Пламя грядущего - Уильямс Джей (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Когда я вернулся на пристань, сражение уже прекратилось, так как оба короля вместе прискакали в гавань и положили конец резне. Я порыскал вокруг, расспрашивая всех встречных, но не сумел узнать ничего нового о Гирауте и в конце концов вернулся в лагерь. Не успел я позаботиться о своем скакуне, расседлать его и дать ему остыть, как ко мне подошел Понс с видом величайшего дружелюбия и взял меня под руку, приговаривая: «Милый, добрый Дени, разве мы не друзья?» Я насторожился и охотно подтвердил, что мы действительно долгое время были и остаемся друзьями. «Я так им и говорил, – заявил он, – и еще рассказал, как часто мы ели из одной тарелки и стояли горой друг за друга». Он засмеялся и продолжал: «И даже о том случае, когда я дал тебе на сохранение свои деньги, а ты надул меня». Я сказал, что сам прекрасно помню об этом и не сомневаюсь, что он не держит зла на меня, принимая во внимание, сколько раз я платил за его выпивку и ужин и как я даже пожертвовал своим кинжалом с мощами св. Себастьяна, спрятанными в рукояти, ради его выпивки в Руане. «Да, как хорошо иметь такого товарища, – вскричал он, – и мне отлично известно, что я могу положиться на тебя. Ибо видишь ли, я сел играть с Хью Хемлинкортом, и даю руку на отсечение, он заколдовал кости, так что расклад все время был в его пользу, а я глубже и глубже увязал в долгах и не знал, где мне найти залог, дабы продолжать игру. Правда, я знал, что если бы ты был рядом, то ничего не пожалел бы ради меня. Долго ли коротко ли, но я проиграл все добро, которое ты получил на пиру – золотой кубок, золотое блюдо, шесть колец, четыре нагрудных цепи, двенадцать брошей из золота и серебра». Он искренне расхохотался и сказал: «Эта шутка нас невероятно позабавила, и когда я об этом вспоминаю, то снова не могу удержаться от смеха. Но послушай, Дени, Бог свидетель, я отплачу тебе сторицей, ибо, в конце концов, это были всего лишь красивые безделушки, а вовсе не какие-нибудь серьезные вещи, которые могут поссорить друзей. Не думай, я бы ни за что не взял их у того, к кому не питал бы нежной привязанности».
Сначала я страшно разгневался и не знал, проклинать мне его или плюнуть, но, взглянув ему в лицо, открытое и привлекательное, исполненное добродушия, я не смог и сам не посмеяться над такой дружбой. И таким образом мы поладили между собой, однако я подумал, что да сохранит меня Бог от подобной дружеской привязанности в будущем или мне придется нищенствовать и питаться подаянием.
Что касается Гираута, то он вернулся через три дня. Весь покрытый рубцами и кровоподтеками, с лицом, распухшим до такой степени, что такой образины хватило бы на троих, он являл собой печальное зрелище. Поначалу он не хотел говорить, где пропадал все это время, но после того, как я обвинил его в том, что он стал причиной бесчинства на пристани, он поведал мне всю историю. На пиру король послал ему с пажем кувшин вина, и он удалился, чтобы насладиться угощением. Он так и сделал, осушив сосуд глоток за глотком, и от выпитого вина сознание его затуманилось. Он почти не помнил, что делал до того самого момента, когда матросы принялись избивать его. Он притворился мертвым и между ног дерущихся выполз из свалки. Затем прибыл Ричард и разнял сражавшихся. Несколько караульных притащили Гираута к королю, обвинив его в том, что он затеял свару своей песней. Однако король узнал его и приказал доставить в дом гофмейстера Сицилии, где Ричард жил до сих пор. Там его вымыли, одели в красивую одежду и заставили петь для обоих королей. Ричард осыпал его ласками и оказывал ему почести, наградил его подарками и положил спать в свою постель. Но затем в Гираута вселился бес, ибо, очутившись в королевской спальне, он не мог не протянуть руки к кое-каким побрякушкам, попавшимся ему на глаза. Когда это обнаружилось, от смерти его спасла только милость короля, которую он заслужил сладкоголосым исполнением нескольких песен трувера Блондела (так как Гираут знал не хуже меня, кто скрывался под именем Блондел). Поэтому его просто избили и вышвырнули из дома, и он считал, что ему еще повезло, раз его голова осталась на плечах. Это происшествие немного обеспокоило меня, поскольку я знал, как часто меняется настроение Ричарда. Я опасался, что когда-нибудь он может возложить вину за грехи менестреля на меня. Тем не менее я вновь взял Гираута на службу, поскольку мягкосердечный Артур попросил за него.
И теперь мне осталось лишь добавить, что в тот же самый день, в последний день 1190 года, когда я сидел в нашей палатке, описывая эти события в дневнике, который перед вами, появился маленький оборванец, загорелый и грязный. Несмотря на свою неопрятность, он держался точно юный лорд. С важным видом он вошел в палатку, уперевшись рукою в бок, и обратился ко мне: «Дени из Куртбарба?» Я ответил, что это я и есть, и он подал мне связку сухих листьев, нанизанных на прутик. Я хмуро посмотрел на него, вообразив, что он решил подшутить надо мной, и, вскочив на ноги, спросил: «Что это такое?»
«Каппари», – ответил он, гримасничая, как обезьянка, и дерзко протянул руку, требуя пенни…
Артур волновался. В течение многих недель Дени вел себя очень странно. Сам Артур не знал, как выразить свою тревогу словами. Наблюдая, как его друг бродит с отсутствующим взглядом, или слушая его бессодержательную и бессвязную речь, он много раз откашливался, готовясь задать некий прямой вопрос. Но всякий раз терялся.
Если бы Дени имел хотя бы отдаленное представление о том, что чувствовал его друг, он был бы изумлен. Он просто не осознавал, насколько странно его поведение. Он был поглощен мыслями о поэзии.
Он встречался с Еленой один, а иногда два раза в неделю. Они отказались от свиданий в разрушенном храме из-за погоды. Девушка показала ему дорогу к крошечной хижине, сложенной из камней и находившейся высоко в горах. Некогда там было жилище отшельника, пояснила она, настоящего святого, который много столетий назад приплыл на Сицилию, преодолев бурные волны в каменном гробу, и сотворив множество чудес, вознесся на небеса во время грозы. В этом уютном убежище Дени и Елена проводили время, занимаясь любовью и ссорясь.
На самом деле у них было очень мало общего, за исключением коротких мгновений плотского наслаждения. И тем не менее они не порывали связи. Она была гораздо глубже, чем примитивное утоление похоти. Для Елены Дени стал и целью, которую необходимо достигнуть, и препятствием, которое нужно преодолеть, – тем, с кем нужно сражаться и покорить. Он не был ее первым мужчиной – совокупление считалось делом настолько же естественным, как и дыхание, в ее суровом, скалистом крае, опаленном южным солнцем снаружи и вулканическим огнем изнутри. Но он был первым мужчиной, которым она захотела завладеть. Он представлялся ей столь же ценным предметом, как и святые мощи, чудным явлением из другого мира. Необыкновенная манера говорить, наклон головы, то, как его глаза вспыхивали или становились задумчивыми, – все это бесконечно восхищало ее. А кроме того, ей страшно надоело занимать в родительском доме место чуть выше простой служанки. Надоело слушаться приказаний своей матери. Надоело терпеть затрещины от отца – не имело значения, какими благими побуждениями он руководствовался. Она устала от своих двух братьев и их самодовольства, их тяжеловесных шуток и скотского поведения. Они искали ей мужа, но для большинства местных мужчин она считалась недостаточно покорной. Ей никогда не приходило в голову, как и всем, кого она знала, вести точный счет таким пустякам, как дни рождения; иначе бы она воскликнула, что ей уже девятнадцать лет, а на жизнь никаких перспектив. Ей представлялось, что, если она правдами и неправдами упросит Дени жениться на ней, все досадные мелочи, портившие ей жизнь, исчезнут.
Что же касается Дени, то он просто давно не имел женщин. Но более того, ему нравилось ее жизнелюбие, бурные проявления чувств и настроения, ее пылкая страстность. Он походил на человека, который день за днем ел жирное тушеное мясо и вдруг увидел у себя на тарелке свежий салат. О любви речи не было. Любовь – возвышенное чувство, которое надлежит приносить в дар идеальной возлюбленной. Тут была страсть, Елена пробуждала в нем вдохновение так же, как и чувственность.
