Орлы на войне - Кейн Бен (книги бесплатно без TXT) 📗
В глубине души Тулл был не рад, что грядут неизбежные перемены, ибо вместе с ними исчезнет и ощущение того, что здесь когда-то проходила граница. Эта часть Германии станет неотличима от Италии или Испании. Туллу, подобно рыбьей кости в горле, не давала покоя мысль о том, что настанет день, когда городские щеголи будут свысока посматривать на него, сидя за столами дорогой харчевни.
Будь проклятый мост через Ренус построен по прямой линии к востоку от лагеря, а не начинался бы на окраине викуса, подумал Тулл, такого никогда не случилось бы. Нет, конечно, то, что лагерь стоял на холме позади поселения, диктовалось тактическими соображениями. Но в результате у солдат не было иного выбора, кроме как проходить здесь всякий раз, когда им нужно было попасть на другой берег реки.
Что в свою очередь, несмотря на благие намерения офицера, неизбежно замедляло шаг. Не успела колонна легионеров войти в викус, как каждый ремесленник, каждый хозяин харчевни, каждый ловкач и прорицатель с безумными глазами, каждая шлюха и торговец безделушками столпились вдоль обочины, где принялись назойливо предлагать свои товары и услуги. И с каждой минутой их становилось все больше. Было слышно, как краснощекая бабенка на все лады расхваливает свои сочные, только что приготовленные колбасы.
Как старший центурион и командир когорты, Тулл не имел власти над гражданским населением, тем не менее приготовил свой жезл. В реальной жизни он мог поступать так, как хотел. Если кто-то становился слишком навязчивым, центурион без колебаний пускал его в ход.
Легионеры зашагали дальше, громко стуча подкованными подметками по мощенной камнем дороге мимо убогих лачуг, в которых жили беднейшие из бедных. Сопливые ребятишки в лохмотьях во все глаза разглядывали легионеров.
– Дашь монетку? – выкрикнул самый бойкий из них, обращаясь ко всем сразу. Этот крик был подобен первой капле дождя. Еще миг, и уличные мальчишки бросились вперед, крича и протягивая руки к проходившим мимо солдатам.
– У тебя есть хлеб, господин?
– Монетку, господин, дай монетку!
– Хочешь мою сестру, господин? Она красивая!
Интерес проявили лишь немногие. Привыкшие к строгому взгляду Тулла, легионеры шагали дальше, на ходу отвечая мальчишкам.
– Да у меня самого двух монет не найдется, – услышал Тулл голос Пизона.
– Зачем мне тратить деньги на сопляков вроде тебя? – ответил другой солдат.
– Твою сестру? – спросил третий. – Если она похожа на тебя, то у нее наверняка перепонки между пальцами!
Сыпля грязными ругательствами – правда, тихо; они прекрасно знали, что такое пинок солдатской ноги, обутой в сандалию, – мальчишки постепенно разбрелись по домам. Увы, вскоре на когорту обрушилась новая волна зазывал. Тулл вздохнул и снова приготовил жезл.
– Свежий хлеб, только что из печи! Кому хлеба?
– Чашу вина храбрым воинам, кто желает? Продаю только хорошее вино!
– Смотрите сюда, сильные красивые парни! У одного из вас наверняка найдется время для короткого перепихона стоя! За три сестерция я даже позволю поцеловать меня!
Шлюха, которая сделала это предложение, не была такой потасканной, как большинство местных. Тулл почувствовал, как, проходя мимо нее, легионеры замедлили шаг. Покинув строй, он решительно приблизился к ней.
– У них сейчас другие дела. Ступай прочь!
Шлюха осклабилась и, оттянув ворот грязного платья, выставила напоказ свои все еще упругие груди.
– У такого видного центуриона, как ты, должны быть денежки, чтобы пощупать такую красоту, а может, и на кое-что другое!
– Убирайся! – Тулл мысленно оценил ее бюст, но все равно приготовил свой жезл.
Обиженно надув губы, девица удалилась к двери своей хижины, откуда продолжила зазывать к себе солдат.
Тулл не стал ее наказывать. Фенестела, шагавший в десятой шеренге, и шедший сзади тессерарий проследят, чтобы никто из солдат не покинул строй. Впрочем, если б не другие офицеры, он не удивился бы, что кто-то из его солдат попытался «перепихнуться по-быстрому». Так поступали солдаты других центурий за спиной у своих центурионов. Во всяком случае, по вечерам возле костра многие похвалялись именно этим.
Слава Юпитеру, ему не пришлось пускать в ход жезл. Когда они вошли в более зажиточную часть викуса, толпа местных жителей постепенно рассеялась. В викусе у многих легионеров, и даже у кое-кого из офицеров, имелись неофициальные жены. Нет, приглашения зайти поесть и выпить вина, купить оружие или безделушек для возлюбленных продолжали сыпаться на них с обеих сторон улицы, но дорогу никто не перегораживал.
Солдаты расхохотались, увидев, как парочка местных женщин с длинными косами, – возможно, сестры, – заметив среди них своих сожителей, принялись всячески костерить своих «муженьков», жалуясь, что в прошлом месяце те не дали им на прожитие даже денария. И пока эти скряги не дадут им положенных денег, пусть только попробуют сунуть нос за Ренус и уж тем более к ним в дом, кричали женщины. Солдаты бормотали в свое оправдание, что, мол, еще не получали своего жалованья. Увы, в ответ на их головы посыпались новые оскорбления, а также свист и насмешки со стороны товарищей.
– Не останавливаемся! – рявкнул Тулл.
Солдаты угомонились, женщины – нет. Центурион зашагал дальше, благодаря судьбу, что избавлен от назойливых женских требований. Нет, порой ему недоставало женщины. С другой стороны, почти все его время уходило на командование когортой из шести центурий. Разве тут до женщин? Когда же потребности плоти давали о себе знать – причем в последние годы это случалось все реже, – Тулл отправлялся в лучший бордель в городе. Когда он выйдет в отставку, у него будет время найти себе молодую жену. Пока же его жена – армия.
Здания рядом с форумом поражали внушительностью – дома торговцев, разбогатевших на поставках товаров через Ренус. Глядя на один такой «дворец», Тулл задался мысленным вопросом, правильно ли он поступил, подавшись в солдаты. Не выгоднее ли продавать за реку вино, горшки и серебряную посуду в обмен на скот, рабов и женские волосы – те товары из Германии, которые пользовались в Риме повышенным спросом. Он бы давно уже разбогател. Возможно, у него уже имелся бы собственный дом с гипокаустом [4], теплым нужником и внутренним двориком.
В следующий момент ему с обочины улицы браво отсалютовал ветеран в выцветшей солдатской тунике, отсалютовал культей правой руки. Тулл ответил на его приветствие и устыдился собственных мыслей о гипокаусте и теплом нужнике. Солдатское братство не имеет цены. Деньги – не самое главное в этой жизни. Да и вообще, на пенсию центуриона можно жить, ни в чем себе не отказывая. Этот бедняга с культей вместо руки о такой может только мечтать. Порывшись в кошельке, Тулл бросил однорукому ветерану денарий. Тот в ответ на такую щедрость осыпал его благодарностями.
«Юпитер, великий и всемогущий, сделай так, чтобы я провел свои последние дни в здравом уме и теле. Если же нет, пошли мне быструю смерть…» Он машинально потер фаллический амулет, висевший у него на шее. Откуда эти мрачные мысли? Тем более в такой прекрасный солнечный день, как этот…
Между тем они свернули на улицу, что вела к реке.
– Это ты ведешь дозор? – спросил часовой, один из восьми легионеров, стоявших в карауле в небольшой сторожке рядом с мостом. Здесь всегда стоял круглосуточный караул.
– Да, мое имя Луций Коминий Тулл, я старший центурион второй когорты Восемнадцатого легиона.
– Назови сегодняшний пароль.
– Победоносный Рим.
Солдат отсалютовал и отступил в сторону.
Тулл повел своих солдат к каменному мосту с арочным пролетом. Ширина моста позволяла благополучно разминуться на нем двум повозкам или пройти шеренге из восьми легионеров. Ширина же реки в этом месте составляла сто пятьдесят шагов. Посередине русла имелся узкий островок, густо поросший дикими яблонями. На ближнем к викусу берегу с удочками сидели несколько свободных от караула солдат. Они перебрасывались шутками и смеялись. Чуть дальше у кромки воды неподвижно застыл журавль. Островок соединялся с соседним еще одним, больших размеров мостом. И, наконец, третий мост соединял дальний островок с восточным берегом. Строительство последнего моста стоило адских трудов, вспомнил Тулл. Река в том месте глубока, а ее течение стремительно. Несколько солдат утонули, прежде чем удалось забить массивные деревянные сваи, служившие основанием. Посередине моста имелась мемориальная табличка с посвященной Августу надписью: «Pontem perpetui mansurum in saecula». «Я построил мост, который простоит вечно». Это не ты строил его, сердито подумал Тулл. Его построили мы, построили нашими потом и кровью. На табличке должны быть имена тех, кто отдал жизнь при его строительстве. Увы, в Риме так было не принято. Что еще хуже – в армии тоже.
