Кости холмов - Иггульден Конн (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Глядя на подданных, Чингис долго не нарушал тишины. Он знал большинство собравшихся в зале мужчин и женщин. Даже немонголы были частью его народа. Хан знал все их недостатки и слабости, как свои, может быть, даже лучше. Он привел людей с отчих холмов, взяв в свои руки их судьбы, чтобы связать воедино. Они больше не принадлежали племенам. Они принадлежали только ему, все до последнего ребенка. Когда хан наконец заговорил, его голос оказался на удивление спокойным.
– Сегодня я назову своего наследника, – объявил он.
Зачарованные его словами, все замерли и не смели пошевельнуться. Лишь Джучи с Чагатаем обменялись колкими взглядами.
– Я не вечен, – продолжал хан. – И я достаточно стар, чтобы помнить еще те времена, когда племена враждовали, готовые перебить друг друга. Я не хочу, чтобы эти времена вернулись после моего ухода. Здесь, в этом зале, я собрал всех самых влиятельных мужчин и женщин нашего народа, кроме Субудая и Джебе. Но с ними я поговорю позже, как только они вернутся. Вы все посвятили мне свою жизнь, принеся клятву верности. Вы дадите ее и моему сыну. – Чингис замолчал. Но никто не смел шевельнуться. В спертом воздухе помещения кто-то тяжело задышал. Кивнув, хан продолжил: – Я приношу благодарность моему брату Хачиуну за то, что все это время он был моим наследником, приняв на себя эту нелегкую ношу, покане возмужали мои сыновья. – Чингис отыскал глазами в толпе своего брата, и тот ответил ему слабым кивком. – Нетвоим детям править народом, Хачиун, – сказал Чингис, зная, что его брат понимает необходимость произнести эти слова вслух. – Возможно, они будут править другими странами и народами, но великого хана выберу я, и он будет только от моего семени. И ты первым принесешь клятву моему сыну. Потом братья Хасар и Тэмуге, потом каждый из собравшихся здесь. – Хан снова посмотрел на пришедших. Его пронзительные желтые глаза как будто раздевали всех донага. – Мы все только клятва, которую даем. Кто из вас не преклонит колено перед моим сыном, может уйти до рассвета, куда пожелает. Это единственный выбор, который я могу позволить. – Чингис замолчал снова, закрыв на мгновение глаза, чтобы не дать боли и гневу вырваться наружу. – Выйди вперед, Угэдэй, мой наследник, – закончил хан.
Все глаза в зале повернулись в этот миг к шестнадцатилетнему воину. За время, проведенное в землях мусульман, юноша почти достиг роста отца. На лице Угэдэя не осталось и следа того хрупкого мальчика, который вернулся вместе с Хачиуном из Китая, но младший сын хана казался еще совсем ребенком и был шокирован словами отца. Глаза Угэдэя, такие же светлые, как у Чингиса, широко раскрылись от удивления. Юноша не мог сдвинуться с места, и Бортэ пришлось подтолкнуть его, чтобы он вышел вперед сквозь расступившуюся толпу. Лишь его мать и Чахэ знали, что так и будет. Все предшествующие дни обе женщины советовали Чингису объявить наследником Угэдэя, и впервые в жизни муж прислушался к ним. Глаза обеих женщин теперь наполнились слезами гордости.
Чингис не обращал внимания на пылающие взоры Джучи и Чагатая, когда развернул своего потрясенного новостью третьего сына лицом к старшим братьям.
– Человек, ведущий народ, не имеет права быть слабым, – сказал Чингис. – Он не должен принимать спешных решений или уступать злобе. Сначала он должен использовать разум. Но как только он начинает движение, оно должно быть стремительным, как прыжок волка, и беспощадным. От него зависят жизни многих людей, и одно неверное решение может погубить все, что создано моими братьями и мною. – Сжимая крепкие кулаки и делая глубокий вдох, Чингис показал всю ярость, клокотавшую в нем. – Я хан моря трав и серебряного народа. Я выбрал наследника. Это мое право. И пусть Отец-небо и Мать-земля покарают любого, кто встанет на пути.
В толпе нервно задвигались головы, и Хачиун вышел вперед, встав перед Чингисом и Угэдэем. Взявшись за рукоять меча, Чингис ждал, что произойдет дальше, но Хачиун просто улыбнулся. Видя волнение Угэдэя, Хачиун подмигнул ему, затем опустился на колено.
– Я с легкостью приношу клятву тебе, Угэдэй, – сыну моего брата и его наследнику. Пусть долгие годы отделят нас от того дня, когда ты унаследуешь своему отцу, но до тех пор я клянусь чтить его выбор. И когда наступит тот день, я дам тебе клятву следовать за тобой с моими юртами, конями, солью и кровью.
Следом за Хачиуном вышел Хасар. Он тоже встал на колено и произнес речь, во время которой его глаза светились от гордости. Никто не мог принести полную присягу на верность хану, пока Чингис оставался жив, но братья клялись чтить юношу как наследника. Когда напряжение спало, Чингис отпустил рукоять меча и положил правую руку на плечо Угэдэя. За Тэмуге вышли вперед Джучи и Чагатай. Для Чингиса было особенно важно, чтобы именно эти двое, пуще всех остальных собравшихся в зале, произнесли свои слова прилюдно, и тогда уже не было бы никаких сомнений. Самые влиятельные мужчины и женщины из народа стали бы свидетелями этого исторического момента.
Опускаясь на колено, Джучи сморщил лицо от боли, но выдавил улыбку для Угэдэя. В глубине души Джучи знал, что наследником ему не бывать. Он пока не был уверен, остановится ли отец на этом или придумает для него еще какое-нибудь наказание за глупую драку с Чагатаем. Но по крайней мере, сейчас Джучи чувствовал себя победителем. Чагатай тоже лишился права наследовать отцу, и Джучи твердо верил, что однажды возглавит народ. Рухнувшие надежды Чагатая грели душу Джучи, как горячий арак.
Со сломанной ногой Чагатай не мог встать на колено, как другие. Под взглядом отца он колебался, и военачальники с интересом наблюдали возникшее затруднение.
– Китайский поклон, Чагатай, с растяжкой, – холодно подсказал Чингис. – Хоть ты и ранен, но мог бы это сделать.
Лицо Чагатая побагровело, когда он осторожно разлегся на полу и прикоснулся лбом к холодному камню. Нетрудно было сообразить, что отец подвергнет его суровому наказанию, если он попытается уклониться.
Угэдэй как будто был очень доволен тем, что Чагатай лежит перед ним на полу. Юный наследник так и светился, когда Чагатай произносил ритуальные слова. Потом он схватился за трость и с ее помощью с трудом поднялся на ноги. Стоя среди толпы, Яо Шу тоже не смог устоять, чтобы не улыбнуться. Монах подумал, что на белом свете и в самом деле имелось место для кармы, раз уж он дожил до того момента, когда у него на глазах глупого мальчишку унизили принародно. Необходимость в отмщении исчезла, и монах почувствовал пустоту в своей оскверненной душе. Яо Шу угрюмо покачал головой. До чего же он докатился, в кого превратился среди монголов? Но у него появился еще один шанс, и монах пообещал самому себе возобновить проповеди и вернуться к просвещению ханских сыновей. Монах аж засиял при мысли о занятиях с Угэдэем. Паренек все схватывал на лету, и, если бы удалось укротить его врожденное жестокосердие, из него вышел бы замечательный хан.
Немало времени понадобилось на то, чтобы каждый из собравшихся в зале принес клятву верности Угэдэю. Все закончилось только к рассвету, когда восток уже окрасился серыми сумерками. Чингис не позаботился о том, чтобы в зал принесли хотя бы воду. И как только последний военачальник поднялся с колена, по дворцу прокатился гром радостных криков. Все понимали, что в эту ночь видят рождение новой династии. Под взором великого хана радовались даже командиры Джучи и Чагатая, довольные тем, что не пролилась кровь.
Чингис поднял руку, чтобы успокоить зал.
– Теперь возвращайтесь по домам и расскажите всем, что вы видели здесь. Сегодня же устроим пир в Самарканде, чтобы отпраздновать такое событие.
Веселая толпа потянулась к выходу на противоположной стороне тронного зала, но Чингис внезапно принял серьезный вид.
– Хачиун! Вы с Хасаром останьтесь. Ты тоже, Тэмуге. Есть одно незаконченное дело, для которого мне понадобятся мои братья.
Все трое братьев в удивлении остановились, и Чингис повернулся к трону, возле которого все еще сидел Кокэчу.
