Смерть в рассрочку - Сопельняк Борис Николаевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Вещей стало так много, что они не могли поместиться на двух наших квартирах, поэтому часть вещей пришлось хранить на даче Руслановой в Подушкино. Кроме того, я вывез из Германии четыре автомашины: «Оппель-адмирал», «Ауди» и два «Хорьха».
— Зачем же столько автомашин?
— А я сдавал их в аренду. Тот же «Оппель-адмирал» сдавал за хорошие деньги скорняку своей жены по фамилии Каб. Немалые деньги принесли и ковры — 30 штук я сдал в комиссионку.
Следователь решил перепроверить показания Крюкова и вызвал на допрос владельца «Веселой канарейки» Марьянова.
— Что касается спекулятивных махинаций Крюкова, то они были очень масштабны, — заявил он. — На продаже вывезенного из Германии барахла он нажил огромные деньги. А механизм был очень простой: Русланова получала со склада части, которой командовал муж, продукты и обменивала их у немцев на меха, хрусталь, ткани и драгоценности. Потом Алавердов и Туганов доставляли все это в Москву, а сестры Крюкова — Мария и Клавдия перепродавали это по баснословным ценам.
Пришлось вызвать и Алавердова. Тот тоже не стал таиться.
— Где вы добывали ценные вещи, которые отправляли в Москву? — поинтересовался следователь.
— Часть — в квартирах немецкого населения, часть — с трофейных складов. Из квартир брали мебельные гарнитуры, столовые и чайные сервизы, ковры, аккордеоны, а также скатерти, салфетки и т. п. Со складов — дорогостоящие ткани, кожу, белье и даже оборудование для дач.
— А как отправляли?
— Упаковывал и сортировал племянник Крюкова — Юрий, числившийся адъютантом. А потом — либо поездом, либо на машине. Продукты же возили из Подмосковья, где был склад корпусной школы. Чаще всего этим занимался личный шофер Руслановой Яков Маркович Коган, тоже числившийся в штате корпуса и даже награжденный орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».
Но вернемся к Лидии Андреевне. Больше двух месяцев ее не вызывали на допросы, и она стала успокаиваться: значит, никаких новых улик у следователя нет и ее скоро выпустят. Но майор Гришаев не сидел без дела, он подготовил такой удар, которого Лидия Андреевна никак не ожидала. 5 февраля 1949 года он ошарашил ее такой новостью, что Русланова едва пришла в себя.
— Дополнительным обыском, в специальном тайнике на кухне под плитой в квартире вашей бывшей няни Егоровой, проживающей на Петровке, 26, были изъяты принадлежащие вам 208 бриллиантов и, кроме того, изумруды, сапфиры, рубины, жемчуг, платиновые, золотые и серебряные изделия. Почему вы до сих пор скрывали, что обладаете такими крупными ценностями?
— Мне было жаль… Мне было жаль лишиться этих бриллиантов. Ведь их приобретению я отдала все последние годы! Стоило мне хоть краем уха услышать, что где-то продается редкостное кольцо, кулон или серьги, я не задумываясь покупала их, чтобы… чтобы бриллиантов становилось все больше и больше.
— А где вы брали деньги?
— Я хорошо зарабатывала исполнением русских песен. Особенно во время войны, когда «левых» концертов стало намного больше. А в 1946 году за четырехмесячную поездку по городам Урала и Сибири я заработала более 500 тысяч рублей, одна поездка в Донбасс дала 100 тысяч. Если честно, то скупкой бриллиантов я стала заниматься с 1930 года и, признаюсь, делала это не без азарта.
— С не меньшим азартом вы приобретали и картины, место которым в Третьяковской галерее.
— Не стану отрицать, что и приобретение художественных полотен я отдавалась со всей страстью. Я готова была сняться с места и мчаться в любой конец Советского Союза, если узнавала, что продается картина известного художника.
Страсть страстью, но когда я ознакомился с описью изъятых картин и другого имущества, честное слово, стало не по себе и в душе шевельнулось что-то похожее на неприязнь.
Судите сами. У семейства Крюковых-Руслановых было две дачи, три квартиры, четыре автомобиля, антикварная мебель, многие километры тканей, сотни шкурок соболя и каракуля, рояли, радиоприемники, редчайшие сервизы и… 132 картины всемирно известных художников. Среди них четыре картины Нестерова, пять — Кустодиева, семь — Маковского, пять — Шишкина, четыре — Репина, три — Поленова, две — Серова, три — Малявина, две — Врубеля, три — Сомова, одна — Верещагина, одна — Васнецова, три — Айвазовского, а также полотна Сурикова, Федотова, Мясоедова, Тропинина, Юона, Левитана, Крамского, Брюллова и других великих мастеров кисти. Как вы понимаете даже трех квартир и двух дач недостаточно, чтобы развесить все эти картины, значит, они пылились на чердаках, стояли у стен, и практически их никто не видел. Величайшие произведения искусства были изъяты из культурного обращения, они перестали быть достоянием нации и превратились в дорогостоящие вещи принадлежащие спекулянтско-мародерской семейке. Нет, что ни говорите, а неприязнь к этой парочке пробила серьезную брешь в чувстве сострадания…
Майору Гришаеву было не до сострадания, и он задал свой очередной вопрос:
— И как к вам попали эти картины? Ведь на улице они не продаются, каждая из них — национальная гордость и государственная ценность.
— Большинство картин я купила в Ленинграде через Игоря Грабаря, искусствоведа Еремича, художника Бельвина и сотрудника Русского музея Сосновского. В Москве моим доверенным лицом был Валерий Трескин.
А теперь представьте себе блокадный Ленинград, умирающих с голоду людей и «доверенных лиц» Руслановой, за буханку хлеба выменивающих подлинники Репина или Брюллова…
— Ладно, с картинами все ясно, — вздохнул следователь. — А бриллианты? Ведь их у вас более чем на 152 карата, в том числе вот эти по 12–13 каратов. Узнаете?
— Да! Узнаю, конечно, узнаю! Дайте посмотреть! — протянула дрожащие руки Русланова. — Вот этот я купила за…
Думаю, что рассказ о том, у кого и за какие деньги она покупала те или иные камни, не так уж и интересен, а вот сценка из жизни артистической богемы той поры весьма любопытна. Видимо, желая доказать, что она ничем не хуже других, Лидия Андреевна приоткрыла наглухо зашторенное для простых людей оконце.
— Этим занималась не только я. Картины и драгоценности скупали и другие артисты. Например, на квартире Екатерины Васильевны Гельцер я видела богатую коллекцию картин, а также очень крупные бриллианты и изумруды. Большое количество драгоценностей у Антонины Васильевны Неждановой. Среди артистов даже ходит анекдот, что когда Нежданова надевает свои бриллианты, ее муж Голованов ходит за ней с совком, боясь, как бы она их не растеряла.
Хенкин скупает картины и золотые часы. Очень богатым человеком слывет Ирма Яунзем. Имеются ценные бриллианты у Леонида Утесова, я сама их видела на его дочери. Большие деньги нажила Любовь Орлова, в основном за счет «левых» концертов. А Исаака Дунаевского в нашей среде называют советским миллионером: у него тоже большое количество картин и бриллиантов. Занимаются скупкой драгоценностей Шульженко и Коралли.
Что касается меня, то я признаю, что картины, бриллианты, платиновые и золотые изделия приобретала нелегально, с рук, в целях наживы. И все же я бы не хотела, чтобы меня считали обыкновенной валютчицей и спекулянткой, хотя не отрицаю, что была не прочь перепродать ту или иную вещь. В стяжательстве и незаконных поступках признаю себя виновной, — закончила Лидия Андреевна.
Судя по всему, история с картинами и бриллиантами для майора Гришаева была неожиданной и несколько сбила с толку, но, приняв от Лидии Андреевны заявление о разделе имущества со своим последним мужем: все, что в квартире, — мое, а то, что на даче, — его, — он вернулся к основной теме следствия. Время от времени стращая Лидию Андреевну ее личными антисоветскими высказываниями, он выпытывал главное:
— А что говорил Жуков в Свердловске, когда к нему ездила его давняя подруга Лидия Захарова? А о чем он говорил с драматургом Погодиным, когда последний решил писать пьесу об обороне Москвы? Не приписывал ли себе лишних заслуг в этой битве? Не окружал ли себя людьми, которые курили ему фимиам? Не жаловался ли на то, что после войны его отстраняют на задний план?
