Орлы на войне - Кейн Бен (книги бесплатно без TXT) 📗
Уверенность Арминия в том, что настало время действовать, еще больше окрепла после того, как в жертву принесли приведенных им баранов. Все трое пошли под нож безропотно, и у каждого оказались здоровые внутренности. Сегимунд объявил, что ближайшие месяцы будут благоприятными для Арминия, его воинов и их близких. Его кавалеристы восприняли это сообщение с радостью. И даже столпились вокруг жреца, чтобы выразить ему благодарность.
Арминий воспользовался толкотней, чтобы добавить в кошелек еще монет, после чего приблизился к Сегимунду.
– Прими мою благодарность за твои предсказания, – сказал он, вложив кошелек в руку жреца, и мысленно добавил: «Она даже больше, чем ты можешь себе представить». – Боги будут благосклонны к нам этим летом.
Взвесив кошелек в руке, Сегимунд улыбнулся.
– Ты воистину щедр, Арминий.
Второго такого момента не будет, решил тот. Куй железо, пока горячо. Если Сегимунд согласится распространить среди племен слух о том, что боги разгневались на Рим, его мечты разгромить легионы Вара перестанут быть мечтами. Арминий большим пальцем указал на туши больных баранов.
– Скажи, эти бараны действительно были больны, потому что хозяин плохо о них заботился?
Сегимунд пристально посмотрел на своего собеседника.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Мне показалось, тебя покоробило, когда легат обрушился с обвинениями на несчастного крестьянина.
Сегимунд глазами указал на своих помощников и прочих присутствующих.
– Если ты хочешь обсудить со мной этот вопрос, то лучше сделать это наедине. Пройдем со мной в храм.
Арминий был внутри храма не раз, но никогда не уставал восхищаться его великолепием. У стены в ряд выстроились масляные лампы на бронзовых подставках. Их мерцание заливало длинное узкое помещение красновато-золотистым светом. Как и алтарь, внутреннее убранство храма и его статуи не имели себе равных. Самая большая из статуй, скульптурное изображение Августа, даже без постамента была в два человеческих роста, а сам постамент был примерно по пояс взрослому мужчине. Считалось, что это самое правдоподобное изображение императора из всех, когда-либо созданных в мраморе. Август был изображен военачальником – узорная кираса, наручи и невысокие сапоги. Шлема не было. Суровый, пристальный взгляд. Сильная нижняя челюсть. С высоты на своих подданных смотрел прирожденный властитель, способный вести за собой в бой целые армии и одерживать победы любой ценой. Почти бог.
Но Арминий вместо благоговейного трепета проникся презрением. Август больше не казался ему богом. Скульптурный портрет явно сделан пару десятков лет назад. Теперь император – старик, которому нужно класть в постель горячие камни, чтобы согреть старые кости.
В храме было пусто. Но Сегимунд на всякий случай огляделся по сторонам и лишь после этого заговорил.
– Несмотря на обвинения легата, даже самый никудышный скотовод может вырастить здоровых животных. Разве тебя не огорчило бы, что все пожертвованные тобой бараны, за исключением одного, больны?
– Конечно, огорчило бы, – признался Арминий. – Но я не понимаю, как здоровая печень последнего барана способна отменить все дурные предзнаменования, которые ты предрек по печени больных животных.
– Все просто. Не способна.
Арминий глубоко вздохнул. Он достиг развилки пути. Одна дорога ведет к успеху замыслов, другая выдаст его Риму. Единственный способ выбрать ту, по которой следует пойти – правильную или неправильную, – это открыть свои намерения. Внезапно ему подумалось, что Сегимунда терзают те же сомнения, что и его: жрец был уверен, что он, Арминий, предан Риму. Осознав всю иронию своего положения, он рассмеялся вслух.
Сегимунд вопросительно наклонил голову.
– Что тут смешного?
– Мы с тобой ходим вокруг да около, пытаемся раскусить намерения друг друга, понять, что у каждого из нас на уме.
– Неужели?
– Можно подумать, ты сам не знаешь, Сегимунд.
– Пожалуй, – усмехнулся жрец и, немного помолчав, добавил: – Интересно, как легат отнесся бы к рассказу о моем вчерашнем сне.
– А что за сон? Рассказывай, – произнес заинтригованный Арминий.
– Я видел золотого орла, такого, какой есть в каждом легионе, – сказал Сегимунд и испытующе посмотрел на собеседника. – И он медленно сгорал в огне.
В сердце Арминия встрепенулась надежда.
– Сильный образ. Наверняка это знак богов, как ты думаешь?
– Я уверен, что так оно и было. Это видение я узрел в священной роще сигамбров. Вчера я был на другом берегу реки, проводил ритуал, – пояснил Сегимунд. – Когда я закончил дела, был уже поздний час, и жрец из тамошнего поселения пригласил меня заночевать у него. Когда наступила ночь, я решил провести некоторое время в роще, вдруг Донар пожелает пообщаться со мной. Я пошел один, как обычно, вознес молитвы богу и выпил немного ячменного пива. Сначала ничего не было. Спустя какое-то время я уснул.
От его слов на шее у Арминия запульсировала жилка.
– Сон с горящим орлом был таким живым, таким сильным, что я проснулся. Я был весь в поту. – Глаза Сегимунда пылали страстью. – Донар ниспослал мне видение. Я знаю это. Сегодняшние бараны – тому подтверждение.
Арминий и жрец пристально посмотрели друг на друга.
Первым заговорил Арминий:
– Твои слова наполняют радостью мое сердце. Я слишком долго служил Риму. Слишком долго, ничего не делая, смотрел, как империя притесняет германцев. Разве мы, херуски, не братья друг другу, а также хаттам, марсам и ангривариям? У нас гораздо больше общего, чем когда-либо будет общего с римлянами.
– Я, пожалуй, соглашусь с тобой, – отозвался Сегимунд. Выражение его лица сделалось серьезным. – Ты что-то задумал?
Слова жреца заставили Арминия отбросить всякую осторожность.
– Я намерен создать союз племен. Мы навсегда отбросим римские легионы на западный берег Ренуса.
Сегимунд вопросительно посмотрел на него.
– Задача не из легких.
– Моя часть племени пойдет за мной. Надеюсь, что вскоре к нам присоединятся хатты и узипеты. Возможно, мы перетянем на нашу сторону и остальную часть херусков. Если ты поддержишь меня или, еще лучше, расскажешь всем о твоем сне и о том, что случилось сегодня в храме, мы наверняка убедим перейти на нашу сторону и другие племена. Что скажешь?
Сегимунд не ответил. Арминий поймал себя на том, что от напряжения сжимает кулаки. Может, он ошибся в жреце? «Будь все проклято, – подумал он, чувствуя, как в нем закипает злость. – Я скорее заставлю его замолчать на веки вечные, чем позволю донести на меня легату». Правда, как потом ему уйти из храма незамеченным, Арминий не знал. Он исподтишка окинул взглядом святилище. Похоже, в храме, кроме них, никого нет. Повернувшись так, чтобы Сегимунд не заметил его жеста, он осторожно взялся за рукоятку меча.
– Не иначе как тебя послал сам Донар!
Голос жреца звенел страстью. Арминий опустил руку и посмотрел ему в лицо.
– В самом деле? Ты так считаешь?
– Подумай сам. Почему все случилось именно так, а не иначе? Сон, больные бараны, затем рассказ о твоих замыслах…
– Так, значит, ты поможешь?
– Да будет Донар мне свидетелем, – серьезно ответил Сегимунд.
– Спасибо тебе, – искренне поблагодарил жреца Арминий, крепко пожимая ему руку.
– Мы можем поговорить вечером, у меня дома.
Арминий почувствовал, что улыбается.
– Буду с нетерпением ждать вечера.
Он вышел на яркий солнечный свет. Как и его первый союзник, жрец, солнце как будто было ниспослано ему самим Донаром. «Следующий шаг – заручиться доверием вождей других племен, – подумал он. – Тогда у меня будет целая армия».
При мысли о будущем Арминия охватило волнение. Что касается места и времени засады, где он подстережет легионы Вара, то у него уже имелись кое-какие соображения. О боги, поскорей приблизьте тот день, когда его мечты станут явью!
Глава 2
Старший центурион Луций Коминий Тулл стоял на обочине дороги рядом с главными воротами Ветеры. Прямоугольный, размером девятьсот шагов на шестьсот, этот укрепленный военный лагерь, место дислокации его Восемнадцатого легиона, вот уже более двадцати лет служил римским форпостом на этих землях. Основанный Августом всего полстолетия назад, в годы гражданской войны, которая привела его к власти, легион Тулла был относительно нов. Свою службу Восемнадцатый начинал в Аквитании, но спустя всего несколько лет был переброшен в Кастра Ветеру, на берег Ренуса. Когда пятнадцать лет назад Тулл был повышен в звании до центуриона, он из прежнего легиона получил назначение в Восемнадцатый.
