Дорога доблести - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги txt) 📗

И мы отправились спать. Тут она сказала мне:

– Оскар, ты сердишься.

– Я этого не говорил.

– Но я чувствую. И не только сегодня, и не только из-за этих тупиц. Ты ушел в себя, ты несчастлив.

– Пустяки.

– Оскар, все, что беспокоит тебя, не может быть пустяками для меня. И я ничего не смогу с этим поделать, пока не узнаю, в чем причина.

– Что ж… Я чувствую себя чертовски бесполезным.

Она положила свою мягкую сильную руку мне на грудь.

– Для меня ты очень полезен. А почему ты чувствуешь себя бесполезным для себя? Лично?

– А ты посмотри на эту кровать! - Эта кровать была такой, о которой американцы не могут даже и мечтать. Она делала все, разве кроме поцелуя на сон грядущий. И была, подобно этому городу, очень красива и подобно ему скрывала свой "костяк". - Такое ложе стоило бы на Земле больше, если бы его сумели там соорудить, чем самый лучший дом из тех, в которых жила моя мать.

Стар подумала.

– Ты хотел бы послать матери денег? - Она потянулась к стоявшему у изголовья коммуникатору. - Достаточно ли дать адрес "Военно-воздушная база Элмендорф, Америка"?

(Не помню, чтобы когда-нибудь называл ей адрес матери).

– Нет, нет! - Я сделал знак передающему устройству заткнуться. Ничего я ей не хочу посылать. Ее муж получает достаточно, и от меня он денег не возьмет. Не в этом дело.

– Тогда я не вижу, в чем оно. Кровать ничего не значит, значение имеют лишь те, кто в ней лежит. Если тебе не нравится эта кровать, мы достанем другую. Или будем спать на полу. Кровать ничего не значит.

– Эта кровать о'кей. Единственно чем она плоха, так это тем, что не я за нее платил. Платила ты. И за этот дом. И за мою одежду. И за мою еду. Все это мои… мои игрушки. Все, что у меня есть, дала мне ты. Ты знаешь, кто я такой, Стар? Жиголо! А ты знаешь, кто такой жиголо? Что-то вроде мужчины-проститутки.

Одна из наиболее раздражающих привычек моей жены заключается в том, что она отказывается прикрикнуть на меня, если я явно напрашиваюсь на ссору. Она внимательно посмотрела мне в глаза.

– В Америке ведь все работают, верно? Люди работают все время, особенно мужчины?

– Вроде того.

– Но этот обычай существует не везде, даже на Земле он неповсеместен. Француз, например, счастлив, если у него много свободного времени. Он заказывает еще чашечку cafe au lait‹Кофе с молоком (фр.)›, и стойка блюдечек н его столике быстро растет. Да и я не очень люблю работать. Оскар, я испортила вечер из-за своей лени - не хотелось завтра с утра заниматься этой тягомотиной. Этой ошибки я больше не повторю.

– Не в этом дело, Стар. С тем вопросом мы покончили.

– Знаю. Но первый вопрос редко оказывается ключевым. Да и второй тоже. А иногда и двадцать второй. Оскар, но ты же не жиголо.

– А как прикажешь меня называть? Если что-то выглядит как утка, крякает как утка и ведет себя как утка, то я называю это уткой. А если ты назовешь ее букетом роз, то она от этого крякать не перестанет.

– Нет. Все, что нас окружает, - она повела рукой, - кровать. Эта чудесная спальня. Пища, которую мы едим. Мое платье и твое. Наш милый бассейн. Ночной дворецкий, на случай, если нам захочется получить певчую птицу или спелый арбуз. Наши дивные сады. Все, что мы видим, ощущаем, что используем или хотим иметь - и еще тысячи вещей, находящихся вдали от нас, все это заработано твоей собственной могучей рукой. Все это твое по праву. Я засопел.

– Именно так, - настаивала она. - Таков был наш контракт. Я обещала тебе много приключений, большие сокровища и еще большие опасности. Ты сказал: "Принцесса, вы получили своего мальчика на побегушках". - Она улыбнулась - Такого большого мальчика! Мой любимый, думаю, что опасностей было больше, чем ты ожидал… И поэтому мне до сего дня доставляло огромное наслаждение делать так, чтобы и сокровищ было больше, чем ты мог себе когда-нибудь представить. Пожалуйста, прими их без ложной скромности. Ты заработал и их, и гораздо больше - столько, сколько ты захочешь иметь.

– Хмм… Если даже ты права, то этого слишком много. Я тону в них, как в болоте.

– Но, Оскар, ты же не обязан брать ни крошки сверх того, что тебе нужно. Мы можем жить скромнее. В одной комнате, с кроватью, которая убирается в стену, если тебе так будет лучше.

– Это не решение.

– А может быть, тебе нужно холостяцкое убежище где-то за городом?

– Хочешь выбросить мои туфли, а? Она сказала ровным голосом:

– Если ты хочешь, чтобы твои туфли были выброшены, тебе придется это сделать самому. Я прыгнула через твою шпагу. И не буду прыгать обратно.

– Полегче! Ведь это ты предложила. Если я не так понял тебя, то прошу прощения. Я знаю, что своего слова ты обратно не берешь. Но может быть, ты о нем сожалеешь?

– Я не сожалею. А ты?

– Нет, Стар, нет… Но…

– Слишком большая пауза для такого короткого слова, - ответила она очень серьезно. - Ну, скажи же мне.

– Хм… Ну, просто так… А почему ты мне не сказала?

– Не сказала, что именно, Оскар? Существует множество вещей, о которых можно говорить.

– Господи, да о многом! О том, что нам предстояло. О том, что ты Императрица… особенно перед тем, как ты позволила мне прыгнуть через шпагу…

Ее лицо не изменилось, хотя по щекам потекли слезы.

– Я могла бы ответить, что ты меня об этом не спрашивал…

– Я же не знал, о чем спрашивать!

– Это правда. Но я должна заметить, что если бы ты спросил, то я бы тебе на все ответила. Я могла бы сказать тебе, что не я "позволила" тебе прыгать через шпагу, а ты отверг все мои заверения, что нет нужды предлагать мне честь стать твоей женой по законам твоего народа… и что я девчонка, которую ты можешь тискать сколько пожелаешь.

Я могла бы указать тебе на то, что я не Императрица и не Королева, а просто трудящаяся женщина, чья работа не дает ей даже такой роскоши, как право на благородство. Все это правда. Но я не буду прятаться за этой правдой. Я отвечу на твой вопрос. - Стар перешла на невианский язык: Милорд Герой, я боялась только одного - если я не отдамся на твою волю, ты меня бросишь.

– Миледи жена, неужели ты думала, что твой рыцарь бросит тебя в твоих горестях? - Тут уж я перешел на английский: - Что ж, вот все и выяснилось! Ты вышла за меня замуж только потому, что тебе было необходимо освободить это проклятущее Яйцо, а твоя мудрость подсказывала, что я - непременное условие для удачи этого предприятия и что я могу задать стрекача, если ты не сделаешь того-то. Что ж, могу сказать, твоя мудрость в данном случае оказалась слабаком - я бы не сбежал. Хоть это и глупо, но я очень упрям. И я стал вылезать из кровати.