Деус Вульт! - Дагген Альфред (книги онлайн полные TXT) 📗

Тем дело и кончилось. Советы Осберта были искренними, но в них звучала та же хищная расчетливость, которая делала его отличным хозяином. Все равно Рожер отрезанный ломоть, к тому же упрямый и несговорчивый. Младшему сыну и брату оставалось только выполнить задуманное. При одной только мысли о необходимости вступить в торг с чиновниками герцога ему делалось тошно.

В середине июня из-за Ла-Манша пришли дурные вести, и Осберт чуть не запретил сыну уезжать. С ранней весны сколоченные на скорую руку банды крестьян устремились куда-то на юго-восток, к Дунаю. Два плохо вооруженных отряда под командованием Вальтера Голяка и Петра Пустынника с боем пробились через Венгрию и заблудились в горах Славонии [14]. Никто из них не вернулся назад. Возможно, оставшиеся в живых и добрались до Византии. Другим отрядам была уготована худшая участь. Люди отца Фолкмара разбежались под ударами венгров. Те же венгры полностью уничтожили отряд отца Годескалька в Мерсебурге. Граф Лейнингенский, предводительствовавший сильным отрядом, был убит на подступах к этому городу. Венгрия и в самом деле была границей изученного географами мира. За ней лежали неведомые земли болгар и славонцев, гористые и безлюдные, простиравшиеся до самого фракийского побережья, на котором стояли города цивилизованных христиангреков.

Осберт был в ужасе. Эти банды грабителей вызвали вражду к пилигримам и сделали невозможным пеший поход законопослушных паломников к Константинополю. В результате было решено, что нормандский герцог двинется на юг, в итальянские земли, захваченные норманнами, а там по морю доберется до Византии. Это заняло бы много времени, потому что зимой под парусами не плавали, и им пришлось бы провести несколько месяцев в Апулии, ожидая весны. Осберт обратил внимание еще и на то, что лошадей тоже придется перевозить на кораблях, а каждый, кто помнил завоевание Англии, знал, насколько это нелегкое дело.

— Все равно другого выхода нет, — ругался он. — Благодарите этот сброд, затеявший свару с венграми. С недавних пор герцог стал очень обидчив, и тебе придется дать клятву следовать за ним, и только за ним; иначе я не разрешу тебе отправиться в поход. Узнал ли ты что-нибудь новое о землях, в которые собираешься?

— Очень немного, отец, — скромно ответил Рожер. — Мы будем зимовать в Италии — в землях, захваченных потомками Танкреда. Они тоже норманны, и я думаю, что их страна не слишком отличается от нашей. Потом мы переплывем через море и попадем во владения греческого императора. Он богаче всех на свете, гораздо богаче, и раз мы идем к нему на подмогу, он, конечно, тоже поможет нам. С апостольских времен эта страна считается христианской. Покинув Константинополь, мы должны будем форсировать пролив и сразу очутимся в землях, опустошенных неверными. За ними лежит Антиохия, а еще дальше Иерусалим — христианские земли, томящиеся под игом дьяволопоклонников, и нам придется освобождать их все, покуда хватит сил.

— На словах — пара пустяков, — насмешливо бросил Осберт, — а на деле ничего-то вы об этих заморских землях не знаете. Каждый, кто бывал в Риме, скажет, что Италия ничуть не похожа на Нормандию или Англию. А за Италией начинается абсолютно неведомый мир. Я тут порасспросил кое-кого, и мне сказали, что в Бэтлском монастыре есть послушник, который служил в войске герцога Апулийского во время вторжения в Византию. Завтра мы съездим туда и узнаем, что ему известно об этой стране.

Рожер с отцом прибыли в аббатство как раз к обеду. После трапезы они спустились в мастерскую отца-келаря, где послушник Одо чинил сеть, поскольку служил в монастыре ловчим. Одо оказался пожилым человеком, у которого не хватало левого уха и двух пальцев на левой руке. Он хорошо говорил по-французски, вставляя при случае итальянские слова. Как все отставные военные, он с удовольствием рассказывал о событиях свой жизни.

— В Италию я попал совсем мальчишкой, нанявшись на службу к графу Апулийскому, который тогда еще не был герцогом. Я мог бы рассказать многое, но вы хотите узнать про войну с греками, которая была совсем недавно — лет шестнадцать назад. Все началось так же, как сейчас: в их огромной столице, Константинополе, вспыхнуло восстание, и новый император сверг старого. У них такое бывает часто. Эти греки не хранят верность своим лордам, и клятва для них ничего не значит. Да и чего ждать от людей, не признающих папу римского и отколовшихся от истинной веры? В общем, старый император, Михаил, был другом нашего герцога Роберта. Вот герцог и решил, что это хороший предлог для вторжения. Мы двинулись в Византию, чтобы восстановить власть законного императора. Однако вы пришли слушать про страну и про войну, а не про то, кто правит этими еретиками. Что ж, эта огромная страна сплошь состоит из скал и гор, пики которых после дневного перехода не становятся ближе. Солнце палит нещадно, источников воды мало, а сама вода такая холодная, что у лошадей начинаются колики. Почва бедная, очень каменистая; обувь изнашивается за несколько дней, а лошади то и дело начинают хромать. Но вдруг среди пустошей встречаются поразительно огромные города из тесаного камня: каменные улицы, каменные дома, высокие крутые каменные стены с башнями… Но ничего стоящего в этих городах не осталось — слишком часто их грабили. Короче, мы высадились. Я забыл название этого места, но высадиться там можно всюду, где пожелаешь: у берега глубоко, и нет таких отливов, как здесь. Мы без труда захватывали эти города, потому что у их жителей не хватало сил защищать крепостные стены, но зажать страну в кулак нам так и не удалось. За нами по пятам шли банды наемников и вырезали отставших. Мы прошли эту землю из конца в конец, голодные люди на хромых лошадях, беря по дороге все, что попадалось, и герцог Роберт уже собрался возвращаться в Италию, но стоило ему отъехать от войска, как он умер. Командование принял его сын, юный граф Тарентский, прекрасный воин и щедрый вождь. Он махнул рукой на эту затею, и через шесть лет после высадки я вернулся в Италию с искалеченной рукой и без всякой добычи. Граф разрешил мне съездить повидаться с родными, но выяснилось, что родители мои умерли, а братья прозябают в нищете. Мне оставалось только уйти в монастырь. Так я и очутился здесь.

— Благодарю тебя, — сказал Осберт. — Жаль, что Византия совсем не так богата, как принято думать. А может, тебе просто не повезло? Наверняка где-то во владениях императора водятся денежки! Вот это мой сын. Он собрался в великое паломничество и хочет побольше узнать об опасностях, подстерегающих путников. Расскажи нам, как там воюют.

— Конечно, сир, он должен это знать, да вот описать трудновато. Племен там множество, и воюют они каждое на свой манер. Сами знаете, из греков воины никудышные, и всю работу за них выполняют наемники. Взять хоть алебардщиков из императорской стражи — они были одеты в кольчуги и воевали в пешем строю, как воины здешнего графа Гарольда [15].

— Я сам сражался при Гастингсе, — бросил Осберт. — Они дрались храбро, но рыцари вкупе с лучниками всегда одолеют пехоту.

— Значит, вы настоящий воин, сир, если участвовали в этой битве! Верно, мы, норманны, всегда били пеших. Среди этой стражи были и саксы — когда их изгнали из Англии, они пошли на службу к императору. Конечно, у нас были арбалеты, которых в ваше время не было: стрельба из них поплотнее, чем из луков. Рыцари, атакуя в конном строю, заставляли пехоту остановиться, а мы потом расстреливали ее играючи словно мишень. Но у греков были и другие воины — главным образом конные лучники. Среди них попадались и болгары, и турки, и половцы, и печенеги, и кого там только не было! Вот с ними иметь дело опасно. Конных лучников можно отогнать, но уничтожить их очень непросто.

— Я никогда не слышал о всадниках с луками, — вставил Рожер.

— Ты же видел Варенна и его лесников на охоте, — резко напомнил отец.