Паж цесаревны - Чарская Лидия Алексеевна (книги без регистрации TXT) 📗
— Батюшка! — весь дрожа, кинулся к отцу Андрюша.
— Да, милый! Мы, Долинские, не созданы клятвопреступниками, нарушителями присяги… Я знаю свой род. Служи же верой и правдой новой царице, мальчик, а я… я… если мне не позволят следовать за принцессой Анной Леопольдовной, келья монастыря будет мне теперь убежищем… Я постригусь в монахи и буду молиться за тебя и за покойную Наташу!.. А теперь ступай. Отнеси мой ответ государыне, поблагодари ее за милость, оказанную мне. Мы еще увидимся. Иди же, мальчик!
Андрюша бросился, стоная, к отцу, обнял его ноги, покрыл поцелуями руки и быстро выбежал из комнаты, боясь разрыдаться.
Он нашел императрицу на балконе. Она стояла там, глядя на собравшуюся под окнами ее дворца толпу.
Колокола всех петербургских соборов и церквей звонили как в светлый праздник. То сзывали народ присягать новой государыне. Улицы кишели тем же народом. Царский дворец был окружен со всех сторон. Елизавета стояла, кланялась, улыбалась. Утро чуть брезжило первой улыбкой. Ноябрьские утра темны, но, тем не менее, народные толпы разглядели стоявшую на балконе государыню и приветствовали ее шумными радостными кликами.
Андрюша приблизился к ней, тихо взял ее руку и молча прижал к губам.
— Это ты, господин поручик? — весело окликнула его Елизавета. — Принес вести от отца? Да?
— Государыня, — скорбным голосом сказал мальчик, — прости его… он отказывается от милостей… Он хочет идти в монахи…
— Я так и знала! Отец такого сына не мог ответить иначе! — произнесла Елизавета. — Дай Бог, чтобы и у меня было побольше таких слуг.
И государыня нежно обняла склоненную перед ней черную головку пажа.
— Но мне бы все-таки хотелось обрадовать тебя чем-нибудь, мой милый, дорогой, верный Андрюша! Проси у меня каких хочешь милостей, мальчик! — произнесла она твердо.
Андрюша задумался на мгновение. Быстрой зарницей пронеслась его мысль, сердце его забилось сильно-сильно, глаза сделались влажными.
— Государыня-царица! — произнес он тихо-тихо, — там, далеко, в камчатских тундрах живет мой крестненький… мается в неволе… Верни его, государыня… А в Пелыме черноглазая девочка, дочь Бирона, тоже, поди, невинно страдает в ссылке… Обоих их возврати, солнышко, а Бог наградит тебя!
— Обоих верну… Всех верну, всех пострадавших, — произнесла императрица, крепко сжимая руку своего юного пажа, — всех верну, мой мальчик. Даю клятву тебе в этом… И тебе, великий Боже, даю клятву! — поднимая мягко залупившиеся глаза к прояснившемуся небу, произнесла Елизавета чуть слышно. — Даю еще раз клятву Тебе, Могучий, Милосердный Бог: не допускать ни казней, ни смертей на плахах. Твоя смиренная раба Елизавета торжественно клянется тебе в том!
Императрица умолкла… Ясное солнце как раз в это время прорезало морозное ноябрьское небо. Золотые лучи его брызнули и застряли на куполах церквей, на белом снегу и на золотых волосах красавицы царь-девицы…
Казалось, сам Господь услышал клятву, вырвавшуюся из трепетной, благодарной груди. Государыня протянула к солнцу дрожащие от волнения руки. Синие глаза ее зажглись горячим огнем.
— Все для славы России! Все для могущества милой родины! — прошептали губы царь-девицы, и она окинула любовным взором собравшиеся под балконом народные толпы.
