Червь - Фаулз Джон Роберт (читать книги регистрация TXT) 📗

От души сожалею, сэр, что пока не могу порадовать Вас, а равно и высокородного клиента Вашего более обнадеживающими известиями. Имею честь быть Ваш, милостивый государь, нижайший, вернейший и покорнейший слуга и разыскатель Ричард Пигг, стряпчий.

Бристоль, сентября 23 дня.

Милостивый государь.

Боюсь, возвратное мое путешествие в Бристоль оказалось бесплодным; ни в одном из упомянутых в моем последнем письме городов, ни в иных, менее заметных местах, попадавшихся по дороге, не нашел я никакого указания на то, что высокородный джентльмен проезжал этим путем. Не имею я, увы, и достаточных оснований утверждать обратное, ибо, правду сказать, след уже простыл. Осмелюсь заметить, что даже если бы искомая особа путешествовала открыто (и если бы мне было позволено вести поиски подобным же образом), то и в сем случае, принимая в уважение давность происшедшего, нам едва ли удалось бы узнать больше того, что было обнаружено. Мы могли бы ожидать, что встреча с Его Милостью лучше впечатлится в памяти очевидцев, коль скоро он по-прежнему имел бы спутником немого слугу, однако обстоятельства сложились не в нашу пользу. Барнстапл и Бидефорд города оживленные, а в теплую пору, когда там разворачивается торговля ирландской шерстью и полотном, а также валлийским углем, народу в них еще прибывает; не меньшее оживление заметно на дорогах, связующих эти города с Тонтоном, Тивертоном, Эксетером и даже с Бристолем.

В Бидефорде смотритель судовой конторы мистер Леверсток, справившись в регистре, подтвердил, что судно «Элизабет-Энн», капитаном на коем Томас Темплфорд, в самом деле отплыло 2 мая в Бристоль, а на другой день в Суонси отправилось судно капитана Джеймса Перри «Генриетта» с грузом угля, из чего следует, что показания Вашего свидетеля правдивы.

Не солгал оный и касательно гостиницы «Барбадос», где по наведении мною справок Вашего свидетеля и спутницу его вспомнили, но, так как их рассказ не подал никаких подозрений, то и сами постояльцы большого внимания на себя не обратили. После отъезда спутницы он похвалился одному человеку, что берет девицу в жены и в Бристоль она отправилась испросить согласия родителей. Больше ничего достойного примечания о нем не рассказали.

Далее, сэр, имею сообщить, что оставленный им в гостинице конь продан, причем хозяин гостиницы твердит, что он в своем праве, ибо, как уверяет, продержал коня месяц, за который было заплачено, и месяц сверх того, а больше уж держать не мог; вырученные же за коня деньги он отдать не пожелал, невзирая на мои угрозы, что его притянут к суду и повесят за конокрадство, чего от души ему желаю, потому что человек это наглый и дерзкий на язык и, как сказывал мистер Леверсток, на короткой ноге с контрабандистами. Возможно, по причине ничтожности суммы Вы посчитаете за лишнее давать делу ход, а посему я его на время приостановил.

Итак, сэр, в ожидании Ваших дальнейших распоряжений in re [125] почтительнейше прилагаю к сему счет с указанием размера моего вознаграждения и издержек на нынешний день. Остаюсь в надежде и впредь называться Ваш, милостивый государь, всепреданнейший и всепокорнейший слуга Ричард Пигг, стряпчий.

Корпус-Кристи-Колледж [126], Октября 1.

Милостивый государь.

Сердечно рад оказать услугу приятелю ученейшего мистера Сондерсона.

Спекшийся ком земли, о коем Вы спрашиваете мое мнение, был подвергнут мною исследованиям, и должен с сожалением признать, что вывести сколь-нибудь определенное заключение касательно его природы мне так и не удалось. Земля эта со всей явностью испытала на себе действие сильного жара и без сомнения изрядно переменилась в своем составе, отчего химический анализис оной (хотя бы и в самой совершенной лаборатории) сделался весьма затруднителен, ибо можно сказать, что огонь при такой оказии есть то же, что анаколуф [127] в грамматике. Силою его вся естественная логика проявления элементов нарушается и делается непостижимою даже для самого искушенного и умелого химиста. По моему разумению, перед нагреванием земля пропиталась либо смешалась с неким веществом, свойствами подобным битуму, каковое, однако, будучи разрушено огнем, сохранилось (даже после отцеживания) в количестве столь ничтожном, что более пристальному рассмотрению не поддается.

Королевское общество (в коем я имею честь состоять socius'ом) [128] в своем собрании камней и минералов, завещанном великим химистом и философом почтенным Робертом Бойлем [129], содержит образцы с берегов Асфальтического озера, что в Святой земле (сиречь Мертвого моря), имеющие, сколько помнить могу, известное сходство с сим веществом; некоторым образом сходствует оно и с виденными мною составами с берегов Асфальтума, или Смоляного озера, лежащего на испанском острове Тринидаде в Индиях; видел я подобное и в смолокурнях, где смола выплескивается из чанов на землю. При всем том в сих спекшихся угольях различил я запах, если не ошибаюсь, не сродный ни горной смоле (в упомянутых выше образцах), ни смоле сосновой, ни иным растительным смолам.

И если Вы, сэр, представите мне еще малую толику такой земли, не тронутую огнем (каковая без сомнения имеется поблизости), то я буду Вам бесконечно признателен и смогу дать Вам яснее о сем понятие. Подобной земли на наших островах до сих пор не встречалось, и весьма вероятно, что она окажется выгоднейшим для продажи товаром, что будет много споспешествовать умножению состояния Вашего клиента (имени коего мистер Сондерсон мне открыть не соизволил).

Милостивого государя моего покорнейший слуга Стивен Хейлз, доктор богословия, член Королевского общества [130].

Пребывание мое в Кембридже будет недолгим, а посему письма мне лучше адресовать в Теддингтон, что в графстве Мидлсекс, где я проживаю постоянно.

Лондон, октября 1 дня.

Милостивый государь Ваше Сиятельство.

Пишу в великой спешке. Особа, которую мы разыскиваем, обнаружена, хотя сама о том еще не ведает. Мой человек имеет верные сведения: он тайком показал ее Джонсу, и тот без колебаний подтвердил, что это она. В недавнем времени она вышла замуж за некого кузнеца Джона Ли, имеющего жительство в городе Манчестере, на Тоуд-лейн, и вот уж несколько месяцев как брюхата, но, как видно, не от него. Мне донесли, что Ли подобно ей квакер. Человек мой сказывал, что они бедствуют и ютятся в натуральнейшем подвале, ибо работа у Ли бывает от случая к случаю; соседи же называют его проповедником. Нынче она приняла на себя вид доброй хозяйки, истой благочестивицы. Ее родители и сестры, как и указывал мистер Пигг, также пребывают в этом городе. Смею полагать, мне нет нужды уверять В.Сиятельство, что я отправляюсь туда без промедления, а также покорнейше просить прощения за свое малословие, причины коего В.Сиятельству очевидны, и повторять, что любой наказ В.Сиятельства будет мною исполнен с величайшим усердием.

Г.А.

К сему прилагаю список послания, полученного мною нынче от доктора Хейлза, каковой снискал (в последние годы) громкую славу своими справедливыми обличениями вредоносности горячительных напитков; я также имею превосходные отзывы о нем как о естествоиспытателе, хотя и сведущем более в ботанике, нежели чем в химии. Он коротко знаком с мистером Ал.Поупом, имеющим быть в числе его прихожан.

Высокий сухопарый мужчина сидит за выскобленным деревянным столом.

Перед ним пустая миска: похлебка съедена, миска дочиста обтерта хлебной коркой. Мужчина смотрит на сидящую напротив женщину. В отличие от него сотрапезница то ли не слишком голодна, то ли более привередлива. Она ест, не поднимая глаз, как будто само это занятие кажется ей не вполне пристойным. Стол расположен возле большого камина с широкой железной решеткой; камин не горит, и похлебка, которую ест женщина, как видно, не разогрета. Пальцы, сжимающие ложку, бледны от холода – они действительно озябли. Другая рука лежит на столе, пальцы ее касаются отломленной краюхи, вбирая последнее тепло свежего остывающего хлеба. Кроме посуды – двух-трех мисок, двух помятых оловянных кружек и глиняного кувшина с водой – на столе, ближе к краю, виднеется еще один предмет: пухлая книжица. Углы бурого кожаного переплета обтрепались, корешок отвалился, вместо него приклеена полоска старой холстины, так что о содержании книги можно только догадываться.