Олег Рязанский - Дитрих Галина Георгиевеа (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
На сей раз князь серпуховский тоже не упустил возможности высказаться и тему о мистике направил в нужное русло:
– На любой реке существуют места скорби, юдоли и печали. Там рушатся берега, теряются люди, пропадает рыба, исчезает из глаз наведенная переправа… Для предотвращения несчастий такого рода надо умаслить лукавое водяное племя. Отыскать водоворот, где водяницы с трясунцами вприсядку пляшут, заприметить воронку и бросить туда в дар нечто животрепещущее. До захода солнца и натощак, чтобы жертвенное существо не догадалось о своем предназначении…
После такого речения князя серпуховского, даже терпеливый Боброк-Волынский, неодобрительно на него глянул, дескать, третий раз перечит… А князь московский покраснел, побагровел, вот-вот вспыхнет! Хотя, возможно, это плясали отблески от разворошенного им же костра. Но сидящий рядом Тимофей Васильевич Валуй, воевода владимирский, сумел погасить искру раздражения. Опыт жизни помог. Не придется ему въехать с победою Золотыми воротами во Владимир-город, через день погибнет на поле бранном. Мог бы и не идти в ополчение – устарел телом, прихрамывает и живот свисает. Давно пора на заслуженный отдых, но опыту разумного руководства не мешает толстый живот, ибо мудрость, говорят, живет в животе, а побасенки, ой, как нужны для разрядки напряженности:
– По представлениям прежних насельников этих мест, живородящий жизненный мир располагается по верховьям рек. В пределах Дона это Сухая и Мокрая Табола, Правая и Левая Паника, Лесной и Польный Воронеж… А нижний мир – места перехода в другое состояние жизни – в приустьях. Чтобы благополучно перейти Дон, для задабривания водяных достаточно бросить в Дон быка черной масти с позолоченными рогами либо двух черных коней с подзлащенными копытами. Но быка предпочтительней.
Стали думать… Само собой разумелось, что в ближней округе вряд ли можно отыскать черного быка, разве что в мамаевом обозе для перевозки парадной юрты беклярибека. Но сие абсурдно по определению и решили обойтись двумя жертвенными конями. На что князь серпуховский ядовито заметил, что по древним славянским поверьям достаточно одного жертвенного петуха. Черного.
– Так переходить Дон или нет? – в третий раз вопросил князь московский.
Тимофей Васильевич Валуй обратил глаза к небу, выискивая в звездной темноте нечто… Обнаружил искомое:
– Вспомнил! Перед ответственной битвой с галлами (французами по-современному), римский полководец Гай Юлий Цезарь перешел ночью реку Рубикон, сказал воинам “жребий брошен!” и повелел разруши ть мосты, отрезая тем самым путь к отступлению! И победил!
Со всех сторон последовали комментарии:
– Цезарь доверился не зыбкому чувству, а трезвому расчету!
– Расчет – это умение предугадать событие!
– Момент удачи надо чувствовать!
– Природа чутья трудно объяснима. Это – наитие! Дар Божий!
Сколько людей – столько мнений. И советчиков.
– Не всякому совету доверяй… – продолжал шагать путем поучительства Боброк-Волынский, хотя, именно он согласно советованиям спустя день мудро расставит на Поле Куликовом полки русские. Не удержал поводья, рассказал, как иной раз превратно понимаются слова профессиональных советчиков:
– Известный своим сказочным богатством Крез, задумав напасть на соседнюю Персию, отправился за советом в Грецию. В Дельфы. За тысячу верст и все морем. Где дельфийская пифия давала предсказания на все случаи жизни. Ну, Крез и задал вопрос: “переходить ему или не переходить реку Галис?” На что пифия, нанюхавшись подземных испарений, ответила: “если ты перейдешь реку, то погубишь великое царство!” Крез обрадовался, перешел реку и был разбит малочисленной армией противника! Раздасованный Крез предъявил претензии пифии. Однако, прорицательница не ошиблась. Под “великим царством” она подразумевала царство Креза! Вывод – не очень-то доверять советам. Совет сродни гаданию, а гадание чревато последствиями. Выбор-то большой: бросили собаке кость и глаза у пса пошли вразнос, хошь – ешь, хошь – брось, хошь – впрок положь…
– Хватит ворошить прошлое! – сказал кто-то из воевод.
– Истинно так! – подхватил другой.
– Ныне и год не тот. И люди не те. Иное время – иное и бремя…
И телега с добавочным грузом советов, баек, нравоучений покатила по второму кругу, а шея князя московского взбугрилась в напряге, будто ему одному досталось везти эту телегу.
Привлеченные светом костра, ночные бабочки уже приготовились выбросить свой десант, но тут из кромешной тьмы вынырнул предводитель московского сторожевого отряда Семен Мелик. Усталый. От длительного передвижения пешим ходом в потемках. Мокрый. От переправы через Дон вплавь, ухватясь за хвост бродячей без призора лошади. Отряхнулся матерым волчищем и заявил во всеуслышанье, что видел собственными глазами стойбище войска мамаева. Близко. На расстоянии плохо выпущенной стрелы!
– Когда?
– Сегодня! Мои дозорные чуть не носами уткнулись в ограждение мамаева лагеря из двойного кольца повозок. И я решил проверить донесение. Что и сделал. В результате: сосчитал точное число мамаевых воинов!
– Каким образом?
– Просто и быстро! Если с шатрового навершия свисает g конских хвостов – символ одной тысячи всадников, то я насчитал 25 подобных наверший, из чего следует, что под рукой Мамая находится 25 тысяч видимых воинов плюс 10 тысяч невидимых. Резервных! Напротив мамаева стойбища, на расстоянии четырех полетов стрелы находится удобное поле для построения в боевой порядок всех полков войска нашего.
По-военному доложил. Кратко, емко, убедительно. Подошел к огню, присел на корточки. Выпил для сугрева что-то ему поднесенное, не торопясь. С достоинством. Справный мужик. Хватка медвежья, поступь мышья…
Сообщение выслушали, обсудили, постановили:
– Перейти Дон!
Даже осторожный Боброк-Волынский поддержал без всяких поправок и мысленно стал расставлять полки на Поле в соответствии с рельефом местности. Остальные взялись обсуждать места конкретных переправ, где, когда, каким образом? Хорошо бы найти брод по колено коню, наподобие Коровьего брода в Москве-матушке, по которому дважды в день гоняют коров на выгон, о чем москвичам по сей день напоминает улица с названием “Коровий вал” к тому самому Коровьему броду. Похожее название “Бычий брод” через реку Темзу гордо носит в Англии город Оксфорд. И Босфор, пролив между Европой и Азией, соединяющий Черное море с Мраморным, переводится как “Коровий брод”! На берегу этого Коровьего брода и находится византийский Царьград-Константинополь, на воротах которого прибил свой щит Олег Вещий в тот год, когда в Англии появился на Бычьем броде Оксфорд…
Задыхаясь, прибежал вестовой с вестью:
– Пополнение прибыло!
– С Нижнего Новгорода?
– Нет!
– С Твери?
– Нет!
– Не тяни кота за хвост… Откуда?
– С Рязани!
– Сколько?
– Столько-то конных, обученных на прорыв, столько-то пеших, способных держать стойкую оборону и особая сотня по наведению мостов!
– Дружественных?
– Через Дон-батюшку.
– Весьма кстати. Им, рязанским, на своей реке броды отыскать – раз плюнуть… А воеводой у них кто? Князь пронский? Князь вослябинский!
– Кипчакский! Юрак-оглы! Пра-пра-внук того князя кипчакского, что обосновался на рязанской земле после Батыева нашествия. Спокойной жизни захотел его пра-пра-предок. Устал от перекочевок, от неустроенности семейной жизни. Улучил момент, отстал от соплеменников и обустроился в стороне от ходких перекрестьев дорог. Пустил корни, освоился, окрестился…
Наутро, едва свет брызнул, особая рязанская сотня (по-будущему инженерная рота), отправилась на поиск подходящих мест для пяти переправ. По количеству пяти боевых полков, сформированных по старинному образцу: сторожевой полк, лицевой полк, полки правой и левой руки на флангах, резервный. Каждый полк на самоуправлении и самообеспечении. Со своей группой разведки, охраны, поддержки, слежения, прикрытия, захвата, ну, и так далее.
Для одного флангового полка, рязанские бродники обнаружили переправу по хлопанью водяных ладонями по воде, сгоняющих рыбу в омуты с мелководья, где перекаты с перескоками очень подходящи для переправы одного конного полка. Правой либо левой руки.
