Великое сидение - Люфанов Евгений Дмитриевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Поручив полковнику Ренцелю окончательное уничтожение разгромленной шведской колонны, Меншиков с кавалерийскими полками поспешил вернуться к главным силам своей армии, а Ренцель с пятью батальонами пехоты преследовал шведов и начинал их окружать. Растерявшийся Росс не знал, куда ему пробиваться – к своей сражающейся армии или к Полтаве, поблизости от которой был укрепленный шведский лагерь.
– Скачи во весь опор, проси указаний короля, – приказал он капитану Функу.
И Функ поскакал.
– Слава всевышнему, мы спасены! – радостно воскликнул он, увидев в приближающемся по лесной дороге войске генерала Шлиппенбаха. – Король выслал нам подмогу, – и пришпорил коня, чтобы на быстром аллюре подскакать к отряду.
Функ убедился, что генерал Шлиппенбах действительно шел впереди отряда, но только пленником, а войско оказалось русским. Функ резко повернул коня, но было уже поздно.
Пока генерал Росс раздумывал, что ему делать и скоро ли вернется посланный к королю капитан, Ренцель со своими батальонами напал на него, и лишь немногим шведам, вместе с их генералом, удалось прорваться к лагерю. Но спасения не было и там. Гарнизон Полтавы не мог быть безучастным свидетелем происходивших сражений, сделал вылазку из крепости и после короткого боя завладел шведским лагерем. Оставив артиллерию, шведы, оберегавшие до этого свой лагерь, кинулись бежать на низовье Ворсклы к Переволочне, и среди бежавших был Мазепа.
Заметив, что лагерь в руках русских, в Ренцель с батальонами пехоты преследует по пятам, Росс с остатками своей колонны сдался. Русским войскам был свободен доступ к Полтаве, и забота была уже не об освобождении города от длительной осады, а о дальнейшем разгроме шведской армии.
Предполагая, что Карл все же кинется отбивать свой лагерь, Петр вывел в поле часть пехоты и расположил ее с таким расчетом, чтобы при наступлении шведов ударить на них с флангов, но Карл вовсе не думал о такой атаке, а старался только восстановить порядок в своих потрепанных войсках.
Во время этих утренних схваток русские забрали четырнадцать белокрестных шведских знамен и штандартов. Первое знамя кирасирского полка захватил каптенармус Нижегородского драгунского полка Абрам Антонов.
Был шестой час утра, и в сражении наступил перерыв. И пушкам в бою дают отдых.
Готовясь к новой, теперь уже, конечно, решительной битве с противником, хотя и ослабленным понесенными потерями, но еще опасным, Петр в шесть часов утра вывел из лагеря свои войска, за исключением девяти батальонов и сборных команд, частью оставленных для охранения лагеря, частью отряженных занять находившийся неподалеку Воздвиженский монастырь. Войска были построены в боевой порядок, в две линии: пехота в составе сорока двух батальонов под командованием фельдмаршала Шереметева стояла в центре; двенадцать кавалерийских полков под командой генерала Боура – на правом крыле и пять полков конницы, возвратившейся с Меншиковым, – на левом.
Объезжая свои войска, Петр призывал солдат и офицеров биться не щадя жизни. Говорил:
– Воины! Вот пришел час, который решит судьбу отечества. Не помышляйте, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за землю русскую… Не должна вас приводить в смущение слава непобедимости неприятеля, которой ложь вы сами победами своими неоднократно доказали… А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего.
Армия Карла тоже построилась в боевой порядок. После понесенных потерь в ней оставалось около восемнадцати тысяч человек. Король поставил пехоту в центре в одну линию, а кавалерию – по флангам, в две. Он полулежал в кресле-качалке, запряженной двумя лошадьми, и его провозили по рядам. Он тоже ободрял свои полки, напоминая им о прежних победах и призывая бороться с неприятелем, не раз показывавшим свой тыл шведскому войску. Напоминал о первой прославленной Нарвской победе и после победы здесь, под Полтавой, приглашал всех на многодневный пир.
В 9 часов утра Петр взмахнул крестообразно саблей, начиная наступление.
– Будем биться, государь, не щадя живота! – выкрикнул бывалый в боях пехотинец и тут же упал, сраженный то ли меткой, то ли шальной вражеской пулей.
Не дожидаясь приближения русских, шведы двинулись им навстречу, и сразу же закипела она, последняя, решительная, генеральная битва, тяжелая и шумная работа войны. Злобные, мстительные выкрики, ругань, вопли отчаяния, предсмертные стоны, хрипенье и визг, лязг железа, пороховой дым, кровь, пот, трубные звуки и барабанная дробь, грохот разрывов и огненные всплески ружейных выстрелов – все смешалось в одно. И солдаты, и офицеры помнили, что в решающем этом бою каждый из них должен быть образцом храбрости, как того требовали от своих воинов и царь Петр, и король Карл.
– Себя при знамени дать на части изрубить, нежели знамь оставить, потому что вся рота по нем поступает, и каждый воин должен быть смелого сердца, – не раз говорил царь Петр.
Он не был таким полководцем, как его противник Карл XII, преследовавший во всякой войне главную цель – свое личное честолюбие. Петром руководила забота о благе отечества, а себя в военном деле он ставил на второе и даже на третье место, не стремясь стоять во главе полевого командования, и водить войска в битву предоставлял своим генералам. Но в этом Полтавском сражении решалась судьба не какого-то отдельного города, а судьба всей России, и Петр считал необходимым воодушевлять воинов своей личной доблестью. Он приготовился к этой битве, как к труднейшему испытанию, без воодушевления, но и без слабости, и находился в самих опасных местах.
Три пули летели ловить его жизнь: одна прострелила ему шляпу, другая застряла в орчаке седла, третья сделала вмятину на золотом кресте, висевшем у него на груди.
В тесноте завязавшейся битвы многим воинам нельзя было пользоваться оружием, и они боролись насмерть в рукопашных схватках, применяя свою силу и ловкость. Бой вначале шел с переменным успехом. Находившиеся в центре поля опытные, рослые и сильные шведские гвардейцы старались одолеть и потеснить один из батальонов русских солдат-новгородцев. Заметив это, Петр привел им на помощь еще два батальона их земляков, и от новых яростных ударов шведские гвардейцы, словно изумившись такой отваге, заколебались и несколько попятились. А боевой напор русских становился все сильнее. С лязгом и скрежетом ударялись один о другой, скрещивались штыки; ружейный и артиллерийский огонь обрушивался на шведские полки, а конница Боура и Меншикова с обоих флангов теснила их, смело врываясь в расстроенные ряды колонн. Поражаемые усилившимся огнем артиллерии, сминаемые конницей, уступая в рукопашных схватках, шведы после несмолкаемой двухчасовой битвы были разбиты наголову и искали спасения в бегстве.
Передвигаясь по рядам в коляске, Карл XII с первых же минут находился среди своих солдат в самой кипени боя, но вдруг налетевшее пушечное ядро ударило в упряжку, убило лошадей, и Карл упал. Уцелевшие из его охраны драбанты решили, что король убит, и этот страшный для шведской армии слух мигом облетел все полки, внося в них ужас и смятение. Но Карл был жив и даже не получил никакого нового ранения. Он приказал подать ему лошадь и, морщась от боли в раненой накануне ноге, сел в седло.
– Шведы, шведы!.. Вернитесь, шведы!.. – кричал он, видя отступавших и просто бежавших своих солдат.
Но никто его не слушал. Подскакал фельдмаршал Рейншильд и, задыхаясь, сообщил.
– Ваше величество, наша пехота потеряна.
Бросившись снова в сражение, Рейншильд вскоре оказался в плену.
Ошеломленный происшедшим, Карл не знал, куда ему направить лошадь, и лошадь тоже недоумевала, мотая головой. В ту же минуту она была убита и, падая вместе со своим всадником, подмяла его раненую ногу. От остро вспыхнувшей боли Карл потерял сознание. Из двадцати четырех драбантов, составлявших его личную охрану, оставались только трое.
– Спасайте короля!.. Короля спасайте!.. – метались они, крича друг другу.
