Предтеча (Повесть) - Лощилов Игорь (онлайн книга без .TXT) 📗
— Но, повелитель, — воскликнул Темир, — его нельзя отпускать, ибо Иван узнает о временя и направлении движения твоего войска!
Ахмат снисходительно усмехнулся:
— Солнце восходит в известный час и с одной стороны. Зная это, сможешь ли ты закрыть от него степь? Так и Иван не сможет защититься от меня. Иди, урус, и передай, что, если твой князь хочет отвратить кару от своего народа, пусть через месяц приведет к Коломне всю свою семью, казну и войско. Иди!
Василий, неожиданно отставленный от смерти, растерянно молчал и опомнился, когда Ахмат уже вышел.
— Я, чай, не один здеся! — крикнул он Темиру. — Где мои, купцы-товарищи?
— Они поторгуют дока без тебя, — ехидно ответил тот, — а ты поспеши выполнить царский приказ, пока великий хан не отнял свою милость! Стража! Проводите его в путь, и пусть он не задает глупых вопросов!
Дорога, на которую вывели его стражники, была не по-обычному оживлена: шел военный люд, пылили бесчисленные табуны, катились повозки с ратным нарядом и припасом, подтягивались дальние кочевья, исчернив дымом своих костров лазурь весеннего неба. Лишь с подъездом к рязанской земле людской поток стал редеть, а потом почти вовсе прекратился: Русь заратилась на мирных полях и пылить по дорогам ей было недосуг.
Московская земля встретила Василия заплетенными в яркие ленты березками и плывущим по рекам разноцветьем венков — шел ласковый девичий праздник семик. И наконец 23 мая, как раз на троицу-богородицу, услышал Василий родные московские звоны и увидел блеск кремлевских куполов. Радостно осенился он широким крестом и отправился к великому князю.
Услышав привезенные вести, Иван Васильевич омрачился: значит, не удалось отвратить войну. Видит бог, не нужна она сейчас Москве, ибо случай может разрушить то, что создавалось годами. Может быть, и впрямь дарами умаслить нечистивца? Да ведь опасно — известно, волку сеном брюха не набьешь. По всему выходит, что воевать крепко придется. Великий князь собрал ближних советчиков и объявил им о требованиях Ахмата.
— Что будем делать, князья? — спросил он.
— Говорили, повиниться нужно, — вздохнул Патрикеев. уловивший сомнения великого князя, — сейчас бы головы не ломали. А можа, успеем? Вестей неверных о басурманском войске еще нету, на рубежах дикопольных пока спокойно, можа, еще не поздно вину свою Ахмату принести? Ему поминки слаще войны, а нам дешевле…
Но другие советчики с Патрикеевым не согласились.
— Государь! — воскликнул князь Холмский. — Требует Ахмат тебя с войском и казною, так ты его только на треть уважь — войском своим. Тама и посудимся!
И князь Оболенский-Стрига его поддержал:
— Коли кликнуть клич по московской земле, много народа под твой стяг встанет — всяк на татарву идтить восхочет…
И брат великого князя Юрий, который татар не единожды бивал, добавил:
— Самое время полки собирать да встречу Ахмату готовить. Не нами война затевается, а защитить свою землю от басурманцев — нету дела святее…
— Полки-то соберем, — согласился великий князь, — да ведь силой и распорядиться с умом нужно, а то дело потруднее.
Но князь Юрий Васильевич сомнений не разделил.
— Не хуже прадедов распорядимся. Глянь-кось сюда, — он указал на большую хартию, изображавшую владения московского князя, — вишь, у Коломны Ока в нашу землю петлей вступается? Мы вершинку выступца большим полком, а подножия полками правой и левой руки прикроем, посередке передовой полк выставим. Кинется Ахмат — сначала о передовой ногти поломает, потом о большой зубья выбьет; начнет упираться — ручники ему бока сомнут — и нет Ахмата! — Он хотел еще что-то добавить, но неожиданно зашелся в тяжелом, надсадном кашле, махнул рукой и сел на место.
— Ай да Юрий Васильевич! До чего складно, ровно стратиг все рассудил! — поддержал его князь Холмский.
— Выступец-то вона какой! Чтобы весь его перекрыть, народу пропасть нужна, — осторожно заметил Патрикеев.
— Со всех концов людей соберем, хватит, — уверил Холмский.
— Дак у нас не только этот выступец — граница с Диким полем на двести верст растянулась, ее тоже без присмотра не оставишь!
— Коли все двести верст перекрывать, никакого войска не хватит, — вмешался в спор Оболенский-Стрига. — Да и Ахмат своих людей не в растяжку поведет — кулаком вдарит. Вот и нам нужно супротив его кулака свою стенку выставить — верно князь Юрий рассудил!
— А вдруг не тама, где нужно, выставим?
— Что ж, военное дело завсегда рисковое!
— Риск! Риск! — раздраженно сказал великий князь. — Не в бабки играем, потому не должно быть никакого риска!
Советчики переглянулись и стихли — когда государь в суровости, ему любое слово в зажигу идет. Тишина успокоила Ивана Васильевича: от него ждали решительного слова. Он оглядел всех и твердо сказал:
— Сегодня же велю разослать по городам созывные грамоты, чтобы рати торопом снаряжали. Может, и сделаем так, как князь Юрий рассудил, но только когда наверно о движении Ахматова войска вызнаем. — Он повернулся к Хованскому: — Пошли, князь, в Орду поболее своих людей, я о каждом Ахматовом шаге знать должен. Чтоб всяк день оттуда свежие вести были! Понял? А ты, князь Юрья, езжай в Коломну, место высмотри, а как ратники начнут прибывать, по полкам их разводи. Вы же, воеводы, сидите покуда здесь, рати принимайте и к бою готовьте. А ты, Владимир Григорьич, — обратился он к казначею, — казну богатую снаряди и тож наготове держи.
— Это для кого же? — недовольно спросил Ховрин.
— Для Ахмата. Как подойдет к нашей земле, попробую с ним потолковать, может, еще миром все уладится…
В военных приготовлениях быстро промелькнул месяц. А в конце июня к великокняжескому дворцу прискакал густо припорошенный пылью всадник. Его полузагнанный конь тяжело раздувал бока и ронял грязные клочья пены. Всадник сполз на землю и выбил о колено шапку — из-под пыли проступила желто-красная лента. Стража подняла опущенные было копья — такому гонцу путь во дворец чист в любой час. Прибывший, с трудом передвигая одеревенелые от долгой езды ноги, добрался до великого князя и хрипло объявил:
— Беда, государь! Орда двинулась на нас бессчетным числом!
Иван Васильевич подошел к образу и перекрестился.
— Спаси, господи, люди твоя и благослови, победы над супротивником нам даруя! — скороговоркой проговорил он, а потом спокойно спросил: — Далече ли царь ордынский теперь будет?
— Остатний раз у Дона видели, а ныне, видно, к Хопру подошел, — ответил гонец.
— Сколь времени до тех мест гонцу быстрому скакать?
— Меньше чем за две седьмицы не обернуться — леса об эту пору густые, травы высокие…
— А большому войску раза в три дольше выйдет, — задумчиво проговорил Иван Васильевич. — Значит, Ахмат у наших рубежей не ранее как через месяц объявится. Пора начинать встречу ему горячую готовить.
Последующие вести сходились в одном: Ахмат поднялся большими силами и идет сухопутной дорогой по направлению к Коломне. Времени для раздумий более не оставалось.
29 июня, в день славных первоверховных апостолов Петра и Павла, выступила к Коломне передовая рать под началом боярина Федора Борисовича Акинфова. Ранним утром ратники заполнили Ивановскую площадь и прилегающие к ней места. Они в благоговейном молчании ждали свершения святого таинства: перенесения гробницы митрополита Петра из старого здания Успенского собора в нишу только что сложенной вокруг него новой стены. Прежнюю гробницу с великим страхом и печалью вскрыл еще две недели назад митрополит Филипп. Его слезливому взору предстал весь распавшийся от огня, разоренный и пограбленный гроб первоздателя Успенского собора. Последний раз собор горел в Тохтамышево нашествие, поэтому воров и поругателей веры долго искать не пришлось. Кости святого Петра положили в богатый ларец и явили ратному люду, а митрополит Филипп своим немощным голосом, многократно усиленным площадными бирючами, поведал ратникам о новом злодеянии «татаровей нечистивых».
