Нефритовый слоненок - Востокова Галина Сергеевна (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Вечерний поезд. Пансион. Засыпающая Йоркская улица. Узкая странная сингальская лодка с прикрепленным для устойчивости бревном. Каюта, в которой провели десять дней и которой предстояло быть их жилищем еще неделю – до Сингапура. Путешествие продолжалось.
Катя старательно повторяла певучие тайские фразы. Лек награждал ее поцелуями за успехи – путешествие было свадебным.
Проплывая Малакским проливом, уроки тайского они переносили на палубу. Если не налетала очередная гроза. Никогда Кате не приходилось видеть такую причудливую погоду. Короткий ливень, солнце, опять ливень… На горизонте можно было насчитать до пяти шквальных вихрей, несущихся серыми дьяволами по закипающему под ними морю. И близкий берег в громадах гор, украшенных молниями. То там, то здесь сверкали их огненные росчерки. А чуть ниже спокойно зеленели под солнцем леса. Необузданным могуществом веяло от этой природы.
Несколько последних густо-зеленых островов-атоллов в лазоревом море и последний взгляд на голубой каютный уют: «Ничего не забыли?»
Город белел кубиками зданий в пышной зелени. Отчетливо выделялся готический собор. Но при ближайшем рассмотрении, как и Константинополь, город на стыке океанов оказался шумливым, суетливым и грязным.
Индиец-возчик в легком экипаже, запряженном парой лошадок, доставил их в дорогой отель.
– Какой-то номер казенный. – Катя оглядывала просторную, полупустую комнату.
– Да, милая. Здесь не живут подолгу. Заключил договор, закончил сделку – уехал. Кто задерживается, снимает коттедж за городом. И тебе подыщем что-нибудь посимпатичнее этих хором. Как ты будешь тут одна? Прямо сердце разрывается: и тебя жалко оставлять, и родственников подготовить надо. Нельзя же – как снег на голову Может, тебе следует остановиться в семье русского консула, надворного советника Рудановского? Он обаятельный человек и с удовольствием приютит соотечественницу, к тому же жену «небесного принца». В любом случае тебе следует с ним познакомиться. Два-три официальных визита… Знаю, что ты не испытываешь от этого особой радости, но ничего не поделаешь: здесь я представляю Сиам.
Через два дня они переехали в рекомендованный Рудановским маленький пансион в хаотично раскиданном пригороде. Десять минут ходьбы было от него до шумного китайского района со множеством лавочек и ларьков, работающих круглые сутки. Перейдешь невидимую границу и попадешь в тихую европейскую часть – дремлющие в садах дома разной архитектуры, но одинаково безвкусные.
Чтобы Катя не скучала, Лек оставил ей несколько книг, отобранных в букинистическом магазине: тайские сказки, переложенные на английский («Сразу двух зайцев убьешь»), историю Сиама, написанную на тайском дядей Лека, министром просвещения, «Рамаяну».
Тайская письменность, завитки букв, сливающиеся в кружевную вязь страниц, вызывали легкую панику – «никогда не разобраться» Катя отложила до лучших времен все книги, кроме английских:
– Эти я с удовольствием почитаю, а остальные мне без тебя не осилить.
– Я как раз хотел сообщить одну новость У Рудановских служит горничная из Северного Сиама Она неплохо владеет английским и, думаю, подойдет тебе в служанки. Консул говорит, вполне толковая и давно живет в Сингапуре Только, Катенька, один совет. Знаю я твой мягкий характер. Пожалуйста, будь строже и держи подобающую дистанцию. Не забывай, что ты невестка короля, а она всего лишь крестьянка из отдаленной провинции, пусть даже и пообтесавшаяся в шумной столице и умеющая поторговаться на базаре.
– Я постараюсь, но не уверена, что получится. Если мне симпатичен человек, я забываю о его происхождении, а если неприятен, то самое большое, на что я способна, это быть умеренно вежливой. Поэтому я так хочу, чтобы твои родители мне понравились. Тогда самой будет легче стать им приятной.
Впоследствии Катя не раз убеждалась, что с Намароной ей повезло. Эта женщина стала не просто горничной, прекрасно выполняющей свои обязанности, но и близким человеком, незаменимым в долгие дни одиночества. С ней можно было говорить о чем угодно, несмотря на предельно разное воспитание, положение, вкусы.
Намарона была старше на десять лет и опекала Катю, стараясь предугадать ее желания, но делала это ненавязчиво, без тени подобострастия, искренне привязавшись к ней. Жаль только, улыбалась редко Намарона.
– Отчего ты все грустишь? Соскучилась по Сиаму? В ваших северных горах, верно, не так жарко? Я правильно называю твое племя – акха?
– Правильно, миссис.
– Давай пить чай, Намарона. Будем пить чай, а ты станешь рассказывать о своей деревне, ладно?
За окном, как всегда неожиданно для северян, упала ночь. Катя зажгла свет – десяток пятиваттных лампочек под фарфоровым колпаком с хрустальными подвесками, дробящими лучики, посмотрела на часы. Всего семь. В Петербурге сейчас белые ночи и читать можно вовсе без света… Горничная принесла чайник с японскими чашками из обливной керамики, сласти: засахаренный имбирь, леденцы из сока пальмиры, конфеты из белого риса с кокосовым молоком: «Это я сама приготовила, как дома, бывало…»
Разливая горячий напиток, Намарона приговаривала:
– Вино с тоски, табак при сумбуре в голове, а чай от безделья.
– Пускай от безделья… Времени свободного и правда сколько хочешь. А почему ты носишь длинные волосы, Намарона? Принц говорил, что все сиамские женщины стригутся коротко.
– Нет, миссис, носят мужскую прическу только женщины Центрального Сиама. Говорят, что повелось это со времен одной из войн. Не хватало воинов, и женщины, чтобы ввести в заблуждение врагов, переоделись в мужскую одежду и остриглись. – Она говорила по-тайски, переходя к жестикуляции и английскому, когда видела, что Катя ее не понимает, а это сначала было очень часто. – Мне не нравятся короткие волосы у женщин, их сложно украсить, длинные наряднее, женственнее.
– А чем вы украшаете прическу?
Женщины всегда остаются женщинами. Намарона сбегала в свою комнатушку, рядом с Катиной, и принесла сундучок.
– Все вожу за собой. Надо бы продать давно, все равно домой возврата нет.
Она сняла крышку и со звоном извлекла на свет божий увесистую груду разного металла.
– Ох! Что же с этим делать?
Катя уговорила ее надеть все, что было сложено в сундучке.
Намарона, поглядывая в зеркало, укладывала волосы в высокую сложную прическу, сужавшуюся кверху, и преображалась на глазах.
Словно блестящий шлем, волосы прикрывало множество металлических кружочков: сиамские тикали, итальянские лиры, английские пенсы, американские центы, бирманские джа, белые и желтые… Между ними светились бусинки жемчуга, льдинки хрусталя, на спину свисали тонкие бамбуковые палочки. На груди, перехваченной широким шелковым шарфом, блестел огромный медный диск с гравировкой, шею, руки и голени украшали серебристые браслеты. Пояс поддерживал узкую юбку – пасин – с яркими поперечными полосами.
Катя порылась в чемодане:
– А такие у тебя есть? – протянула на ладони пятак и гривенник. – Возьми для коллекции.
– Спасибо, миссис. – Намарона сразу каким-то чудом пристроила и их.
– Такой наряд, наверное, дорого стоит.
– Мой отец был старостой деревни. А некоторые монетки еще бабушкины.
– Значит, ты уехала на юг не в поисках заработка? Но отчего же? И говоришь, не вернешься…
Намарона сразу погрустнела:
– Ну ладно, я расскажу, только, пожалуйста, больше никогда об этом…
…Было беззаботное детство, полная надежд на счастье юность, встреча с красивым парнем, ответная любовь, подготовка к свадьбе. Да, решили играть свадьбу. Как-никак дочка старосты замуж выходила. Кто победнее, просто уходят в джунгли и обмениваются там серебряными браслетами. А тут гостей – две деревни, рисовое вино – ведрами, три свиньи зарезали… На невесте белая шелковая юбка. Принаряженный жених. Он с такой силой колотил ногой по земле, прогоняя «шатающихся злых духов», что потом неделю прихрамывал. А родители вылили им на ноги целую бадью воды, чтобы чисты были душой и телом. Вот весело было!.. Да видно, не всех злых духов прогнали. Прошел год, и осталась она без дома и без мужа. За что бог наказал? Двойню послал!..
