Паж цесаревны - Чарская Лидия Алексеевна (книги без регистрации TXT) 📗
И при одном воспоминании о публичном оскорблении бедняжка Гедвига залилась новыми слезами.
Ей казалось, что за нею все еще раздаются злые, торжествующие возгласы отца, матери, братьев: «Поделом тебе, поделом, не суйся, гадкая уродка!»
И она бежит от них все скорее и скорее… Вот она миновала ряд роскошных комнат Бироновской половины. Вот и широкие задние сени, вот и лестница наверх. Гедвига знает эту лестницу; она ведет в башню, из которой она с братьями не раз любовалась иллюминацией Петербурга в торжественные царские дни. Из окна башенки виден, как на ладони, весь Зимний дворец. Но теперь он пустынен. Никто не живет в нем. Государыня поместилась на зиму и лето в Летнем дворце, чтобы не разлучаться с герцогскою семьею. Черные окна закинутого огромного здания дворца зловеще смотрят на проходящих своими мглистыми очами. Гедвига с некоторых пор любит забираться сюда вечером одна и смотреть и на черные окна, и на обнаженные от листвы деревья Летнего сада, и мечтать здесь о том смелом чернокудром мальчике, который поразил ее своей отвагой на придворном балу. И сейчас, усевшись в крошечной комнатке-башенке, горбатенькая Гедя задумалась о нем. О! как ей бы хотелось быть такой же смелой и отважной, чтобы этот чернокудрый мальчик мог сказать ей: «Ты благородна и прекрасна душой! Да! ты прекрасна, несмотря ни на твой горб, ни на длинное бледное лицо и на уродливую походку». И Гедвиге кажется, что она уже совершила какой-нибудь подвиг благородства и бесстрашия, от которого пришел в восторг этот чернокудрый мальчик. И теперь, при одной мысли об этом, гордо выпрямляется маленькая горбатая фигурка. Черная головка с достоинством поднимается на безобразно узких плечах. Гедвига устремляет глаза в даль, через окно башни, и тихий крик неожиданно срывается с ее уст.
Обычно темные окна верхнего этажа Зимнего дворца, там, где находился тронный зал, были ярко освещены. Давно уже необитаемый, пустынный дворец казался точно ожившим. Странный, таинственный и такой необычайный в это позднее ночное время свет перебегал от окна к окну, как раз из того зала, который открывался только в особенно торжественных случаях, когда императрица принимала иностранных послов. Окна казались как будто залитыми светом, между тем как все здание и вся площадь перед ним терялись в темноте.
Несколько минут Гедвига смотрела в оцепенении на непонятное зрелище. Потом, объятая ужасом, кинулась в апартаменты императрицы.
В эту минуту часы на башне глухо пробили полночь.
Глава IX
Две императрицы. Паника
«Государыня, проснитесь!.. Свет в Зимнем дворце. Ваше Величество… какие-то дерзкие люди забрались в тронный зал!..»
Гедвига не могла докончить. Ее зубы стучали, мысли путались…
Минуты две тому назад она ворвалась сюда вихрем, промчавшись мимо изумленных статс-дам, дежуривших эту ночь подле спальни государыни, и направилась прямо к постели Анны Иоанновны. Статс-дамы и фрейлины, привыкшие к тому, что императрица часто звала к себе дочь Бирона и разрешала ей приходить во всякое время, без всяких затруднений, не решились остановить мчавшуюся девочку, тем более, что это была дочь Бирона.
Гедвига, между тем, забыв всякий этикет, бесцеремонно будила, тряся за руку, только что уснувшую немощную императрицу.
— Проснитесь, государыня, проснитесь! — лепетала девочка, в то время как испуганные фрейлины, не зная, остановить ли дерзкую девочку или нет, толпились у дверей.
Императрица открыла глаза.
— Что тебе, дитя, и зачем ты тревожишь меня в этот поздний час? — спросила она.
Сбивчивым, взволнованным голосом Гедвига рассказала, в чем дело.
Анна Иоанновна слушала ее молча. Равнодушная ко всему, что творилось вокруг нее, она в первую минуту не придала никакого значения словам девочки. Но постепенно какой-то страх обуял ее. Откуда, в самом деле, глухою ночью мог взяться свет в тронном зале? Не заговорщики ли собрались там и совещаются, каким путем лишить ее престола?.. Нет! Нет! Это не может быть!.. Заговорщикам не пробраться в Зимний дворец, который находится под строгим наблюдением верных ее слуг… Нет, что-нибудь другое… Но что?.. И как это узнать? Какие принять меры?.. Она, Анна, так привыкла, чтобы за нее решал все дела и вопросы Бирон, что не могла ничего придумать… Разве велеть разбудить герцога?.. Нет! достаточно будет распорядиться, чтобы не выпускали оттуда никого до утра, а утром сам Бирон все разберет…
— Отрядить караул гвардейцев в Зимний дворец и приказать, чтобы никого оттуда не выпускали до моего приказания… — коротко произнесла Анна Иоанновна.
— Как?! — вся встрепенувшись, вскричала Гедвига, — вы, государыня, не пожелаете сами убедиться, кто дерзкие люди, забравшиеся в тронный зал? В зал, куда никто не смеет вступить без вашего разрешения! Вы не убедитесь лично, кто там и что они там замышляют?!
— Малютка права, — произнесла после недолгого раздумья императрица, — я должна знать, кто участники этой злой шутки, и наказать виновных. Пока ни слова герцогу и дежурной свите. Прикажите заложить сани и велите караулу следовать за мной. Я сама поеду во дворец узнать, в чем дело, — заключила повелительным тоном государыня.
С быстротою молнии дежурные фрейлины кинулись исполнять приказание Ее Величества. Через четверть часа сани уже стояли у подъезда дворца. Караульные гвардейцы, во главе с офицером, выстроились в стройном порядке.
На половине герцога в это время все спали мирным сном и не подозревали, что предпринимает в эту ночь императрица.
Когда окруженная статс-дамами Анна Иоанновна села в большие сани, с трех сторон оцепленные караульными, к ней поспешно подбежала закутанная в платок Гедвига.
— Возьмите и меня с собою, государыня! — прошептала она, — я хочу с вами быть там, — прибавила она, мотнув головкой по направлению Зимнего дворца, светящегося своими окнами, — я хочу быть подле вас, государыня. Возьми меня, танте Анхен, возьми! Я хочу разделить все тревоги с тобою. Я так люблю тебя!
И, поймав в темноте руку императрицы, она прижала ее к своим губам.
Анна Иоанновна как будто колебалась: исполнить ли желание девочки или нет, а затем сказала:
— Будь по-твоему, дитя, садись со мною!.. Дайте ей место в санях! — приказала она окружающей свите.
Маленькая горбатая фигурка проворно юркнула вперед и заняла место между потеснившимися фрейлинами.
Сани тронулись. Караульные солдаты-гвардейцы почти бегом со своим офицером побежали за ними.
Шибко бились сердца у Анны Иоанновны и окружающих ее, когда, миновав ряд пустынных, словно вымерших в эту полночную пору, улиц, они остановились у подъезда Зимнего дворца.
Караульный у ворот с недоумением, почти со страхом взглянул на подъезжающие сани, но, узнав государыню, отдал ей воинскую честь и по первому же слову открыл ворота, входные двери и хотел уже побежать будить придворную прислугу, но Анна Иоанновна повелительным жестом дала ему понять, что никого звать не надо.
Все окна дворца были темны, один только тронный зал поражал своим ярким освещением.
Тихо, бесшумно двигалась по темным сеням к громадным хоромам императрица, крепко держа руку своей любимицы Геди. В этой маленькой ручонке преданной горбуньи государыня как бы искала себе поддержку в охватившем ее волнении. За нею следовали насмерть испуганные фрейлины. Караульная команда шла в некотором отдалении от них. Длинными, огромными, темными горницами, освещенными теперь лишь светом ручного фонарика, находящегося в руках караульного офицера, молчаливое шествие подошло к дверям тронного зала. Из дверной щели его вырывалась яркая световая полоса. Полная тишина царствовала в зале. Никакого голоса не раздавалось там. Все присутствующие замерли и в трепете ждали рокового момента…
Государыня первая протянула руку к дверной скобке. Легкое усилие… и дверь широко распахнулась. Анна Иоанновна и ее свита переступили порог и замерли на месте, охваченные ужасом.
