Словарь Ламприера - Норфолк Лоуренс (бесплатные версии книг TXT) 📗
— И где она теперь живет? — поинтересовался у Ламприера Уолтер. Ламприер пробормотал что-то невнятное, Лидия пристально взглянула на него, и он почувствовал, что каким-то образом предал Розали. Сестры по оружию. Но куда она делась? Тут Септимус сказал что-то о ее ногах, и Лидия как будто помимо воли расхохоталась. Атмосфера стала более дружественной. Боксер зажег трубку и стал выпускать клубы пахучего дыма. Уорбуртон-Бурлей выхватил трубку у него изо рта и выкинул в окно. После короткой дискуссии карета остановилась, и все вышли на поиски. Никто не знал наверняка, горит ли она еще. Септимус заявил, что сможет отыскать трубку по одному только запаху. Они отъехали от города уже на несколько миль. Небо было затянуто тучами, и уже почти совсем стемнело. Они разделились и стали обшаривать дорогу. Прошлой ночью шел снег. Остатки его еще заполняли канавы с обеих сторон дороги и, словно буруны прибоя, покрывали лежавшие за канавами поля, бледные и слегка фосфоресцирующие, какие-то неправдоподобные. Некоторые дороги до сих пор так и не расчистили; почта запаздывала. Им повезло, что у них на пути снега почти не было.
Ламприер абсолютно ничего не видел.
— Джон?
Он повернулся. Это была Лидия.
— Вы нашли трубку? — спросил он.
— Нет. Послушайте, Розали действительно приходила к вам?
— Конечно, а то зачем бы мне… — Но тут он заметил серьезное выражение ее лица. Наступило молчание.
— Нет, — сказал он тихо, затем добавил: — Извините. — И оба поняли, что это относится к предыдущему лихому ответу, а не к самой лжи.
— Кто-то ее похитил. Такой странный голос, — сказала Лидия. — Бет и Карин что-то знали об этом, но они тоже исчезли. Это все не слишком меня касается, но все же…
— Бет и Карин?
— Ага! — послышалось с другой стороны дороги.
— В голубых платьях…
— Да…
И он тоже видел одну из них, тогда, перед кофейней. Вот странно… Но Розали там не было. Он рассказал об этом Лидии.
— Разумеется, и какая разница… — начала она, но тут Боксер проревел, что он нашел свою трубку, что она сломана и что Уорбуртон-Бурлей — сукин сын. Все вернулись в карету, и путешествие продолжилось под угрюмое молчание Боксера. Впрочем, время от времени мрачность его рассеивалась, но Уорбуртон-Бурлей тут же принимался дразнить его поломанной трубкой, и он снова погружался в уныние. По-своему это всех развлекало. Но когда они подъехали к имению де Виров, Ламприера вновь охватили дурные предчувствия. На нем был новый сюртук и пальто нелепо розового цвета, которым незадолго до того снабдил его Септимус, взявший для этого случая их где-то напрокат.
— Очень хорошо, — заявил Септимус, когда Ламприер примерил сюртук, и повторил эту фразу еще раз, перелистывая готовые статьи. Собственно, он за ними и пришел.
— Даная? — Он читал последнюю страницу.
— Пока еще не… — Ламприер собирался привести себе в оправдание инструкции, полученные ранее от самого же Септимуса, но тот его не дослушал.
— Ладно, ладно… — сказал Септимус. Все проходило в очень деловой обстановке. Никаких следов загадочной рассеянности, как тогда, когда они расставались у кофейни.
— Так кто же там будет, я имею в виду, кто именно? — оживленно спросил Ламприер, когда в общем разговоре наступило затишье. Но тут карету сильно тряхнуло, и когда они оправились от потрясения, вопрос оказался забыт. Ему пришлось повторить его еще раз.
— Абсолютно все, — ответил Септимус — Друзья и знакомые Тедди и его матери.
По молчанию Ламприера Септимус определил, что его необходимо ободрить.
— Ну, там обычно бывает музыка, много еды, конечно, и зрелища всякого рода…
— Фейерверк, — добавил Боксер, и Ламприер кивнул.
— И жирная добыча, — сказал Уолтер Уорбуртон-Бурлей. Лидия театрально вздохнула. — Толстые дочки богатых папаш.
— Покойный граф занимался морской торговлей, там будет много моряков, служащих Компании, — продолжал Септимус — Военная кость… Тедди их всех знает. Его мать приглашает кучу всяких вдов и престарелых матрон, но все они приходят со своими друзьями. Поистине странное сборище; в прошлом году я видел там Дундаса…
— Скучнейший человек в Англии, — ввернул Уорбуртон-Бурлей.
— … и Бирна. Бирн был там, кто еще?
— Чедвик?
— В этом году нет, — сказал Боксер. — Он умер. Ламприер поднял удивленный взгляд, услышав имя старого поверенного своего отца.
— И тот жуткий типчик, что слова не произнес за весь вечер… — Уолтер Уорбуртон-Бурлей пытался вспомнить имя.
— А с кем он был? — спросил Септимус.
— Один, наверное, нет-нет, он был с Крезом.
— С Крезом? — Ламприер не успевал следить за этим калейдоскопом лиц.
— Да, он так же богат.
— Виконт Кастерлей, — расшифровал Септимус, взглянув на своего друга. Кастерлей.
— Ну и весь Поросячий клуб, — громогласно объявил Уорбуртон-Бурлей.
— Хрю! — завопили в ответ Септимус и Боксер, подняв воображаемый тост.
— Одним словом, все, — подвела итог Лидия.
— Ну конечно! Вы, должно быть, знаете Кастерлея. У него дом на Джерси… — внезапно обратился Септимус к Ламприеру, который сидел, откинувшись назад, с напряженно-спокойным лицом. Имя Кастерлея ошеломило его, но он успел также вспомнить о своей пьяной исповеди на мосту под дождем. Значит, он все-таки не рассказал Септимусу ни о Кастерлее, ни о Джульетте. На душе стало легко.
— Да-да! Я его знаю, — с готовностью признался он и объяснил, какую роль ему довелось сыграть в, совершенствовании библиотеки виконта. Уорбуртон-Бурлей посмотрел на него с новым интересом.
— Тогда вы, естественно, представлены его дочери? — лукаво спросил он. Ламприер подумал одно мгновение. Пожалуй, от этого он ничего не терял.
— Естественно, — согласился он.
— Ага, — только и сказал Уорбуртон-Бурлей, и Ламприер увидел по выражению лиц своих спутников, что они ему решительно не верят. Он запротестовал, убедительно принялся описывать в деталях ее внешность, манеры и привычные жесты, которые врезались ему в память вечным клеймом.
— Видели-то ее мы все, — проворчал Боксер.
— Он охраняет ее, словно Акрисий, — прибавил Септимус.
Ламприер бросил на него косой взгляд.
— Думайте что хотите, — сказал он. И тут же ему действительно стало совершенно безразлично, верят они ему или нет. Может быть, она тоже будет на сегодняшнем вечере. От такой перспективы у него закружилась голова. Он забыл про своих спутников.
В темноте за окном кареты засверкали огни, складывавшиеся в слово «Джульетта». Возможно, там будет Джульетта.
— Ну вот мы и на месте, — сказала Лидия, когда огни осветили их карету.
— И с опозданием, — добавил Септимус.
Он оказался прав. Двор был забит экипажами, а те, что не уместились, стояли вдоль дорожки, ведущей к зданию. Изгороди убегали в темноту, где скрывались деревья и низкие заросли чахлого кустарника, терновника, ежевики и прочей ползучей растительности; все это пряталось во тьме, невидимое, ожидающее и тайно-зеленое. Лидия, Ламприер, Уорбуртон-Бурлей, Боксер и последним Септимус выбрались из кареты, разминая затекшие члены, зевая и потягиваясь на холодном вечернем воздухе. Небо стало совсем черным.
Ламприер обогнул карету, и его глазам предстал, дом — деревянное оштукатуренное здание, высокий фасад которого украшали готические четырехлистники. Ограниченные по бокам двумя фронтонами неровные очертания крыши уходили во тьму, где терялись во всевозможных беспорядочных надстройках, балкончиках и флигельках. Но сам фасад производил солидное впечатление, в основном благодаря средневековым окнам и массивной дубовой двери с большим молотком. Септимус взялся за молоток и — раз, два… три удара эхом отдались в холле, словно ударили в огромный каменный барабан.
Все пятеро молча ждали, пока откроются двери, предвкушая каждый свое и думая о своем. Ламприер подумал о мистере Чедвике, которого он никогда не знал и уже никогда не увидит. «Морозит», — пробормотал Боксер сквозь стиснутые зубы.
Дверь открылась. Когда-то мистер Чедвик тоже стоял здесь и гадал по поводу причины своего приглашения. Маленький лысый человечек в красном, чуть не погребенный под ворохом пальто и плащей, обратился к Ламприеру: «Сэр?» Тот положил сверху свое пальто и двинулся вслед за остальными. С какой же целью сюда позвали старого поверенного его отца? — Сюда, сэр. — Ламприер кивнул. — Замечательный вечер, сэр.
