Схватка за Родос - Старшов Евгений (библиотека книг TXT, FB2) 📗
Капитан, оказавшийся на высоте своего положения, умело маневрировал, командуя рулевыми, и действительно попеременно вводил в бой легкую бортовую артиллерию. Пошатываясь, из докторского отделения вышел один из бежавших от турок пленных.
— Братцы, — обратился он к орденским матросам, — отведите-ка меня на корму.
— Ты-то что там забыл? — ворчливо отозвался один из них, примеряя металлический нагрудник.
Мужчина, закашлявшись, гордо выпрямился, ветер расправил его черную с проседью бороду. Сверкнув единственным глазом, он степенно произнес:
— Я был канониром на боевой каракке короля Англии Эдварда Йорка и отозвался на призыв великого магистра д’Обюссона защищать Родос. Мне не повезло, и по пути я попал в плен к туркам. Два года я был у них. Два долгих года. Они пытались обратить меня в свою веру, но я от моего Христа не отрекся — и вот, мне отрезали веко, и глаз мой высох — но хорошему пушкарю достаточно одного глаза. Так что ж, и теперь не дадите мне с ними сквитаться?
Отношение к больному сразу изменилось; его под руки повели на корму галеры, издали крикнули начальству:
— Вот английский королевский артиллерист.
— Давай его к орудию, пусть покажет себя! — вскричал Альварец.
Англичанин, расставив ноги, обнял небольшую бомбарду, склепанную из листов железа, перехваченных железными же обручами, установленную на поворотном механизме, погладил ее заскорузлыми ладонями, что-то даже прошептал еле слышно — потом решительно навел ее на противника и выстрелил.
Затаив дыхание, все смотрели, куца попадет каменное ядро. Большой всплеск недалеко от носа первой галеры.
Мимо… Никто не подал вида, что разочарован, хотя это было очевидно. Пушкарь застонал, как от тяжелой полученной раны.
— Нет, это ничего, ничего… Отвыкли руки, глаз. Но не забыли, нет… Я еще попробую. Еще раз… Помогите мне пройти ко второй пушке…
Ему помогли. Пока он стоял у пушки по другому борту, остужали и перезаряжали первую бомбарду. Теперь англичанин целился еще дольше. Рядом с ним упал орденский слуга, пораженный вражеской стрелой, но канонир даже не дрогнул. Наконец, когда он счел своевременным, с тихим возгласом "во имя Господа!" он поднес фитиль к запальному отверстию — и теперь попал! Ядро ударило в левую скулу корпуса, чуть повыше ватерлинии. Турецкое судно слегка подпрыгнуло, на мгновение остановилось, но затем продолжило движение, щедро черпая воду пробоиной. Христиане ликовали, только англичанин был недоволен — пониже бы…
— Ничего, — смеялся капитан, — и так неплохо влепили! Вон, они пытаются на ходу закрыть дыру изнутри, а пара людишек — и спереди. Снимите-ка их!
Сказано — сделано. Полезли было новые, но и тем досталось. Галера стала отставать, но вторая неумолимо приближалась к кораблю иоаннитов.
— А есть у вас каменный дроб? — спросил пушкарь.
— У нас всего в избытке, — заверил капитан.
— Так чего ж ждете, давайте. А я бы попросил вот что попробовать сделать — хоть ненадолго, но чтоб вражье судно оказалось к нам немного боком… Хочу вдоль по гребцам прострелить…
— Попробую.
— Добро.
Тут гигантский всплеск воды окатил всех собравшихся на корме; галера вильнула, многие не устояли на ногах; из капитанской каюты выглянул обеспокоенный турок, спросил, что случилось.
— Что случилось? Сейчас посмотрим, — проворчал капитан.
Подкомит установил — попали под корму, руль разбит, течь.
Комит немедленно направился туда с плотниками и инструментом, по рядам гребцов-мусульман прокатился довольный ропот — дурные вести быстро распространяются. Комит вынырнул из трюма к гребцам, потряс перед ними палашом и спросил:
— Что? Забыли? Так я напомню!
Тут при маневрировании двух судов (отставшую галеру не считаем) и сложилась та ситуация, которая требовалась королевскому артиллеристу: турецкая галера стала разворачиваться, чтоб удобнее и вернее пойти на таран, и в этот момент дроб из христианской бомбарды ударил в гущу гребцов противника, разрывая плоть людей и кроша в щепы весла. Галера крутанулась, раздался многоголосый отчаянный гам.
— Капитан, — приказал Альварец, — давай-ка тоже разворачивайся быстрее, угостим его из носовых как следует!
Дружный прицельный залп нескольких носовых орудий довершил разорение вражеского корабля. Было бы желание и время, с ним можно было бы покончить, но Альварец велел плыть далее, в то время как вторая галера, приблизившись, вновь угрожала иоаннитам; управлять галерой без руля, одними веслами, было весьма проблематично.
Погоня и перестрелка продолжались. Разорив турецкую галеру, англичанин вконец обессилел и был в полубессознательном состоянии отнесен в корабельный лазарет и передан в руки врача. Враг был настойчив и упрям, и еще неизвестно, доплыл ли бы Альварец со своими высокопоставленными турками до Родоса, если бы не счастливая случайность: уже пройдя Кос, на обеих галерах узрели появившиеся на горизонте орденские корабли — большую каракку и три галеры, все под парусами. На судне Альвареца возликовали, турки сочли за благо круто развернуться и удариться в бегство. Только тогда из каюты вышли два важных мусульманина, успокоенно разглагольствовавших друг с другом на своем языке; они снова притворялись, что были выше всех этих суетных военных дел, но истомленные погоней и боем христиане не обращали на них внимания. Две смены гребцов тут же обессиленно обмякли на своих банках, предоставив собратьям незавидную долю гребного труда…
Встретившись с орденскими кораблями, каракка из Петрониума встала на якорь. То же сделали и прочие суда за исключением одной галеры, ринувшейся вслед за турками. Галерный комит с бригадой корабельных плотников на скорую руку чинил повреждения, заботясь, главное, чтобы хоть как-то наладить руль.
Тем временем завязался разговор.
— Вы оттуда — а мы туда! — заливаясь веселым смехом обратился к коменданту де Зуниге рыжебородый синеглазый гигант — капитан каракки, обветренный, с повязанным на голове красным платком — наш старый знакомый Роджер Джарвис — кутила и пропойца, весельчак и сквернослов. — Вот, везем вам денежки, оттого и конвой такой!
— Что за деньги, Роджер? — поинтересовался брат Альварец. — Я их как бы ниоткуда не жду, да и вестей не было.
— Деньги везу я, брат Альварец, — ответил вместо капитана бледный рыцарь со строгим, слегка полным лицом. — Два с половиной года скоро, как брат наш и господин Пьер д’Обюссон послал меня в Англию и Ирландию, где в последней, с позволения короля Эдварда, я продавал индульгенции от всесвятого отца нашего папы именно в пользу укрепления Петрониума. Теперь вот везу их к вам.
— Брат Джон Кэндол, английский "столп", если я не ошибаюсь?..
— Собственной персоной.
— Мне их везти не доверили! — засмеялся Роджер, и все, кто слышал его слова, тоже волей-неволей рассмеялись: зело поучительная история о богатстве и разорении Роджера Джарвиса уже не первый месяц была притчей во языцех… Полученные двести золотых крон за разрушение турецкого плавучего моста растворились в небытии! Здравомыслящие благонамеренные люди говорили моряку: сдай деньги в оборот венецианцам или заведи пару-тройку кораблей, займись торговым делом, перепродавай, наживай деньгу на деньгу, домище выстрой. Да куда там! Ну, домик он приобрел, как и намеревался, да попутал бес — купил еще себе толстую турчанку с черными как смоль волосами до колен. Она через пару месяцев и сбежала от него при случае со всем его золотым запасом. Сосед-грек тогда наставительно заметил ему:
— Деньги — что ежик: словить легко, да удержать трудно.
Оставалось только согласиться и пропить дом с присловьем — как пришло, так и ушло!
Магистр, ненароком узнав об этом, выкупил герою дом и поставил на ответственный пост — поручил капитанствовать на трехмачтовой орденской каракке. Джарвис был рачительным хозяином и ответственным капитаном: на каракке царили чистота, порядок. В объемном чреве судна лежали двести каменных ядер к установленным по бортам восьми бомбардам, несколько бочек с порохом, аркебузы с огнеприпасами, груды абордажного оружия — в общем, Джарвиса просто так взять было нельзя, да он и не дался бы. Неслучайно поэтому он и был сейчас отправлен в Петрониум с деньгами.
