Соната разбитых сердец - Струкул Маттео (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Получится ли таким же образом, при помощи книги, передать и заточенный прут от засова? Возможность побега зависела именно от этого. Конечно, план Джакомо казался совершенно отчаянным, надежды на успех практически не было, но что ему оставалось, кроме как бросить вызов опасности? Еще месяц в заключении, и он точно лишится рассудка, а значит, в любом случае умрет. Стоило хотя бы попытаться сделать это красиво. Если даже его убьют во время побега, о нем снова заговорят, и, возможно, какая-нибудь добрая душа расскажет о его участи Франческе, где бы та ни находилась.
Разве это не достойная смерть? Уж точно лучше, чем гнить в тюрьме, как червяк, измученный ожиданием и неутолимым желанием выйти на свободу, чтобы вновь увидеть свою любимую.
Глава 45
Отчаяние
Маргарет фон Штайнберг долго ждала этого момента. Она обратила на Франческу теплый, полный сочувствия взгляд и сделала вид, что ужасно опечалена тем, в каком состоянии та пребывает.
— Мадонна, что вас тревожит? — спросила ее девушка.
Графиня не отвечала.
— Прошу вас, говорите. Друг Джакомо Казановы — мой друг. Причем единственный, что у меня остался.
— Вы настоящий ангел, моя дорогая, — графиня фон Штайнберг продолжала представление, — и оттого мне еще тяжелее исполнить свой долг.
Нехорошее предчувствие наполнило душу Франчески. Беспокойство подкралось внезапно, словно отделившись от кроваво-алого пламени светильника, что отбрасывал тени на темные, покрытые плесенью стены.
— Говорите, — твердо повторила юная затворница. Она уже поняла, что этот неожиданный визит принес с собой беду.
Графиня сделала вид, что наконец набралась смелости.
— Меня зовут Гретхен Фасснауэр, — солгала она. — С болью в сердце я должна передать вам волю Джакомо Казановы. Думаю, не стоит сейчас рассказывать вам, как мы с ним познакомилась, знайте только, что, когда я говорила с ним, он постоянно упоминал о вас. Во имя крепкой дружбы, что нас связывает, я согласилась выполнить самое тяжелое поручение, какое только можно представить…
Маргарет заметила, что при этих словах Франческа залилась слезами. Ее рыдания были беззвучными, но такими жалобными, что в душе графини впервые шевельнулась легкая неуверенность. Впрочем, она тут же взяла себя в руки и продолжила:
— В настоящий момент Джакомо Казанова уже мертв, его приговорили к смертной казни за убийство Альвизе Дзагури. Перед тем как пойти на виселицу, он попросил меня передать, что всегда будет любить вас и единственное, что гложет его душу, — это невозможность снова встретиться с вами на этой земле…
Маргарет коварно замолчала, зная, что сейчас ее слова пронзают исхудавшую, измученную Франческу, будто тысяча острых ножей.
Девушка согнулась пополам, словно от удара в живот. Грязные спутанные волосы упали ей на лицо, словно огненно-рыжая паутина. Бледная кожа цвета слегка пожелтевшего алебастра, казалось, вот-вот растает от огонька лампы. Франческа молча сжалась в комок на полу, снова прячась в темноту, из которой она на секунду понадеялась выбраться.
— Мадонна, вам пора идти, — в дверь заглянула монахиня.
— Мне очень жаль, моя дорогая, — цинично добавила графиня Маргарет фон Штайнберг.
Она взяла в руки лампу и вышла, а монахиня закрыла дверь кельи на ключ.
Франческа осталась лежать на полу. Ее глаза были полны слез. Сердце будто сжали железными тисками.
— Джакомо, — еле слышно прошептала она.
Франческа хваталась за имя возлюбленного, хотя и знала, что последняя надежда разлетелась вдребезги.
— Джакомо! Джакомо! Джакомо! — повторяла она все громче, пока не перешла на крик — крик против мира, который бросил ее гнить в заточении, как последнюю уличную девку; против людей, что своими интригами сломали ей жизнь, убив их чистое, искреннее, настоящее чувство; против Венеции, приговорившей к смерти любовь всей ее жизни.
Крики Франчески эхом отдавались от стен тесной кельи и не смолкали всю ночь, но никто их не слышал. Ее оставили одну, пока она не лишилась сил и не умолкла, вернувшись к бессловесному жалкому существованию в полной темноте.
Франческа сдалась. И теперь уже навсегда.
Глава 46
Откровения
Прошло больше года, и он вернулся домой, решив, что теперь-то наконец в безопасности. Конечно, в торговой деятельности он потерпел огромные убытки, но хотя бы удалось избежать виселицы, а это уже огромный подарок судьбы. Казанову отправили в Пьомби, однако, судя по тому, какие обвинения ему предъявили, никто так и не узнал о том, что произошло на самом деле.
Гастоне Скьявон открыл дверь своего палаццо. Он уволил слуг в тот же день, когда покинул Венецию, а потому никто не поддерживал порядок в его отсутствие. Внутренний дворик пришел в самое плачевное состояние, растения стояли голыми, а то и засохшими в горшках. Мрамор покрылся ледяной коркой: осень выдалась морозная, больше похожая на зиму.
Скьявон поднялся по лестнице, ведущей в бельэтаж. Слабый огонек масляной лампы в его руке слегка подрагивал. Дойдя до верхней ступеньки, он открыл ключом еще одну запертую дверь и оказался в гостиной. Мебель, накрытая льняными чехлами, напоминала царство призраков. Однако прямо перед ним был большой камин, и какая-то добрая душа оставила в очаге дрова, которые только и ждали огня.
Скьявон потрогал деревяшки: как ни странно, они ничуть не отсырели. Он вытащил щепку для растопки, поджег ее от огонька лампы и бросил на дрова. Совсем скоро в камине заплясало оранжевое пламя.
Едва разгоревшийся огонь осветил комнату, Гастоне с изумлением увидел, что в одном из кресел сидит человек. От ужаса он подпрыгнул.
Как будто только сейчас заметив, какое впечатление произвело на хозяина его присутствие, незнакомец поднял голову, стянул потертую, не раз штопанную треуголку и прижал ее к груди, словно в знак благодарности.
При свете камина Гастоне Скьявон разглядел голубые, необычайно светлые и холодные глаза, в которых прочел свой приговор еще до того, как таинственный мужчина произнес хоть слово. Незнакомец поднялся, вытянувшись во весь свой немалый рост. У него были пепельно-русые волосы, такие светлые, что казались серебряными. Губы изогнулись в дьявольской ухмылке, не предвещавшей ничего хорошего.
— Кто вы? — дрожащим голосом спросил Скьявон.
— А вы как думаете? — отозвался непрошеный гость.
— Вор или разбойник.
— И думаете, в таком случае я стал бы вас дожидаться?
На этот вопрос Скьявону нечего было ответить. Незнакомец покачал головой и положил треуголку на стул.
— Даже не представляете, как давно я вас разыскиваю, — заметил он. Говорил мужчина неохотно, словно каждое слово давалось ему с трудом.
По спине Гастоне пробежал холодок. Страх усилился, когда таинственный визитер вытащил из ножен шпагу и помахал ею у него перед носом. Скьявон почувствовал, как острый наконечник упирается ему в кадык. В глазах незнакомца зажегся нехороший огонек. Может, это было лишь отражение пламени камина, а может — удовольствие от того, что добыча наконец-то оказалась у него в руках, но без слов и объяснений Гастоне отлично понял, что странный тип будет только рад причинить ему боль: весь его вид напоминал злодея из второсортного романа. Не то чтобы купец был заядлым любителем книг, но хорошо помнил, как однажды с удовольствием прочитал историю о любовных утехах какой-то девицы, имя которой уже вылетело у него из головы… Фанни… Фанни что-то там [11]. Ачеловек, стоявший сейчас перед ним, казался настоящим воплощением озлобленности и жестокости, начиная с его отвратительных зубов и зловонного дыхания, которое наполнило комнату, едва он открыл рот.
— Что вы собираетесь делать? — слабым голосом пробормотал Скьявон.
Кончик шпаги по-прежнему упирался ему в горло, и от страха хозяин дома едва мог говорить. Губы незнакомца изогнулись в жестокой ухмылке.
