрев в этой просьбе неверие Эобаза в удачное завершение похода, Дарий распалился гневом и заявил тому, что оставляет всех его троих сыновей, коли они так же трусоваты, как и их отец. Юношей тут же привели и по приказу царя умертвили на глазах у несчастного, поседевшего от горя отца.

По пути в Вавилон Дарий устроил смотр своему войску.

На холме близ недавно проложенной Царской дороги был поставлен трон, на котором восседал царь царей в окружении пышной свиты. Чуть ниже по склону холма ровными шеренгами, плечом к плечу выстроились отборные воины – «бессмертные». Еще ниже, у самого подножия, застыли в строю конные царские телохранители. Над холмом на длинном шесте реяло царское знамя с распростертыми орлиными крыльями, видимое далеко отовсюду.

Сначала пред взором царя неторопливым аллюром проскакали конные отряды двенадцати персидских племен, каждый отряд – в одеждах своего племени, каждый – с оружием своего племени…

Затем ровным шагом, гордо красуясь военной выправкой, прошла персидская пехота. Роскошь их одежд ослепляла – расшитые золотом плащи, кафтаны с длинными широкими рукавами, на которых сверкали драгоценные камни, золотые ожерелья на груди… Не менее богато было украшено оружие персов: золотые и серебряные ножны мечей и акинаков, гориты [145] и колчаны со стрелами, рукояти небольших топориков и древки коротких копий… Казалось, все эти люди собрались не на войну, а на торжественный парад.

Потом прошли конные и пешие отряды шести мидийских племен. Мидяне были украшены еще более пышно, чем персы.

Следом за мидянами двигалась основная масса конницы. Здесь были парфяне на огромных лошадях; бактрийцы в пластинчатых панцирях; согды в коротких кафтанах с нашитыми на них металлическими бляшками; амиргийские скифы в островерхих шапках, на лохматых лошадках; гирканцы, лошади которых были защищены длинными чепраками из войлока; дрангианы в темных башлыках с перьями; арахоты, блиставшие начищенной медью доспехов; сагартии, к кожаным щитам которых были прикреплены пальцы убитых в сражениях врагов…

Тысячи и тысячи всадников, выкрикивая боевой клич, проносились по дороге мимо холма, на котором находился Дарий; мелькали среди поднятых кверху копий военные значки племен. Земля сотрясалась от топота множества копыт. В воздух поднялась пыльная завеса.

Затем с грохотом пронеслись триста боевых колесниц.

И вновь сплошным грозным потоком скакала конница, тысячи конников из самых разных племен.

Так продолжалось всю первую половину дня.

Вслед за конницей двинулась разноплеменная пехота. Шли саранги, на боевых значках которых красовались человеческие черепа; барканцы с легкими прямоугольными щитами и двусторонними секирами; фаманеи, длинноволосые, с лицами выкрашенными в черный цвет; каспии с медными топорами, вместо копий у них были толстые заостренные палки, обожженные на огне; матиены с большими деревянными щитами и копьями с железными наконечниками; хорасмии в кожаных панцирях и шлемах украшенных рогами антилоп; парикании с огромными широкими ножами и дубинами, утыканными шипами; саспиры в длинных плащах из волчьих шкур мехом наружу, издали напоминая шествие лесных чудовищ…

День уж померк и погас, а войско все еще продолжало двигаться мимо холма. И не было конца этому скопищу разноязыких воинов.

Дарий удалился в шатер и, ложась спать после сытного ужина, он подумал: «С таким войском я завоюю всю Ойкумену! Поистине, я самый великий из восточных царей!»

Утром Дарий проснулся от скрипа колес, рева верблюдов и криков ослов. Это двигались бесчисленные обозы персидского войска.

По дороге медленно тащились груженые возы, навьюченные поклажей верблюды, мулы и ослы, шагали погонщики и обозные слуги. По краям от дороги, вздымая густую пыль, двигались стада коров и отары овец, сопровождаемые пастухами и конной стражей.

Среди обозной прислуги Дарий заметил немало женщин, многие из которых ехали в повозках или верхом на ослах, лишь немногие шли пешком. Судя по одежде, это были не только рабыни.

– Неужели многие мои воины взяли с собой в поход жен и наложниц? – обратился Дарий к Аспатину. – Почему в обозе так много женщин?

– Это обозные куртизанки, царь, – ответил Аспатин. – Без них не обходится ни одно войско.

Желая рассеять недовольство Дария, находившийся тут же Артабан негромко пошутил:

– Всякий, взяв в дом собаку, должен мириться и с ее блохами.

Только в Вавилоне Дарию стал понятен тот скепсис, с каким некоторые из полководцев, в том числе и Тахмаспада, относились к собранному со всего Персидского царства разношерстному воинству.

Проходя по Месопотамии, Дариевы полчища были похожи на саранчу. Начались грабежи и мародерство. Воины из горных и кочевых племен, привыкшие жить разбоем, в силу своей привычки изымали у жителей месопотамских селений и городов все, что им приглянулось. Жалобы ограбленных так и сыпались в ставку персидского царя. Свое недовольство выражали знатные землевладельцы, чьи поместья первыми пострадали от Дариевых воинов; жаловались хранители храмовых сокровищниц, куда проникали мародеры; плакали бедные селяне, лишившиеся кто быка, кто осла.

Дарий обязал всех военачальников навести в войске порядок.