Иезуит. Сикст V (Исторические романы) - Мезаботт Эрнст (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— Разбойники! Негодяи! — вне себя кричал принц Андреа. — Расходитесь немедля, иначе я велю взять вас первому патрулю, и через два часа вы будете повешены.
Общий хохот был ответом на эту угрозу.
Один из разбойников подошел к принцу, распахнул свой плащ и показал ключи святого престола, вышитые на груди, что служило доказательством принадлежности его к папским сбирам.
— Я бы советовал тебе, молодой человек, потихонечку убраться, иначе я буду вынужден употребить против тебя самые крутые меры, и тебя подвергнут серьезному наказанию за нападение с оружием на сбиров его святейшества при исполнении ими служебных обязанностей.
— Еще раз клянусь, — отвечал принц, бледный от гнева, — если останетесь здесь хоть еще минуту, то прежде чем быть повешенными, будете подвергнуты трехчасовой пытке!
— Ну, сам виноват, если не послушался моего совета, — сказал спокойно начальник сбиров, делая знак головой.
Двое негодяев, стоявших близ Андреа, бросились на него с поднятыми кинжалами. Момент был самый критический, еще один знак начальника банды, и принц был бы убит. Паж Теодор Аманден все это видел, не теряя ни секунды, выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его по самую рукоятку между плеч одного из разбойников, который, как сноп, повалился на землю, едва успев проговорить: «Боже, я умираю!» Принц в свою очередь ударом шпаги свалил на землю другого бандита.
— Стреляйте в него! Стреляйте! — кричал начальник сбиров.
В это самое время раздался голос: «Дорогу его эминенции кардиналу Медруччио» — и из-за угла показались носилки, сопровождаемые отрядом телохранителей.
Увидав кардинала, Андреа вскричал: «Медруччио, помоги!»
При виде принца с обнаженной шпагой в руках, кардинал был крайне изумлен, но мигом смекнул в чем дело.
— Ах, негодяи, мерзавцы! Перебить их всех! — обратился он к своей страже. Последняя не заставила повторять приказание. Несмотря на то, что сбиры побросали оружие, молили на коленях о прощении, их всех до одного перебили.
Медруччио непременно хотел, чтобы принц сел в его носилки и под охраной телохранителей отправился во дворец.
— Ваше высочество дешево отделались, — сказал кардинал, — скажу откровенно, я предпочитаю встретиться в лесу с разбойниками, чем на улицах Рима с папскими сбирами. Эти негодяи ужасны!
— Это невероятно! — шептал Андреа. — Люди, которые от правительства поставлены, чтобы защищать граждан, насилуют и грабят их.
Медруччио расхохотался.
— Правительство, — сказал кардинал, — да сами сбиры и представляют правительство.
— Но Боже мой, — вскричал принц, — кто же управляет этой несчастной страной?
— Все и никто. У кого есть острый кинжал за поясом, тот и командир. Кто имеет в своем распоряжении банду головорезов, может распоряжаться всем. Здесь нет закона, нет справедливости, здесь есть только одно право, право сильного. Я вам говорю, принц, что Рим город чрезвычайно оригинальный.
— Неужели до сих пор не могут выбрать папу, способного очистить столицу католицизма от всех этих мерзостей? — вскричал с негодованием принц.
— Да, и у нас иногда бывали честные и энергичные папы, — отвечал Медруччио, — которые не были слепым орудием своих министров и племянников. Например, папа Юлий II держал в руках всех, и при нем злодеи притихли; но что же вы прикажете делать, во-первых, папы у нас избираются в преклонном возрасте, а во-вторых, и это самое главное: что сделает один папа, то его преемник непременно уничтожит.
После некоторого молчания Андреа сказал:
— Сегодня вечером, кардинал, мне необходимо поговорить с вами.
— Смею спросить ваше высочество, в чем будет заключаться наша беседа?
— Мы обсудим выбор нового папы.
— Я очень доволен, ваше высочество, что вы не желаете оставаться индифферентным в этом вопросе, — сказал Медруччио.
— Да, милый кардинал, пора подумать и дать святой католической церкви достойного первосвященника, а не марионетку, которой управляют придворные по своему произволу. Итак, до вечера, не так ли?
— Сочту за особенную честь, ваше высочество, — отвечал, кланяясь, Медруччио.
Весь день кардинал Медруччио ломал себе голову, трудился над разрешением вопроса: кто мог повлиять на молодого беспечного принца? Если бы Медруччио знал, что рука, управлявшая всей этой интригой, была рукой женщины, да еще и куртизанки Диомиры!
IX
Конклав
Приближался решительный момент. Партии кардиналов разделились. Фарнезе рассчитывал, что выберут в папы его или же его креатуру — кардинала Савелли; для этой цели он привлекал на свою сторону испанских и французских кардиналов и был уверен, что его партия восторжествует. Его противник Медичи употреблял все от него зависящие меры, чтобы помешать этому. Медичи искал кардинала, который стоял бы на нейтральной почве и не находился бы под влиянием иностранных государей и своих родных, а главное, чтобы интересы его не были связаны с интересами дома Фарнезе. Таких кардиналов было два: Альбани и Монтальто. Названный кардиналом-монахом, Альбани как богатый и щедрый вельможа был популярен, впрочем, не так, как Фарнезе. Кардинала Монтальто все уважали, но популярностью он не пользовался, и никто не рассчитывал на его избрание. Монтальто знали как хорошего проповедника и строжайшего испанского инквизитора. С этой стороны он не пользовался ничьим расположением. Народ с ужасом вспоминал время папы Пия V, этого коронованного инквизитора, протежировавшего Феличе Перетти.
Самая влиятельная фракция святой коллегии состояла из кардиналов короткого правления папы Григория XIII, прозванных григорианцами. По старинному правилу, все кардиналы, пожалованные папой, в благодарность ему повиновались его племяннику, который становился во главе партии. Племянником покойного папы Григория XIII был, стоявший во главе партии, кардинал Сан-Систо; другой племянник, кардинал Гуастовиллани, не вмешивался в политику и держал нейтралитет. Монтальто мог рассчитывать только на один голос своего друга кардинала Рустикуччи. Всем было хорошо известно, что покойный папа Григорий не любил Монтальто, а потому и весьма естественно, если последний, сделавшись папой, будет мстить григорианцам. Феличе Перетти был сын своего века, а в это время, в особенности между духовными отцами, не было в обыкновении прощать врагам.
Ввиду этого Монтальто никак не мог рассчитывать на партию григорианцев. С другой стороны, друзья Медичи боялись мести Монтальто за убийство его племянника Франциско Перетти. Дело происходило так. Виктория Аккорамбони, известная красавица того времени, была замужем за племянником кардинала Монтальто Франциско Перетти; она понравилась Паоло Джиордано Орсини, герцогу Браччиано, по приказанию которого была похищена, а ее муж убит. Словом, случилась история самая обыкновенная в те времена; Орсини остался ненаказанным и открыто сочетался браком с вдовой Перетти. Ко всему этому следует добавить, что герцог Браччиано являлся племянником кардинала Медичи.
Кардиналы-избиратели, прежде чем приступить к делу, подвергались влиянию посланников. Маркиз Пизани, французский посланник, употреблял все усилия, чтобы был избран кардинал, ненавидящий Испанию; Оливарес как представитель испанского короля Филиппа II интриговал в пользу своего повелителя, к нему присоединялась католическая лига, ненавидевшая короля Генриха III, во главе с кардиналом Дисексом, известным фанатиком, впоследствии умершим от разрыва сердца при известии о торжественном въезде в Париж короля гугенота Генриха IV.
Но с закрытием дверей конклава кончались все интриги. Кардиналы могли выбирать, кого им было угодно, но постороннего влияния на них уже не существовало, по крайней мере так могло казаться с внешней стороны. В сущности это было иначе: кардиналы-избиратели, запертые по своим кельям, получали кушанья из дома. Вот тут-то и действовали интриганы, оставшиеся за стенами конклава. После долгого, безрезультатного сидения в запертой келье, так как все записки кардиналов были сожжены, ибо недоставало законного количества голосов, кардинал Андреа в один прекрасный полдень получил очень вкусный пирог, разломив который, увидел записку только с одним написанным словом «Adorazione», что означало единогласный выбор папы. Молодой кардинал, прочтя записку, улыбнулся, тотчас узнав Диомиру, и подумал: «Эта девочка самый тонкий дипломат». Не будем утомлять читателя подробным описанием интриг кардиналов до конклава и во время его, укажем лишь на главные факты.
