Фердинанд Врангель. След на земле - Кудря Аркадий Иванович (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗

И вот допустим, размышлял Врангель, что к началу золотой лихорадки Росс оставался бы еще российской собственностью. Разве было бы возможно в тех условиях разводить там скот, собирать урожай на полях? Эти люди, опьяненные жаждой наживы, у которых не то что царя в голове не было, а и никаких моральных устоев в душе, все бы там разграбили, прирезали бы скот, разорили поля. И что бы сделала против тысячных полчищ горстка русских промышленников? Так и получается, что и с одной стороны, и с другой колония Росс была обречена.

Не раз вспоминалась и встреча в Мехико с американским послом Энтони Батлером. В своих прогнозах он на сто процентов оказался прав. Сначала, в середине сороковых годов, Соединенные Штаты официально включили в свой состав Техас, оттяпав его у Мексики, а на исходе того же десятилетия путем военной интервенции завладели и Калифорнией. В обоих случаях предлог для захвата обширных земель был один и тот же — требование избавиться от мексиканского владычества со стороны осевших на этих землях американских колонистов. Когда-нибудь под тем же предлогом они захватят и Сандвичевы острова. Что там закон, когда пахнет крупной добычей, и будет ли удав слушать аргументы кролика? Запах наживы заставляет расправляться и со своими. Горестная история купившего Росс Джона Суттера наглядное тому доказательство.

И что могли сделать для защиты родины такие мексиканские вояки, как тот же «спаситель нации» Санта-Ана? Одну победу при взятии Бехара одержал, а дальше? Пока на пути из Мексики Врангель плыл с Лизонькой и Вилли к берегам Европы, командующий мексиканской армией потерпел сокрушительное, позорное поражение от техасских повстанцев. Первая победа, видимо, чересчур вскружила голову Санта-Ане. Объявив обеденный привал во время марша в поисках неприятеля, даже не позаботился поставить часовых. А мятежники-то тут как тут, и ими движет месть за товарищей, погибших в Бехаре; напали, перебили изрядное количество мексиканцев, других взяли в плен. Храбрец Санта-Ана бежал, спрятался в кустах. Но и его нашли и пленили. Забавно было читать статьи в европейских газетах о постыдном поведении Санта-Аны в плену. В обмен на собственную безопасность предложил американцам решить в их пользу вопрос Техаса. Поистине несчастная нация, когда ею руководят такие бессовестные, беспринципные люди! Хорошо хоть были в мексиканском правительстве истинные патриоты, может быть, тот же Корро, тот же Монастерио, с коими довелось встречаться в Мехико. Они не поддержали сделку, предложенную Санта-Аной, и отказались признать независимость Техаса. Поразительно, что спустя несколько лет Санта-Ана был прощен, опять избран президентом и с укрепленной энергией начал мучить нацию новыми авантюрами.

А продажа Аляски готовилась исподволь, после поражения страны в Крымской войне. Тогда трудно было с финансами, приходилось урезать многие статьи расходов, остро нужны были деньги. И в чьей-то голове родилась счастливая мысль: а не продать ли американцам Аляску? Похоже, инициатором был великий князь Константин [49].

Хотя русские селения на Аляске англичане и французы во время войны и не тронули, но все понимали: в случае нападения защищать эти земли при весьма ограниченном тамошнем гарнизоне было бы весьма непросто. Североамериканцы до поры до времени хранили нейтралитет, но и они, при их жадности к захвату на континенте новых земель, могли бы раньше или позже покуситься на Русскую Америку. Так не лучше ли, не дожидаясь вооруженного столкновения, добровольно уступить эти земли за подобающее вознаграждение?

Еще с середины сороковых годов американский китобойный флот все более беззастенчиво вел себя в водах, находящихся под юрисдикцией России, в Охотском и Беринговом морях, близ острова Кадьяк, у Шантарских и Алеутских островов, о чем с тревогой сообщали и Этолин, и другие главные правители колоний. Американские китобои проникли и к побережью Камчатки, Сахалина, Командорских островов, били на берегах дичь, валили леса, словом, хозяйничали, будто у себя дома. Так что их нейтралитет немногого стоил. О собственной выгоде, даже в ущерб интересам других наций, они никогда не забывали.

И все же, вспоминал Врангель, его пробил холодный пот, когда лет за десять до официальной продажи Аляски он вдруг получил письмо от министра иностранных дел Горчакова, в котором со ссылкой на поручение генерал-адмирала великого князя Константина ему предлагалось сделать предварительную оценку, какую сумму можно запросить с американцев в случае продажи Аляски с прилегающими к ней и принадлежащими России островами Соединенным Штатам. Формально, занимая в это время пост министра морских сил, он, Врангель, был как будто уже далек от проблем Аляски. Но и Горчаков, и великий князь Константин, разумеется, помнили о том, что по возвращении из Русской Америки он долгое время, почти до конца сороковых годов, возглавлял администрацию Российско-Американской компании в Петербурге, да и сейчас оставался одним из влиятельнейших акционеров компании. Так что все, связанное с Аляской, далеко не было ему безразлично, и во всех делах, касающихся Аляски, его считали крупнейшим специалистом.

Делать нечего, высокое поручение пришлось исполнить. Расчет суммы, какую можно истребовать с правительства Соединенных Штатов в случае уступки российских владений в Америке, он сделал по двум методикам. По одной получилось, что искомая сумма составит около семи с половиной миллионов рублей серебром, по другой примерно двадцать миллионов. Пусть решают сами. В сопровождающей расчеты пояснительной записке подчеркнул, что природные богатства Аляски: уголь, лес, рыба, лед, — которые прибыльно для компании поставляли в Калифорнию, как и превосходные морские порты, представят гражданам Соединенных Штатов такие огромные выгоды, какие с лихвой компенсируют затраты сравнительно небольшой суммы за приобретение этих земель.

Втайне надеялся, что разум возьмет верх и от этого плана откажутся. Да и как можно пойти на такое, уступить земли и воды, на исследование и освоение коих были положены силы многих поколений русских людей, начиная с открывших берега Аляски Беринга и Чирикова? Как отважно, с какой самоотверженностью проникали в глубь континента и штурман Иван Васильев, и сподвижник Баранова старовояжный Федор Колмаков, и креолы Семен Лукин, Андрей Глазунов. Пытливое изучение этой земли, ее внутренних рек и берегов продолжалось и в сороковые оды, когда сам он возглавлял в Петербурге Российско-Американскую компанию, и позже, вплоть до ее роковой продажи. Воспитанник компании Александр Кашеваров прошел с отрядом спутников на легких байдарках вдоль не исследованного прежде северного побережья Аляски, открыл за мысом Барроу два залива, один из мысов окрестил именем организатора экспедиции — Врангеля. Заливы же назвал именами Прокофьева и Купреянова. Если бы не враждебность встреченных на пути местных племен, могли бы пройти и дальше.

А лейтенант Лаврентий Загоскин [50], презрев опасности, продолжил походы своих предшественников по рекам Квихпак и Кускоквим, написал о своем путешествии замечательный труд и внес им заметный вклад и в географию Аляски, и в этнографическое изучение материковых племен.

Навечно остался где-то на берегах реки Медной отправившийся к ее верховьям с целью пройти оттуда к долине Квихпака креол Руф Серебренников. Одним из проводников отряда, помнится, был индеец по кличке Черный Волк. Он и нашел потом кожаную сумку начальника отряда, убитого враждебными племенами, и доставил ее в Ново-Архангельск. В ней был драгоценный путевой дневник Серебренникова и составленная им карта похода.

И все же, укреплялся мыслью Врангель, эта опаснейшая работа по исследованию новых земель не забудется никогда. Научные открытия прославляют представителей нации, осуществляющих их, но результатами пользуется все человечество. Карты Аляски, ее берегов, морей, прилегающих островов пестрят русскими названиями, и если у граждан Соединенных Штатов не умерла совесть, если им действительно дороги имена первопроходцев, они не будут менять их на другие, сохранят навсегда.