Сальватор. Том 2 - Дюма Александр (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Пока маркиза де Латурнель находится при вас, – продолжал граф, – врач монсеньора де Келена находится при мне.
Епископ широко раскрыл глаза, словно хотел воочию убедиться: тот, кто сообщал ему о визите личного доктора архиепископа, был добрым вестником.
Граф Рапт сделал вид, что не замечает, с каким напряженным вниманием монсеньор Колетти следит за его словами, и продолжал:
– Врач монсеньора, обычно очень жизнерадостный, как и его собратья, у которых хватает разума весело принимать то, чему они не в силах помешать, показался мне не на шутку огорченным, и я был вынужден спросить, что послужило причиной его скорби.
– Что же было с доктором? – спросил епископ, притворяясь взволнованным. – Я не имею чести быть его другом, но знаю его достаточно близко, чтобы проявлять к нему интерес, не говоря уж о том, что он – достойный уважения католик, так как ему покровительствуют наши преподобные отцы Монружа!
– Причину его печали понять несложно, – ответил г-н Рапт, – и вы поймете ее лучше, чем кто бы то ни было, ваше преосвященство, когда я вам скажу, что наш прелат болен.
– Монсеньор болен? – вскричал аббат с ужасом, прекрасно разыгранным перед любым другим человеком, но только не перед актером по имени граф Рапт.
– Да, – ответил тот.
– Опасно? – пристально глядя на собеседника, продолжал епископ.
В этом взгляде были целая речь и немой вопрос, выразительный и настойчивый. Этот взгляд означал: «Я вас понимаю, вы мне предлагаете место архиепископа Парижского в обмен на молчание. Мы друг друга понимаем. Но не обманывайте меня, не пытайтесь меня провести, или горе вам!
Можете быть уверены: я все силы приложу к тому, чтобы вас свалить».
Вот что означал этот взгляд, а может, и нечто большее.
Граф Рапт правильно его понял и ответил утвердительно.
Епископ продолжал:
– Вы полагаете, болезнь довольно опасна и мы будем иметь несчастье потерять этого святого человека?
Слово «несчастье» означало «надежду».
– Доктор был обеспокоен, – взволнованно проговорил г-н Рапт.
– Очень обеспокоен? – в том же тоне переспросил монсеньор Колетти.
– Да, очень!
– У медицины много возможностей, и можно надеяться, что этот святой человек поправится.
– Святой человек – удачное словцо, монсеньор.
– Незаменимый человек!
– Или, во всяком случае, заменить его было бы непросто.
– Кто мог бы его заменить? – со скорбным видом спросил епископ.
– Тот, кто, заручившись доверием его величества, был бы, кроме того, представлен королю как достойный преемник прелата, – сказал граф.
– И такой человек существует? – скромно проговорил епископ.
– Да, существует, – подтвердил будущий депутат.
– И вы его знаете, ваше сиятельство?
– Да, знаю, – подтвердил г-н Рапт.
С этими словами дипломат многозначительно посмотрел на епископа. Монсеньор Колетти понял, что выбор зависит от него самого, и, смиренно опустив голову, сказал:
– Я его не знаю.
– В таком случае, ваше преосвященство, позвольте вам его представить, – продолжал г-н Рапт.
Епископ вздрогнул.
– Это же вы, монсеньор!
– Я?! – вскричал епископ. – Я, недостойный? Я? Я?
Он повторял это «я», притворяясь удивленным.
– Вы, ваше преосвященство, – сказал граф. – Ваше назначение зависит от меня, как зависит оно от того, стану ли я министром.
Епископ едва не лишился чувств от удовольствия.
– Как?! – пролепетал он.
Будущий депутат не дал ему продолжать.
– Вы меня поняли, ваше преосвященство, – молвил он. – Я вам предлагаю архиепископство в обмен на ваше молчание.
Я думаю, наши тайны стоят одна другой.
– Значит, – сказал епископ, озираясь, – вы торжественно обещаете, что при случае сочтете меня достойным места архиепископа Парижского?
– Да, – сказал г-н Рапт.
– И если подходящий случай представится, вы не откажетесь от своего слова?
– Мы же оба знаем цену клятвам! – с улыбкой заметил граф.
– Конечно, конечно! – кивнул епископ. – Порядочные люди всегда сумеют договориться… Итак, – прибавил он, – если я попрошу, вы подтвердите это обещание?
– Разумеется, ваше преосвященство.
– Даже письменно? – с сомнением спросил епископ.
– Даже письменно! – повторил граф.
– Ну что ж!.. – обронил епископ, поворачиваясь к столу, на котором были приготовлены бумага, перо, чернила и, как принято говорить в театре, все, что было нужно для письма.
Это «ну что ж» было настолько выразительно, что граф Рапт, не дожидаясь объяснений, подошел к столу и письменно подтвердил свое обещание.
Граф протянул ему бумагу. Епископ ее принял, прочел, пересыпал, сложил и убрал в ящик. Он посмотрел на графа Рапта с улыбкой, секрет которой ему передали его предок Мефистофель или его собрат епископ Отенский.
– Ваше сиятельство! – молвил он. – С этой минуты у вас нет более преданного друга, чем я.
– Монсеньор! – отозвался граф Рапт. – Да покарает меня Господь, Который нас слышит, если я когда-нибудь сомневался в вашей дружбе.
Два приличных человека крепко пожали друг другу руки и расстались.
XXXVII.
О простоте и воздержанности г-на Ранта
Министры похожи на старых актеров: не умеют вовремя уйти со сцены. Разумеется, выборы в палату пэров должны были бы предупредить г-на де Виллеля о нависшей над королем угрозе. Вот уже четыре года, как наследственная палата встречала предложения правительства в штыки. То ли г-н де Виллель был наделен непомерной гордыней, то ли узко мыслил, но он не замечал этой постоянной оппозиции, а если и соблаговолил заметить, то не только не ушел со своего поста, но решил, что назначение новых восьмидесяти пэров – надежное средство вернуть себе расположение верхней палаты.
Однако большинство (если допустить, что он добился его в палате пэров) не обеспечивало ему большинства в палате депутатов. Оппозиция добивалась быстрых успехов в выборной палате. Преимущество в десять-двенадцать голосов ей удалось развить до пятидесяти. В течение года по стране прошло шесть перевыборов: в Руане, Орлеане, Байонне, Мамере, Мо и Сенте, и повсюду кандидаты оппозиции получили подавляющее большинство. В Руане кандидат от правительства смог получить всего 37 голосов из 967 участвовавших в выборах.
Невозможно было ошибиться в агрессивном характере таких выборов, так как среди новоизбранных фигурировали Лафайет и Лаффит.
На этом все прошлые, настоящие и будущие правительства погорели и погорят! Когда правительство неспособно возглавить оппозицию, оно неизбежно окажется у нее в хвосте. Глупо пытаться обуздать стихию. И аппетиты не удовлетворить, если пытаться отвлечь внимание. А «голод – плохой советчик», как гласит пословица.
Вы увидите, как с этой минуты утлый челн монархии, поддерживаемый, насколько возможно, иностранными дипломатами во Франции, а также собственным министерством иностранных дел, качнулся, поднялся было, стал лавировать – это продолжалось тридцать один месяц – меж многочисленных рифов и канул окончательно без надежды вернуться вновь.
Однако г-н Рапт, возвращаясь от монсеньора Колетти, был далек от подобных размышлений. Он жаждал сменить г-на де Виллеля и действовал так, как поступил бы на его месте сам Виллель: он работал только на себя, ради собственной выгоды Он хотел прежде всего стать депутатом, потом министром и ради этого не собирался отступать ни перед чем. Правда, он с таким презрением относился к препятствиям, которые встречал, что не было большой его заслуги в попытке их преодолеть Вернувшись в свой особняк, он поднялся по небольшой служебной лестнице в кабинет.
Госпожа де Латурнель только что вышла, и граф застал в кабинете одного Бордье.
– Вы вернулись вовремя, ваше сиятельство, – сказал секретарь, – я с нетерпением вас ожидаю.
– Что случилось, Бордье? – спросил депутат, бросив шляпу на стол и опустившись в кресло.
– Мы еще не закончили с избирателями.
