Кости холмов - Иггульден Конн (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Джелал ад-Дин твердо верил, что остановка была для них равносильна смерти. Полчища врагов, преследовавших его отца, повсюду приносили ужас и смерть, и только очень немногие города могли бы пожертвовать своими жителями и богатством во имя спасения шаха и его сыновей. Джелал ад-Дин понимал, что с началом осады любой город выдал бы их врагам ради собственного спасения. У принца оставался небольшой выбор. Он посмотрел на спящего в темноте человека, который всю свою жизнь отдавал приказы. Как же нелегко было признаться себе в том, что шах стал слишком слабым, чтобы придумать лучший способ, как отделаться от рыскавшего по следу зверя. Хотя Джелал ад-Дин и был старшим сыном, он сомневался в своей готовности пойти против воли отца.
– Мы остановимся, отец, – вдруг прошептал принц. – Мы спрячем коней и спрячемся сами в каком-нибудь городе. У нас хватит денег, чтобы вести простую жизнь, пока ты не восстановишь силы. Они пройдут мимо нас. О Аллах, пусть ослепнут наши враги. Если это в твоей власти, пусть пройдут мимо нас.
В горячечном бреду отец не слышал его слов. Лихорадка все глубже проникала в старое тело, с каждым днем оставляя в легких все меньше места для чистого воздуха.
Глава 21
Чингис, его жены и братья брели по предместьям города Нур. Телега, запряженная верблюдами, тащилась впереди них. Зимой дни были короткими, зато легкий ветерок едва ли мог показаться холодным. Для тех, кто в детстве познал суровость настоящих зимних морозов и снега, погода в тот день была почти что весенней. Впервые за долгие месяцы разум Чингиса был спокоен и ясен, и хан с удовольствием любовался, как Толуй управляется с животными, подхлестывая их вожжами. Младшему сыну только недавно исполнилось четырнадцать, однако день брачной церемонии уже был назначен. На свадьбе настаивал отец девушки. Двумя годами старше Толуя, она уже кормила одного малыша в своей юрте и снова была беременна. Бортэ пришлось надавить на Чингиса, чтобы свадьба наконец состоялась, пока кто-нибудь из родичей девушки не объявил кровную месть ханскому сыну, как того велел обычай предков.
Как ни старались родители девушки скрыть вторую беременность дочери под просторными платьями, раздувшийся животик сводил все их усилия на нет. Размышляя об этом по пути, Чингис не сомневался, что с первенцем нянчится ее мать. Толуй и его девушка Сорхатани, казалось, души друг в друге не чаяли, хотя вели себя не по законам племен. Неслыханно, чтобы девушки по собственной воле беременели до брака, но Сорхатани с необыкновенной настойчивостью привораживала Толуя к себе без всякого на то согласия его отца. Она даже приходила к Бортэ просить о том, чтобы Чингис дал имя первому сыну. Хан всегда восхищался беззастенчивой смелостью подобного рода и в конце концов одобрил выбор Толуя. Чингис назвал мальчика Мунке, что значит «вечный», – вполне подходящее имя для того, в ком будет течь его кровь. Чингис решил объявить законными всех детей, независимо от того, родятся они до или после брака. Он был уверен, что в будущем это позволило бы избежать затруднений.
– В годы моего детства, – заметил Чингис с некоторой тоской, – юноше могло потребоваться несколько дней, чтобы добраться до племени своей невесты.
– У меня четыре жены, брат. Если бы мне приходилось проделывать такой путь всякий раз, когда хотелось обзавестись новой женой, я ни за что не женился бы, – фыркнул при этой мысли Хасар.
– Не пойму, как только они уживаются с тобой, – сладко улыбаясь, заметила Бортэ и при этом погрозила пальцем Чахэ, заставив ее захихикать.
Чингис криво ухмыльнулся своей первой жене. Ему нравились ее улыбка, высокий рост, крепкое тело и обнаженные руки, загорелые под ярким солнцем. Даже бледная кожа Чахэ приобрела золотистый оттенок за эти жаркие месяцы, и обе женщины сияли здоровьем. Чингису было приятно, что Бортэ подмигнула ему, заметив на себе его пристальный взгляд. После нападения врагов на монгольский лагерь Чахэ и Бортэ, казалось, нашли взаимопонимание. Во всяком случае, в присутствии обеих жен Чингису больше не приходилось присматривать за ними на тот случай, чтобы они не разодрались, как кошка с собакой. Это приносило в некотором роде облегчение.
– Народу нужна ребятня, Бортэ, – добавил Чингис.
Хасар похотливо захихикал в ответ. Бортэ и Чахэ переглянулись и закатили глаза. Хасар был отцом семнадцати детей, насколько ему это было известно, и справедливо гордился тем, что четырнадцать из них остались живы. За исключением Тэмуге, братья Чингиса внесли свою лепту в увеличение народа, обрюхатив женщин из многих юрт. Тэмуге тоже был женат, но от его брака пока не родились дети. Тэмуге дни напролет занимался разбирательством споров между родами и племенами. Чингис взглянул на брата, но тот не обратил внимания на шутку Хасара, наблюдая за тем, как спускается с телеги Толуй. Только теперь Чингис почувствовал симпатию к младшему брату. Тэмуге создал собственную маленькую империю и правил народом с помощью восьмерых мужчин и женщин, работавших на него. Чингис слышал, что брат даже научил их читать и писать. Выстроенная им схема до сих пор казалась жизнеспособной, и Чингис был доволен, что Тэмуге не докучает ему проблемами, с которыми каждый день имел дело. В отличие от своих братьев с их широкими шагами воинов, Тэмуге не шел, а семенил и носил длинную косичку, как у китайцев. Он чересчур часто мылся, и Чингис чувствовал в дуновении ветерка исходящий от брата запах ароматического масла. Было время, когда Чингис стыдился младшего брата, но Тэмуге, казалось, вполне был доволен собой, и постепенно племена признали его власть.
Родичи невесты разбили небольшой лагерь к западу от Нура, поставив юрты на традиционный манер. На глазах у отца Толуй застыл в нерешительности, когда вооруженные всадники помчались преградить ему путь. Однако синий халат и золотую тунику ханского сына трудно было не разглядеть даже издалека.
Когда сородичи невесты начали разыгрывать свой спектакль, Чингис улыбнулся. Они как бы не подозревали, что засвидетельствовать союз молодых пришли тысячи, и размахивали мечами, словно были оскорблены не понарошку. Толуй отвесил низкий поклон отцу невесты. Чингиса аж передернуло. Как-никак Толуй был сыном великого хана. Имея на руках дочь, которая уже стала матерью, ее отец вряд ли отослал бы Толуя восвояси за то, что тот не выказал достаточно уважения.
Чингис со вздохом взглянул на Бортэ, уверенный, что она-то его понимает. Толуй был прилежным сыном, но ему не хватало огня отца и дядьев. Может быть, потому, что он рос в тени Джучи и Чагатая. Взор Чингиса скользнул вправо, где двое старших его сыновей шли вместе с их братом Угэдэем. Старшие братья еще не решили свой спор, отложив его до поры.
Отец невесты наконец смягчился и пригласил жениха в дом, чтобы тот поприветствовал будущую жену. Пока Чингис со своими женами шел к собиравшейся родне невесты, Кокэчу освящал землю и кропил воздух каплями арака, предназначенного для духов.
– У вас замечательный сын, – сказал Хачиун, похлопывая Бортэ и старшего брата по спине. – Вы должны гордиться им.
– Аяигоржусь, – ответил Чингис. – Хотя сомневаюсь, что он может править людьми. Он слишком мягок, чтобы держать их жизни в своем кулаке.
– Он еще молод, – немедленно возразила Бортэ, укоризненно взмахнув рукой. – И он не знал того, что пережил ты.
– Видимо, напрасно. Оставь я мальчишек на зиму в наших степях, возможно, из них вышли бы ханы.
Чингис догадался, что и Джучи, и Чагатай слушают его, хотя и притворяются, что не слышат.
– Они еще ими станут, брат, – сказал Хасар. – Вот увидишь. Землям, которые мы завоевали, нужны правители. Дай ему несколько лет, а потом посади шахом одного из этих пустынных царств. Оставь ему тумен, и он сделает все, чтобы ты гордился им. Я в этом не сомневаюсь.
Польщенный комплиментом в адрес своего сына, Чингис кивнул. Неожиданно для Чингиса Тэмуге заинтересовали слова Хасара, и он повернулся к хану.
