Отчаяние - Есенберлин Ильяс (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Да, и впредь он будет без сожаления отсекать те руки и головы, которые захотят действовать и думать сами по себе. То, что можно было сказать простому султану, даже во сне не говорится настоящему хану. Но те батыры, которые с ним, сами не очень жалуют всевозможных родовитых биев и торе. Они всегда будут с ним, и слово его будет для них законом!..
Большой ханский совет начался совсем не так, как требовалось по закону. Когда сказаны были все положенные слова и хан Абильмамбет уже медленно поднял руку, чтобы предоставить слово наиболее почитаемому по старшинству и богатству бию Казыбеку — Гусиный Голос, молчаливый Богембай-батыр сложил вдруг свои огромные ладони вместе и вытянул их перед собой:
— О мой хан и все большие люди трех жузов… Разрешите нам сотворить молитву по Баян-батыру, нашему товарищу!…
И один из неродовитых батыров, полузакрыв глаза, нараспев начал произносить полузабытые с детства слова Корана. Мало кому из них приходилось молиться в последние двадцать пять лет. Но так или иначе, а пришлось сложить ладони и слушать молитву самому хану. С каменными лицами, изобразив на лице скорбь, сидели аксакалы, султаны, бии. Последним свел ладони вместе султан Аблай… Закончив чтение Корана, батыр провел ладонями по лицу:
— Аминь!
— Аминь! — наперебой повторяли остальные.
Помолившись, старый, поседевший в боях легендарный батыр Богембай — левая рука султана Аблая — бросил перед собой плеть и повернулся к Аблаю:
— О мой султан, почему не пришли мы на помощь нашим братьям из Большого жуза, которые истекают кровью на шуршутском аркане?..
Долгое молчание наступило в двенадцатикрылой ханской юрте. Султан Аблай наконец разжал губы:
— Я не знал, что поднялись против шуршутов роды Кашгарии и Семиречья!..
Аблай обвел медленным взглядом своих батыров. Знает ли кто-нибудь из них, что он первым узнал о восстании казахских родов и уйгур в Синьцзяне и Семиречье?
У батыров были хмурые лица.
На большом ханском совете решено было не воевать с Китаем. Султан Аблай молчал. Сам хан Абильмамбет поставил в известность представителей трех жузов, что прибыли официальные китайские послы для переговоров. Однако все присутствующие знали: то, что говорит Абильмамбет, думает Аблай. Именно по его настоянию, несмотря на договор с шуршутами, решено было с будущей весны увеличить постоянное войско и снова собрать ополчение.
— Это будет полезно для шуршутов, — сказал Аблай. — Ну, и кокандским владетелям не мешает знать, что наша конница готова выступить в любой день. Слишком уж много лашкаров собрали Ерден и Нарбота-бий под Ташкентом. Как говорится: «Когда мясо портится, можно подсыпать соли, но что делать, когда портится соль?!»
«Лучшие люди» трех жузов неохотно пошли на это предложение Аблая. Слишком хорошо понимали они, что такое большая армия в руках султана Аблая. Каждая лишняя сотня всадников в его войске приближала неистового Аблая к ханской кошме.
Большая часть ополчения уже разъехалась по кочевьям. Сам Аблай со своим личным отрядом и ополчением некоторых родов Среднего жуза собирался выезжать в Кокчетау. Но не успел он вздеть ногу в стремя, как послышался чей-то крик. Подскакавший гонец — шабарман свалился с коня, встал на одно колено перед провожавшим Аблая ханом Абильмамбетом:
— О мой хан!.. Десять тысяч юрт рода садыр собираются оставить свои кочевья на реке Лепсы и откочевать к родичам в Андижан!
— Какова причина? — резко спросил Аблай, и гонец повернулся к нему.
Аулы рода садыр обитали как раз на рубежах захваченной шуршутами Джунгарии.
— Про это я не знаю!
— Что же тебе известно, ертоул?!
— Мне только известно, что к ним приезжал человек от эмира Нарботы из Коканда, который говорил: «Уходите к нам. Если вас не уничтожат шуршуты, то наверняка вырежет Аблай!»
— Зачем же мне вырезать наших подданных? — громко спросил Аблай, понимая, что завтра его слова станут известны всей степи. — Неужто Тасболат-батыр, глава рода садыр, поверит этим бредням?! Или он думает, что, убежав в Андижан, он избавится от шуршутов? Они придут за ним и в Фергану!..
— Человек из Коканда говорил о старой вражде аргынов к роду садыр…
— Что же… — Аблай сжал побелевшей рукой камчу. — Что же, тогда придется…
— Не говори слова в гневе, Аблай! — спокойно сказал находившийся тут же Бухар-жырау.
— Но если мы дадим уйти роду садыр, за ним в панике бросятся все семиреченские найманы!
— Дай мне лишь десять джигитов сопровождения, мой султан, и они никуда не уйдут!
Аблай подумал, кивнул головой:
— Ладно, мой жырау. Но нам придется остаться здесь до твоего возвращения.
И Бухар-жырау поскакал… Нелегкое это было дело. Когда-то, во «времена великого бедствия», найманский род садыр искал прибежища у гор Аргынаты, и аргынские бии не выделили для него пастбищ. Произошли межродовые столкновения. Веками помнится такая обида в степи, а тут прошло совсем немного времени. В битвах с джунгарами погиб глава рода Жомарт-батыр с девятью сыновьями. Впоследствии этот большой род возглавил чудом сохранившийся десятый сын батыра Тасболат. Он-то, напуганный расправой китайских войск с синьцзянскими казахами, и решил откочевать со своими подданными в пределы Кокандского ханства, где уже проживало пятнадцать тысяч семейств садыровцев. Большой участок границы оказался бы оголенным. Да и другие найманские роды не преминули бы последовать примеру Тасболата. А шуршутам только подавай освободившуюся землю…
Когда Бухар-жырау со своими джигитами прискакал в главный аул садыровцев, там заканчивали уже грузить юрты на верблюдов.
— Где Тасболат-батыр? — спросил он у первого встречного.
— Вон та большая юрта, которая еще цела! — сказали ему.
И дрожащий от ярости жырау поскакал к этой юрте. Не слезая с коня, он ударил по струнам домбры и запел на всю степь:
Куда ты направился, род садыр,
Не к реке ли Сарысу?..
Но не уйти тебе от меня,
Быстрее ветра аргамак, мщения!
Подобный снежной буре,
Дорогу тебе преграждаю…
За что ты обрушил дубину
На голову нашего Акмурзы?!
Да, не с приказом от хана вождю подвластного рода приехал жырау, а с требованием выкупа погибшего в межродовой стычке батыра Акмурзы. Это было давно. Отец Тасболата в одно сухое лето кочевал с табуном на пастбище аргынов в сторону горы Аргынаты. Аргыны требовали, чтобы батыр направился со своим табуном в горы Улытау. Во время стычки Жомарт убил аргынского батыра Акмурзу, а сам откочевал к реке Бурундай. С тех пор садыровцы враждовали с аргынами. Если бы султан Аблай покарал этот род только за желание переселиться к родичам, то взволновалась бы вся степь. Но речь пошла о справедливом суде за убийство, от которого якобы убегают садыровцы, и древнее степное право становилось в этом случае на сторону Аблая. Тасболат-батыру ничего не оставалось, как задержать переселение. Он самолично вышел из юрты и помог слезть с коня знаменитому жырау.
Полдня обговаривали они условия предстоящего суда, а люди рода садыр пока что разгрузили верблюдов. Некоторые начали снова ставить юрты. Никому ведь не хотелось покидать насиженное место.
— Да, а что это у тебя в ауле все юрты разобраны? — как бы между делом спросил Бухар-жырау.
— Да вот шуршуты пришли… — ответил Тасболат-батыр. — Уже бегут из Синьцзяня казахи!
— Есть Аблай с войском!
— Где же был он, когда шуршуты жгли наши аулы по ту сторону гор?!
— Не пришло еще время воевать с шуршутами, — возразил жырау. — Но и бежать от них не время!
— А что же делать?
— То, что сделал Баян-батыр!
Тасболат-батыр на минуту задумался, потом решительно кивнул головой:
— Ладно, останемся!
