Золотая лихорадка - Задорнов Николай Павлович (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Егор вспомнил, что в Утес переселился Котяй Овчинников из Тамбовки. На Утесе жил торгаш Никита Жеребцов.
Гиляк спросил у Егора, откуда он.
– А-а! Ты экспедися ходил! Ты, однако, Кузнецов?
Старик что-то сказал женщине. Та пошла в свайный амбарчик, принесла бумажный кулек с мукой, замесила тесто.
Егор, протягивая ложку к котлу в очередь со стариками, заметил, что руки его худы, словно иссохли, по сравнению с крепкими смуглыми руками хозяев. Он заталкивал в рот горячую лепешку и поспешно жевал.
– Мой брат есть! – сказал с гордостью хозяин. – Ево полиция служит в городе Николаевском. Ну как, не слыхал! Ево полицейский. Имя Ибалка. У-у!
– А тебя как зовут?
– Меня? Мргхт! Хорошее имя? Русское имя тоже есть… Петька!
Гиляк показал нательный крест.
ГЛАВА 3
Егор не стал ночевать у гиляков и после обеда отправился дальше. Ему хотелось поскорей добраться до пристани. Гиляки предупреждали, что засветло он не успеет. Но они не знали, как мог Егор работать и стараться, тем более когда сыт и на верной дороге.
Егор перевалил озеро и пошел в высоком тальниковом лесу протокой, похожей на просеку, ровно залитой водой.
Появился высокий бугор. Чуть проглянуло солнце. На росчисти стояла изба из свежих бревен, без забора и без пашни. Веревка протянута от угла дома к тальниковому дереву. На солнце сушится старое белье, издали похожее на белые пески. Висит матросская рубаха.
Егор вспомнил, гиляки говорили, что по дороге живут новоселы. Хотелось бы встретить сейчас переселенца, каким и сам был, потолковать, пособить новому человеку советом и чем понадобится. Виднелась единственная крыша, нигде не было деревни.
Из тальников вышла девка в белом. Показалось Егору, что она ростом с хорошего парня. Платок низко надвинут на лоб. Поверх кофты с замокшими рукавами в несколько рядов бусы. Юбка подоткнута, ноги в сапогах.
– Здравствуй, девица!
– Здравствуй, добрый человек! – ответила она и отвесила покорный поклон.
Умело схватившись руками за борт, подержала лодку, а потом помогла Егору вытащить ее на берег.
Рядом с Егором оказалась она небольшой и тоненькой.
– Мешок брать? – проворно схватилась она за лямки.
– А далеко ли до Утеса?
– А вы разве не здешний?
– Тут не бывал.
– До пристани еще далеко, – бойко вздернув свой маленький нос, ответила девушка.
Егор взял тяжелую сумку и оружие. Она одну лямку надела на плечо, взвалила тяжелый мешок и пошагала вперед.
– Весла я потом занесу. А лодку выше надо поднять!
У крыльца лежали какие-то шары. Девушка оглянулась, улыбаясь, словно радуясь гостю и чувствуя его любопытство.
– Отец мой бакенщик… Сейчас расставляют новые створы.
– Так тут Амур?
– Протока…
«Может быть, я и шел тут когда-нибудь! – подумал Егор. – Все протоки не упомнишь!»
Поднявшись на крыльцо, Егор увидел вершину створы за песками.
– Зайдите в избу! – пригласила девушка. – Я вам все занесу.
Она разулась у крыльца, тщательно вытерла травой сапоги и поставила их на доске.
Девушка внесла вещи Егора, достала из сундучка мятое, но свежее полотенце. Под платком волосы ее казались черными, и темны были ее глаза. Она полила гостю на руки, черпая теплую воду из котла. На столе появился хлеб, посуда и до половины черный горшок с рыбными щами. Сквозь открытую дверь виднелась лодка на песке и куча наносника, выловленного багром, блеклое солнце над лысой шкурой горелой сопки и заходящая туча.
Молодая хозяйка была приветлива и, как показалось Егору, походила на его сына Василия. Почудилось что-то свое, родное. Улыбка ее добрая и немного слабая, как у Васьки. И все смеется и смотрит на Егора с радостью, словно хочет что-то сказать или спросить, как будто знает Егора, но не решается напомнить.
– Когда высокая вода, пароходы и баржи с большой осадкой идут этой протокой, сокращают расстояние. Полому здесь тоже ставят знаки.
– Как же добраться до Утеса?
– Тут по дороге перекат. Отец покажет. Надо знать, как идти. День хода до пристани против течения. Если бы ветер!
Она принесла весла, положила их у крыльца и, входя, молвила:
– Нет ветра. Отец к ночи вернуться должен. Он ушел на паровом катере с рабочими. Говорят, скоро так обставят берег, что пароходы даже ночью пойдут. Может это быть? – быстро спросила она, вытягивая тонкую шею. – Много же бакенщиков понадобится!
«Несколько дней тому назад какой-то человек на речке стрелял в меня из-за лесины. А река идет сюда. Долго ли скатиться лихому человеку? Что же она так доверчива?» – подумал Егор.
Он рассказал, как вел экспедицию из Уральского и заплутался. Девица вытянула тонкую шею и присела на лавку. Ее голова в платке походила на опенок или подберезовик. Егор слишком долго молчал и теперь охотно разговорился.
Стемнело. Девушка постелила Егору на кровати, а себе на лавке.
Кузнецов вытянулся и только сейчас почувствовал, как загудели его ноги и все кости. Нашлось наконец место, где можно отдохнуть. Он наговорился сегодня досыта… «А славная девушка!»
Ночью он услыхал, как она, шлепая босыми ногами, вышла.
– Катерина, чья это лодка? – грубо спросил за окном хриплый голос.
– Из Уральского… Он экспедицию проводил… – доносились отрывки ее ответов.
Они еще о чем-то говорили.
В избу вошел человек с фонарем и поставил его на стол. Егор поднялся.
– Спи! – махнул ему рукой хозяин.
Он повесил куртку и картуз на гвоздь, разулся, задул фонарь. Слышно было, как он проворно вскочил на печь.
Егор поднялся на восходе, стал укладывать вещи. Хозяин ловил рыбу неподалеку от берега. Лодка его пошла к дому.
Через открытую дверь в избу засветило солнце. Катя принесла щепье. Сегодня глаза ее совсем светлые, платок сбился, видна русая коса. Без платка, узившего ее лицо, стало оно скуластей и добрей, а глаза – поменьше. Она еще больше походила сегодня на Ваську.
Разговаривая, Катя подымалась на носки, словно хотела взлететь, и вытягивала свою тонкую шею.
Отец ее пришел с карасями на пруте. Он хром, с обкуренными усами, с белокурым чубом в седине, морщинист и очень бледен, видимо, загар его не брал или он болел недавно, лицо без кровинки.
