Цезарь (др. перевод) - Дюма Александр (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗

И Помпей полагал, что весь Рим — с ним. Больше всего он опасался, чтобы на него не напали до весны. Тогда же стоял ноябрь. Он считал, что может готовить лагерь к зимовке.

И вот он собрал сенаторов и всадников.

— Властители и граждане! — сказал он им. — Вспомните историю: афиняне покинули свой город, чтобы противостоять врагу и защитить свою свободу, поскольку Фемистокл [362] опасался, как бы крепостные стены и дома не сыграли для жителей роль своего рода роковой ловушки. И действительно, вскоре после этого, после победы над Ксерксом [363] и захвата Саламин [364] афиняне вернулись в свой город и отстроили его заново, он стал еще прекраснее и величественнее. Так поступили и мы, римляне, когда галлы заполонили Италию: наши предки покинули город, отступили к Ардее [365]. Камилл и его люди посчитали, подобно Фемистоклу, что родина их там, где находятся они. По их примеру покинули мы Италию, чтобы прийти сюда, где теперь находимся. И во имя родины мы тоже прогоним Цезаря из Рима! Как, по-вашему, он поступит, если выйдет победителем? Думаете, тот, кто поднимает оружие против своей родины, откажется от жестокости и насилия? Человек, который прославился в Галлии своей алчностью, разбоем, чрезмерным пристрастием к деньгам, думаете, он воздержится, чтобы не запустить руку в кошельки граждан, в государственную казну?.. Что касается меня, то при всей сложности положения, в котором находится наша родина, укажите мне только место! Я буду сражаться там, где вы мне укажете, буду сражаться как простой солдат или как главнокомандующий. И если боги признают, что я хоть немного понимаю в военном искусстве, лично отважен, разбираюсь в военной технике, — вспомните, я ни разу еще не был побежден, — так вот, все, о чем прошу я богов, — помочь мне отомстить за нашу несчастную родину!

Помпей окончил речь, все присутствовавшие в один голос объявили его императором и попросили стать главнокомандующим. Тогда Помпей поблагодарил их и заметил, что Цезарь, которого остановили плохая погода и бурное море, по всей вероятности, не предпримет в ближайшее время усилий, чтобы перебраться в Иллирию. Он наверняка останется в Риме укреплять свою диктатуру.

Учитывая это, он тут же отдал приказ бдительно охранять морские проливы, пути и порты, а солдат отправил на зимовку в Тессалию и Македонию.

В то время как Помпей держал эту речь перед армией и своими сподвижниками, Цезарь, задержавшийся в Риме лишь на одиннадцать дней, прибыл в Брундизий без амуниции, провианта и, собрав там около двадцати тысяч воинов, сказал им:

— Друзья! Вы пришли со мной творить великие дела, не так ли? Хорошо! Для тех, кто принял такое решение со всей твердостью, не существует ни зимы, ни бури. Таких ничто не может остановить: ни отсутствие провианта и боевых машин, ни даже медлительность наших товарищей. Итак, ничто не в силах помешать нам продолжить войну, и единственное теперь условие успеха — это быстрота действий. Лично я считаю, что мы должны оставить здесь своих рабов и поклажу, погрузиться на первые же корабли, которые, найдем, лишь бы их было достаточно, чтобы вместить нас всех, и, воспользовавшись зимой, которая усыпила бдительность нашего врага, напасть на него в тот момент, когда он менее всего этого ждет. А то, что мы в меньшинстве, пусть вас не пугает — храбрость заменит нам численное преимущество. Теперь, что касается продовольствия… В лагере Помпея есть все, и к тому же в изобилии. Так что, когда прогоним Помпея из его лагеря, у нас будет всего в достатке. Мир принадлежит нам! Помните одно: мы свободные граждане и имеем дело с рабами. Теперь те, кто не желает рисковать и испытать свое счастье рядом с Цезарем, могут покинуть Цезаря!

Ответом был дружный крик:

— Веди нас!

Неделю спустя, без продовольствия и боевых машин, всего с двадцатью пятью-тридцатью тысячами солдат, не ожидая подкрепления со стороны частей, которым был отдан приказ о встрече в Брундизии, Цезарь погружается на пятьдесят кораблей, которые обещает тут же вернуть, чтобы перебросить остальные части — еще около двадцати тысяч человек, и, пройдя сквозь бесчисленный строй вражеских кораблей под командованием Бибула, высаживается в пустынном месте возле Аполлонии [366] — на пляже, среди скал, так как все порты охраняются солдатами Помпея.

Он идет с двадцатью пятью тысячами воинов атаковать стопятидесятитысячную армию!

Его легионы, отправившись с берегов реки Сегр, пересекли Карбону, Заальпийскую Галлию, прошли через им, словно то была обычная стоянка, затем вышли на Аппиеву дорогу и направились в сторону Брундизия, ворча:

— В какой еще край заведет нас этот человек? Как долго будет он водить нас за собой? Когда закончатся наши мучения? Может, он думает, что ноги наши из стали, а тела из железа, что гонит нас на самый край земли, ведет то с запада на восток, то с севера на юг? Но ведь железо и сталь тоже изнашиваются… И кинжалы, и мечи нуждаются в покое, они тоже подвластны усталости. Неужели даже наши раны не дают Цезарю понять, что он командует смертными и что мы испытываем лишения и страдания, подобно всем прочим? Даже сами боги утомились бы, сделав то, что делаем мы! Глядя, с какой скоростью мы передвигаемся, можно подумать, что мы спасаемся от врага, а не преследуем его. Хватит, Цезарь! Довольно!

Изнуренные и разбитые усталостью, эти несчастные садились возле дороги и лишь мотали головами, слушая приказы командиров. Вам не кажется, что вы слышите плач ветеранов, которых Наполеон подгонял от Нила к Дунаю, от Мансанареса к Волге?

Но когда ветераны прибыли в Брундизий и узнали, что Цезарь уже отплыл, не дождавшись их, то обернулись к своим командирам, плача от злости:

— Это ваша ошибка, что мы не отправились вместе с ним! Надо было сильнее поторапливать нас в дороге, а не позволять без конца отдыхать, как каким-нибудь лентяям и предателям! О, как мерзко поступили мы, предав нашего императора!

Когда же им сообщили, что перевозившие Цезаря пятьдесят кораблей должны вернуться и забрать их, они расположились на берегу, чтобы поскорее увидеть на горизонте белые паруса; они ждали их с таким нетерпением.

LXI

Что же придавало Цезарю такую уверенность в своих действиях? Во-первых, его гениальность, и, во-вторых., предчувствие. Хотя с тех пор, когда ему предсказали скорую смерть, Цезарь поклялся больше не слушать прорицателей, в знамения, подобно всем великим людям, он продолжал верить. Он был суеверен. Надо сказать, у некоторых гениальных людей суеверие вовсе не является признаком слабости, напротив, это верный знак честолюбия.

Собираясь отправиться из Рима, Цезарь сделал жертвоприношение богине Фортуне. Бык, предназначенный для заклания, вдруг вырвался из рук служителей и сбежал из города, не дав даже прикоснуться к себе. Встретив на пути озеро, он пересек его вплавь.

— Что бы это значило? — спросил Цезарь авгуров.

— А вот что: ты пропал, если останешься в Риме, если не пересечешь сейчас море, это огромное озеро, отделяющее тебя от Помпея, потому что по ту сторону моря тебя ожидают победа и удача.

И Цезарь отправился, отдав распоряжение Антонию вести за собой остальную часть его армии. Уже на другой день по городу пронесся об этом слух; даже римские ребятишки разделились на два лагеря — одни называли себя цезарианцами, другие — помпеянцами; на улице разгорались настоящие сражения, они метали друг в друга камни. Результатом этой «малой войны» было полное поражение «армии Помпея».

В это время Цезарь находился в Аполлонии, городе, который Помпей вовсе не намеревался защищать. Есть немало городов с таким названием. В то время их было несколько: первый — в Македонии, к юго-западу от Салоник, называется теперь Полиной; второй — во Фракии, у входа в пролив Эвксинского порта, сейчас это город Созополь; третий — в Греции, на берегу моря, к северу от Сирен [367]; четвертый — на острове Крит, родине философа Диогена [368]; пятый — в Палестине; и наконец, шестой — в Иллирии, возле устья реки Аой [369].