Иезуит. Сикст V (Исторические романы) - Мезаботт Эрнст (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— Эта особа, — проговорился наконец мажордом, — весьма красивая женщина.
Между советами, он часто употреблял фразу: «Думайте о своей душе». Но эти слова молодой Карло Фаральдо понял в смысле необходимости противиться искушениям, которые, по его мнению, ему готовились, и усомнился в них.
Но когда он вошел в комнату, где его ожидал пир, все его сомнения исчезли, предоставив место сильному удивлению. Зал не был велик, и накрытый посредине стол на две персоны занимал большую часть места. Вообще же убранство зала было бесподобно, везде сверкали драгоценные вещи, и стол блистал роскошной сервировкой. Четыре бронзовые змеи, прикрепленные по стенам, держали в своих пастях зажженные канделябры, испускавшие мягкий, приятный свет. По этим змеям зал носил свое название. Мажордом подвел Карло к одному из стульев и удалился. Карло снял шляпу и плащ, он хотел снять шпагу, но шум в ближайшей комнате отвлек его внимание. Поэтому он уселся, держа шпагу между коленями, поглощенный осмотром великолепного помещения.
Но вскоре он услыхал приближающуюся откуда-то чудную тихую музыку. Чудная страстная мелодия тихо зазвучала по комнате. Карло, слушая ее, думал, что все это ему снится. Мало-помалу музыка становилась все слышнее и слышнее, и наконец ему показалось, что она раздается из соседней комнаты. Дверь отворилась, вошли две женщины… Венецианец чуть не упал со стула от удивления. Эти женщины, обе очень молоденькие, имели золотистую кожу египтянок. Их одежда была сшита из очень легкой материи, оставляя открытыми плечи, руки и грудь. Ничего более соблазнительного нельзя было представить себе; красота их увеличивала притягательную силу соблазна. Изумленный Карло протянул вперед руки. Обе женщины приблизились; невидимая музыка все еще играла. Они начали странный танец, почти не касаясь пола ногами. Обе сирены кружили вокруг венецианца, полные восточной неги, и вдруг сразу набросились на него, обвили голыми руками его голову и страстно стали целовать.
Когда Карло очнулся, обе вакханки исчезли, оставив после себя упоительный аромат. Шпага его тоже исчезла, а кинжал за поясом остался. Фаральдо не мог устоять. Голова его была, как в огне, и кружилась. В горле пересохло, грудь волновалась, лицо горело. Он подошел к столу, взял стакан, наполнил его холодным греческим вином и выпил залпом. Вино утолило жажду, но и еще больше разгорячило его. Он опустил руку на стол и вдруг остановился. Пальцы, которые благодаря сильному возбуждению Карло получили большее осязание, почувствовали под тонкой пеленой нежной скатерти какую-то шероховатость. Убедившись, что он один в комнате, Фаральдо приподнял скатерть. На его губах замер крик ужаса, все его опьянение сразу пропало. На полированной поверхности кедрового дерева стола были вырезаны несколько букв. Венецианец с первого взгляда разобрал те, которые остались ясными: «Умер… Отрав… д’Арманд».
Лоб Фаральдо покрылся холодным потом. В голове пронеслась целая драма. Этот д’Арманд — он хорошо его помнит — был молодой француз, с которым Карло был знаком. Исчезновение д’Арманда наделало много шума в свое время. Его нашли за Народными воротами убитым, с кинжалом в груди, хотя при вскрытии оказалось, что он отравлен, а не убит. Тайна этого случая осталась не разъясненной и окончилась полным забвением. И вот теперь Карло узнал тайну его гибели. Они оба были завлечены в адский дом под предлогом любви.
У Фаральдо сжималось сердце. Он был один и беззащитен, так как не знал, от какого врага ему предстоит обороняться. Положение Фаральдо было хуже, чем д’Арманда, тем, что тот не знал, что ему готовится, а он был предуведомлен. Сначала Карло решил было покориться своей участи, но, снова увидев роковые буквы на столе, переменил решение. Решил во что бы то ни стало сопротивляться и по возможности отомстить за несчастного д’Арманда, который медленно, очевидно, умирая от отравления, успел начертать эти буквы ради спасения другого. Но в то время когда Карло подготовлялся к обороне… дверь снова открылась.
Твердое намерение Карло быть настороже и считать себя на неприятельской земле, разом исчезло, как дуновение.
На пороге в белой одежде и с сияющей улыбкой на губах, со своей девственной фигурой появилась Анна Борджиа. Никакая человеческая сила не могла бы устоять против обворожительности этой сирены. Карло был обезоружен перед этой девушкой, с чистым, наивным лицом, которая стояла перед ним в скромной одежде и со стыдливо опущенными глазами. Невидимая сила притягивала его к ней. Он встал и приблизился к дивному видению. Помимо его воли ноги его подогнулись, и он пал к ногам ее. Анна протянула к нему руки, как бы приглашая к себе. Он поднялся, с жаром прижал ее к груди, и долгий поцелуй ожег его губы…
— Теперь, — сказала весело герцогиня, встряхивая грациозным движением головы волосы, пришедшие в беспорядок, — теперь… будем ужинать.
VI
Ужин
Карло Фаральдо был обессилен морально и физически. Утомленный, он с любовью смотрел на прелестную девушку, которая своими горячими ласками привела его в такое состояние. Все подозрения исчезли из его души. Даже смерть казалась теперь ему сладкой и упоительной. Анна Борджиа оживляла ужин своим серебристым смехом, ее детская веселость утешала сердце венецианца; вина и яства быстро уничтожались. Карло чувствовал необходимость подкрепления, и чем больше он пил, тем более голова его отуманивалась. Глаза сделались мутными, и голова падала беспрестанно на грудь. Девушка злорадно улыбалась и следила за прогрессивным опьянением. Карло не замечал ее темные, беспокойные взгляды.
— Карло, — сказала она мягко, — дай мне этот цветок, там, на том столе.
На столе, где лежал цветок, стояла большая серебряная ваза, отражавшая в себе, как в зеркале, все предметы. Услышав эту просьбу, Карло внезапно вспомнил несчастного д’Арманда. Подходя к столу и притворяясь более опьяневшим, чем был на самом деле, он увидел в вазе отражение всего стола, вместе с сидящей за ним Анной. Он пристально вгляделся в это отражение, и холодный пот выступил у него на лбу. Он ясно видел, как девушка вынула из-за корсажа склянку, быстро влила одну каплю в его бокал и снова спрятала склянку. Карло взял цветок и обернулся. Опьянение окончательно покинуло его, и он отчетливо увидел жестокое и злое выражение лица герцогини. Притворись по-прежнему сильно пьяным, Карло приблизился к столу и подал цветок. Она взяла его и, прикалывая, показала Карлу свою чудную белую грудь, желая окончательно опьянить его. Но Фаральдо не обратил на это внимания.
— Пей со мной, мой красавец, — сказала она, показывая ему на бокал, в который только что влила яд, — пей за нашу любовь!
— Охотно, — сказал венецианец, — но… с одним условием… я выпью из твоего бокала, а ты из моего…
— Какое странное условие, — возразила смущенно Анна. — Мне не нравятся твои глупые шутки… Пей из своего бокала, говорю тебе!
— Ты… должна выпить из моего… иначе…
— Иначе что? — гневно вскрикнула Анна.
— Иначе… я подумаю, что ты хочешь меня… отравить…
Она вскрикнула, но опомнилась и силилась улыбнуться.
Карло продолжал:
— Да, отравить… как бедного д’Арманда…
Какой-то звериный рев был ответом на эти слова. Анна быстро вскочила на ноги и протянула руку к шнурку звонка на стене, желая созвать слуг. Карло понял это и, выхватив кинжал, со страшной силой пригвоздил ее руку к стене.
Анна испустила громкий крик. Тогда Карл выдернул кинжал, и Борджиа, как сноп, повалилась на пол.
«Дело затрудняется, — пробормотал Карло, — как я теперь уйду отсюда? Если слуги слыхали ее крик, я пропашки человек!»
Но его смущение продолжалось недолго. Он скоро оправится и, спрятав кинжал в рукав, чтобы иметь под рукой защиту, завернулся в плащ и, одев шляпу, вышел в те двери, из которых появилась герцогиня.
Первая комната, в которой он очутился, была пуста. Проследовав далее, он увидал в следующей комнате мажордома Жеромо, или по настоящему Рамиро, который спал, сидя в кресле.
