Семен Дежнев — первопроходец - Демин Лев Михайлович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Семён Иванович ждал этого вопроса и ответил так:
— Я только рядовой казак. Не атаман, не сотник, даже не десятник и не богатый, торговый человек. Сокровищ не нажил. На досуге промышляю пушного зверя. Вот всё, что могу дать тебе, Николай, за твою дочь.
С этими словами Дежнёв бросил к ногам отца невесты не очень увесистый мешок с мягкой рухлядью.
— Здесь шкурки соболя, черно-бурой лисицы, белки. Сведущие люди говорят, что этого достаточно, чтобы купить двух коров и устроить свадебный пир.
— Посмотри, Василий, что там в мешке, — сказал Николай младшему брату.
Василий развязал мешок, пересчитал шкурки, проверил их качество.
— Люди правильно говорят, — сказал он. — Это хорошая цена за две коровы и свадебный пир.
— Мы согласны, Семён. Бери себе в жёны Абу и живи с ней счастливо, — торжественно произнёс Николай и сам вышел из балагана на волю, чтобы пригласить дочь. Она томилась в тревожном ожидании неподалёку. — Иди в дом, дочка. Есть для тебя новость.
Отец объявил о своём согласии. Девушка выслушала Николая спокойно. Она была уверена, что так оно и будет, что отец непременно скажет эти слова, хотя несколько слезинок скатилось по щекам. Но то были слёзы радости.
Николай и вся якутская родня настояли, чтобы свадебный пир проходил сразу, незамедлительно, по всем якутским обычаям. Собралась вся родня, обитавшая в поселении, пришли ещё и знакомые саха из двух соседних поселений, да ещё и два русских торговых человека, один из них Исайка, прибывшие сюда по своим торговым делам. Всех гостей, не считая малых ребятишек, набралось человек тридцать. Свадьба была сытная и хмельная, продолжавшаяся два дня. Много ели и много пили что-то крепкое и хмельное, настоенное на перебродивших лесных ягодах. Гости помоложе развлекались плясками и играми, смысл которых захмелевший Семён не вполне понимал. Жених и невеста в плясках и играх не участвовали — это было не в обычаях саха. Они чинно сидели на почётных местах рядом со сватом, терпеливо выслушивая гостей. На свадебный пир невеста принарядилась — на ней были подаренные Дежнёвым сафьяновые сапожки и синий сарафан, поверх которого надет материнский саныйях, семейная праздничная реликвия, извлечённая из сундука. Это был длинный меховой кафтан с оторочкой, разукрашенный разными нашлёпками, скроенный в талию с длинным разрезом сзади. В подобной традиционной праздничной одежде были и другие гости, мужчины и женщины.
Свадьба завершилась, когда всё было съедено и выпито. Притомившиеся гости разошлись по балаганам или разъехались по своим поселениям. Николай сам отвёл молодых в соседний балаган, в котором проживал его брат Василий. У брата была не слишком большая семья — всего двое малых детей, и он перебрался с домочадцами к Николаю, чтобы дать возможность молодым провести в уединении первую брачную ночь.
Сперва Абакаяда испуганно забилась в угол и никак не хотела подойти к мужу. Он не прибегал к насилию и ласково уговаривал её. Она поддалась уговорам, робко подошла к Семёну и ответила на его ласки.
— Не надо бояться, глупенькая, — говорил он. — Мы теперь с тобой единое целое. Нас соединил Бог.
— Я не знаю твоего Бога.
— Скоро узнаешь его. Примешь нашу веру. На твоей груди будет вот такой крестик, как у меня. А потом мы пройдём обряд венчания. Прекрасный обряд.
Семён помог Абакаяде раздеться, жадно целовал её молодое, упругое тело, все потаённые, сокровенные уголки его, медленно, но неуклонно пробуждал в ней чувственность, неведомую ей доселе. И наконец в бешеном вихре страстей сплелись два тела.
Утром Николай повёл с молодожёнами разговор. Семён выполнил обязательства перед тестем, выплатил выкуп за невесту. Теперь и тесть должен выполнить свой долг перед молодыми, помочь им начать самостоятельную жизнь. Он даёт за дочерью приданое — сундук собственной работы со всякими женским скарбом, домашнюю утварь, какая может пригодиться в хозяйстве, и ещё телку. Подрастёт, отелится, будет давать молоко.
По приезде в Якутск Трофим предложил Дежнёву с молодой женой временно поселиться у него, пока молодые не обзаведутся собственной избой. Первым делом Семён Иванович отправился к священнику договариваться о крещении Абакаяды. Отец Маврикий, смешливый весёлый человек, выслушал его и назначил время для крестин.
— Кто будет крёстный? — спросил он.
— Степанида, псаломщица, дала согласие.
— Похвально. Растёт стадо Христово. На другой день и обвенчаем вас.
— Хорошо бы, батюшка.
— Небось блудил с якуткой до венчания?
— Грешен, батюшка. Каюсь в грехе своём.
— Не переживай, сын мой. В Якутске сей грех блуда непотребного простителен. Такие уж обстоятельства. Бывает, встретит казак девушку-бусурманку пригожую. Живёт с ней как с супружницей. А где окрестить её? Где венчание совершить? Ближайший храм за тридевять земель. Когда, наконец, придут к венчанию, у них уже целый выводок ребятишек. Пишем архиерею нашему в Тобольск, слёзно молим присылать духовных лиц, чтоб храмы новые, хотя бы часовенки, открывать для духовного окормления православных.
Священник умолк, тяжко вздохнув. Помолчав, продолжал свои стенания:
— На весь Якутский острог, считай, на весь огромный край только два попа — аз многогрешный да отец Мануил. Напарник мой отправился требы совершать, крестить, венчать, поминальные панихиды служить в Хинганское зимовье, а оттуда на Вилюй. А силы людские не беспредельны. Устали, хотя мы и лица духовные, и снизошла на нас Божья благодать. Вот так, сын мой. А на исповедь всё же приходи, в блуде своём покайся.
— Покаюсь, батюшка, — покорно произнёс Дежнёв, выслушав священника.
Когда перед крещением Абакаяды отец Маврикий спросил, какое православное имя выбирает новокрещённая, Дежнёв задумался и сказал священнику:
— Чтоб было похожее на прежнее имя.
— Анастасия подойдёт? — спросил отец Маврикий и коротко рассказал о святых, имевших это имя. Всех их было четверо, три римлянки и одна александрийская пустынница. Все достойные девы, совершившие подвиги во славу Господню.
— Хочешь быть Анастасией? — спросил Дежнёв жену. Она не сразу поняла, о чём идёт речь, а поняв, согласилась.
Крещение происходило в будний день при малом стечении свидетелей. Кроме крёстной матери, Степаниды, присутствовали Трофим Усольцев со своей Катеринкой, да приказчик Исайка.
Зато во время венчания небольшой бревенчатый храм оказался набитым сполна. Всё-таки событие для захолустного острога. Не погнушались прийти даже сам Василий Поярков и атаман Осип Галкин, не говоря уже о Поснике Иванове, Михайле Стадухине, Юшке Селиверстове и многих других. Дежнёв собственноручно надел на безымянный палец Абакаяды, ставшей теперь Анастасией, обручальное колечко, серебряное. На золотые кольца у Семёна Ивановича не хватило средств. После обряда молодые принимали поздравления.
Друзья помогли Семёну Ивановичу поставить на посаде небольшую избу, а рядом с ней хлев для скотины и баню. В избе Дежнёв устроил камелёк на якутский лад с деревянной трубой в потолке, вытягивающей дым. Купил у якута из ближайшего селения дойную корову и запас продуктов на зиму. Зажил семейной жизнью в собственном доме. Учил Анастасию русской кухне.
9. СЛУЖБА НА ЯНЕ
Казачья служба шла своим чередом. Караулы сменялись всякими плотницкими работами. Поярков задумал построить для ожидаемых воевод новые просторные хоромины, и Дежнёв, как искусный плотник, постоянно привлекался к строительству.
Домой приходил Семён Иванович поздно, усталый. Видел, что Абакаяда-Анастасия ждала его с нетерпением, старалась накрыть к его приходу стол. С мужем она была неизменно ласкова, всячески старалась угодить ему. Русские обычаи усваивала легко, дома носила русское платье, научилась готовить пищу на русский лад. Её ближайшей наставницей и советчицей стала Катеринка — женщины подружились.
