Евпраксия - Антонов Александр Ильич (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Отправляясь в Клермон погожими днями ранней осени, папа Урбан подумал о том, что на соборе должно присутствовать не только королю Франции, но и кому-то, кто должен представлять Германию. Конечно же, папа не мог позвать с собой отреченного от церкви и преданного анафеме императора. И его выбор пал на императрицу и на принца Генриха. Они в эту пору пребывали ещё во Флоренции, и папа послал к ним гонца, дабы уведомить о своём желании.
Приглашение папы Урбана заставило Евпраксию поволноваться, и не только потому, что там, в Клермоне, она могла встретиться со своим братом королём Филиппом. Юному Генриху она сказала:
— Славный принц, я еду в Клермон охотно, к тому и тебя призываю.
Красивое лицо принца озарилось улыбкой.
— Да, государыня, я тоже поеду охотно.
— Тогда будем собираться в путь, потому как через день-другой папа проедет через город и мы последуем за ним.
И, как всегда перед дальним путешествием, началась великая суета. Евпраксия, однако, отключилась от этой суеты, поручила сборы Родиону, погрузилась в себя. Она вспомнила всё, что рассказывал отец о своей любимой сестре Анне, которая стала королевой Франции. «Она была самая неугомонная и отчаянная среди нас. Даже батюшки не боялась. Но добра и милосердна ко всем. И от неё всегда лучилось тепло, обогревая всех, кто был рядом, — рассказывал Всеволод. — Да помни: от Германии до Франции рукой подать, так ты уж при случае навести братцев и сестру, кои от Анны остались. А ещё знай, что в те далёкие годы наш батюшка отправил с Анной двести воинов. Все они при ней оставались, все семьями обзавелись. Теперь, поди, их сыны поднялись, внуки... Может, кого и к себе на службу позовёшь».
Вспомнив наказ батюшки, Евпраксия хорошо помнила и другое его напутствие. «Ты там, в Германии, не чти себя чужеземкой, а слейся с народом. Будут тебя знать горожане и селяне — полюбят». Пока у Евпраксии не было возможности сойтись с народом, встать рядом с мастеровым, пройтись полем с пахарем. Она, как ей казалось, ни на шаг не приблизилась к горожанам и селянам. Теперь всё это ей доступно. Она — императрица, и при больном, преданном анафеме супруге у неё остаётся право быть истинной государыней и печься о своём народе, о его духовности, нравственности и достатке. И она сочла, что поездка в Клермон, а оттуда через Париж и север Франции в Германию и по всем землям от севера и до юга державы и будет тем сближением с подданными, к коему должны приобщаться вес истинные государи.
И всё получилось бы у Евпраксии, как было задумано. Она встретилась с графиней Матильдой и с королём Конрадом, рассказала им о своём желании объехать земли Германии и услышала одобрение.
— Тебе должно показать себя, — сказала графиня Матильда. — Тем более что после Клермона будет что сказать христолюбивым немцам.
— Я хочу, чтобы со мной поехал архиепископ Гартвиг, но он куда-то пропал, — посетовала Евпраксия.
— Мы постараемся его найди, — отозвалась Матильда, — и, даже если ты уедешь, он нагонит тебя в пути.
Вскоре во Флоренции появился огромный папский кортеж. Папа Урбан остановился во дворце графини Матильды. А через сутки двинулся дальше. Императрица выехала следом за папой. Её путешествие началось удачно. Сопровождали Евпраксию восемь русичей и полсотни воинов, коих дала ей графиня Матильда. В свите были архиепископ Гартвиг, аббат Гиршау, трое придворных и несколько слуг. Родион теперь служил казначеем Евпраксии, ему присвоили титул барона. Родион был не очень доволен титулом.
— Я, матушка императрица, есть боярин, им и останусь, — сказал он Евпраксии, когда она объявила его бароном.
— Родиоша, не печалься. Это для германцев ты барон, а для меня по-прежнему ангел-хранитель.
Да, всё было по-прежнему — они любили друг друга. И лишь целомудрие и благородство сдерживали их от того, чтобы они не бросились друг другу в объятия. И оба они свято хранили тайну единственной любовной ночи, когда отчаяние толкнуло Евпраксию просить как милости телесной близости. Правда, и теперь, на долгом пути из Флоренции в Клермон, через горные перевалы Альп, через прибрежное долины Франции, они тянулись друг к другу. И случалось так, что Евпраксия просила седлать ей коня и скакала вперёд, оставляя кортеж далеко позади. И тогда её верный телохранитель Родион пускался вскачь. Догнав Евпраксию, он молча ехал рядом, любуясь её прекрасным лицом. Она ощущала его любящий взгляд. И часто, не выдержав тягостного молчания, с лаской в глазах, она просила Родиона спеть какую-нибудь древнюю былину. И он охотно отзывался на её просьбу, долго и с душою пел про Добрыню Никитича, про Святогора:
Душевная былина льётся с тихой печалью. Евпраксия подпевает Родиону. И счастливы они. Эти часы, проведённые в близком общении с любимым, наполняли Евпраксию надеждой на то, что к ним ещё придёт праздник их душ, сердец и любви.
Путешествие папы Урбана и императрицы Евпраксии завершилось 24 ноября. Пополудни кортеж появился на улицах Клермона и под гомон тысячной толпы горожан проследовал к дворцу клермонского пэра. Императрица в эти часы ехала сразу же за каретой папы римского. Она сидела в открытой колеснице и приветливо махала рукой горожанам.
На площади близ дворца пэра кортеж встречали священнослужители Франции — примасы церквей, епископы. Отдельной группой стояли король Франции Филипп I с супругой, его приближённые, брат короля герцог Гуго, пэр Клермона граф Анжей Клермонай. Лишь только Евпраксия увидела Филиппа, как сердце подсказало ей, что это родной человек. Филипп был похож на её отца князя Всеволода, как тог, по его рассказам, был похож на сестру Анну. Евпраксия была готова бежать навстречу Филиппу. Когда же он подошёл к прекрасной императрице-незнакомке, дабы поцеловать ей руку, Евпраксия дерзнула поцеловать сто в губы и сказала по-русски:
— Здравствуй, дорогой брат, нам с тобой должно облобызаться по-киевски.
Он был изумлён и смотрел на улыбающуюся Евпраксию тёмно-серыми глазами с детским удивлением.
— Господи, что я слышу?! Наконец-то я поверил, что моя сестра императрица Германии.
Евпраксия и Филипп троекратно поцеловались, а потом она представила своего питомца:
— Принц Саксонского герцогского дома Генрих, сын императора Генриха Четвёртого.
Филипп протянул принцу сильную руку Евпраксия любовалась им. Он был чуть выше среднего роста, широкоплечий, с мощной грудью. Евпраксия подумала, что матушка Анна много отдала ему славянской крови, наделила русским обличьем.
— Славный принц, я рад познакомиться с тобой, — сказал Филипп по-немецки. — Приглашаю в Париж погостевать.
Генрих зарделся от смущения, но с ответом не замешкался.
— Матушка Евпраксия много рассказывала о тебе, король Филипп. Я хотел бы стать твоим другом.
— Так и будет, славный принц, — ответил Филипп.
Не успели Евпраксия и Генрих оглядеться, как к ним подошёл герцог Гуго. Он уже знал, что Евпраксия его сестра, и без церемоний обнял её и расцеловал.
— Прости, россиянка Евпраксия, я про тебя знаю больше, чем брат Филипп. А зовут меня Гуго, и я был любимцем у матушки Анны.
— Так и было на самом деле, — засмеялся Филипп и похлопал брата по спине. — Да помни, что мы тебя все любили!
Герцог и рыцарь Гуго, победитель многих рыцарских турниров, одним из первых отзовётся на призыв папы Урбана идти на защиту гроба Господня и поведёт крестоносцев Франции в далёкую Палестину. Он прославится многими подвигами и только через пять лет вернётся на родину залечивать многие раны, полученные в сечах.
