Два героя - Гранстрем Э. (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
– Что ты говоришь? – спросил Рамузио в смущении, – куда же девались все корабли?
– Что ты спал в строю, что ли? – спросил его солдат. – Все корабли до последнего будут разоружены.
– Тиран! – процедил сквозь зубы Рамузио и бросился вон из двора храма.
– Тиран! – повторил его товарищ Ларенцано. – Ого, Рамузио, это сильно сказано! Ты, кажется, тоже принадлежишь к той язве, которую так охотно хотят сбыть из лагеря. Хорошо! Я буду следить за тобой! Тиран!.. Так нельзя говорить о Кортесе. Ведь это пахнет мятежом!
Виллафана сидел у себя дома; он был уверен, что Рамузио после смотра придет к нему, и не ошибся. Рамузио вбежал к нему в комнату в сильном волнении.
– Это подло! – вскричал он, бросая на стол свой шлем и отирая, пот с лица. – Он разоружает все корабли! Товарищ, меня заставляют остаться здесь, а сердце мое всецело в Севилье!
Виллафана затаил свою радость и окинул его ледяным, презрительным взглядом.
– Севилье? – произнес он протяжно. – Товарищ, мы должны вывести все на чистую воду. Ты вчера слишком много выпил. Знаешь ли ты, о чем мы вчера говорили?
– О, да! – с живостью возразил Рамузио. – Ты привез мне весть с родины: мой брат умер, и я наследник; донна Луиза моя! Повтори все и скажи, что все это правда?
– Совершенная правда. Я прибыл сюда отыскивать наследника одного состояния, которое равняется по меньшей мере двадцати тысячам червонцев!
– О, Господи! Ты говоришь червонцев, а не пиастров! – воскликнул Рамузио, всплеснув руками.
– Я могу дать клятву, – сказал Виллафана спокойным голосом. – Но что ты все там говоришь о своем брате, о Севилье… я тебя не понимаю, ведь наш родной город Аранда!
– Наш родной город? – спросил Рамузио, отступая в изумлении.
– Ну, да, ведь ты родился в Аранде?
Рамузио побледнел.
– Ты ошибаешься, я родом из Севильи, – произнес он упавшим голосом.
– Потому-то я вчера и не мог тебя понять, – продолжал Виллафана. – Все, что ты рассказывал мне, совсем не подходило к тому наследнику, которого я разыскиваю. Еще один вопрос: одни называют тебя здесь Рамузио, другие – Авила. Как же тебя зовут?
– Педро Рамузио!
– Не Авила? – произнес Виллафана с притворным изумлением. – Это странно, товарищ. Какое обманчивое сходство!
– Ты, значит, ищешь Авилу? – спросил Рамузио дрожащим голосом.
– Прости, товарищ; то была ошибка, недоразумение; но если бы я тебя привел в Аранду, как настоящего наследника, весь свет поверил бы мне, что я нашел настоящего Авилу!
– Вечно этот Авила! – вскричал с сердцем Рамузио. – Из-за него мне всегда приходится выносить насмешки. Но скажи мне, кто позволил себе такую шутку и назвал меня Авилой? Я потребую к ответу того человека!
– Любезный товарищ, – сказал Виллафана, пожимая плечами, – где мне знать по имени всех воинов Кортеса? Да и какая польза тебе узнать имя этого зубоскала? Тебя все осмеют! Лучше молчать. Ведь никто не слышал нашего разговора.
Рамузио быстро зашагал по комнате, но затем вдруг остановился перед Виллафаной и сказал:
– Но ты вчера называл меня Рамузио, вот здесь у этого стола; я это хорошо помню. Скажи, что это значит? – и он гневно взглянул на Виллафану.
Виллафана оставался спокойным.
– Вчера? Тебе это приснилось товарищ. Ты вчера выпил слишком много, и с тобой нельзя было сказать разумного слова. Теперь же я прошу тебя оставить меня в покое и не выставлять себя на посмешище.
Рамузио остолбенел от удивления. Эта наглая уверенность, с которой Виллафана отрекался от своих слов, сбила его совсем с толку. К этому присоединилось жестокое разочарование и чувство стыда. Несколько времени он молча смотрел на мрачное лицо Виллафана: действительно, этот человек не походил на шута; но затем топнув ногой, со сжатыми кулаками выбежал из комнаты.
Виллафана язвительно усмехнулся ему вслед.
– Ты свалился с небес, благородный Рамузио, – пробормотал он. – Пожалуй, ты бы и пригодился мне, если бы у тебя было другое сердце. Но твоя донна Луиза мне не нравится. Она запутывает все дело: ты не остался бы в Аранде, а полетел бы в Севилью, – и это погубило бы нас. Во всяком случае, я буду иметь тебя в виду. Может быть, тебя можно будет уговорить.
Он встал и, надев шлем, вышел на улицу.
После короткого отдыха Кортес принялся за реорганизацию своего войска. Прибывших воинов Нарваеса он распределил по своим отрядам и таким образом сравнял права всех. Этим распоряжением он в зародыше уничтожил всякую попытку к восстанию со стороны побежденных воинов Нарваеса.
Виллафана немало обрадовался, что его причислили к войску Сандоваля, под начальством которого находился Рамузио. Последний избегал встречи с ним, но Виллафана, подойдя к нему, подал ему руку со словами:
– Товарищ, мы все-таки должны быть друзьями. Ты можешь быть спокоен насчет того недоразумения. Оно возникло вследствие твоей усталости, опьянения и глупой шутки товарищей. Обещаю тебе молчать обо всем. Никто не поднимет тебя на смех. Даю тебе слово.
Опасаясь насмешек, Рамузио принял предложение дружбы со стороны Виллафаны, но весьма неохотно. Он не мог уяснить себе этого недоразумения. Правда, он был тогда очень утомлен и под конец пил много, но все-таки он ясно помнил, что Виллафана во время разговора называл его Рамузио; поэтому он не доверял этому незнакомцу с выражением лица хищной птицы.
Между тем пребывание войск в Семпоалле стало невозможным: прибывший с Нарваесом араб занес с собой оспу и заразил туземцев, среди которых болезнь эта стала распространяться с ужасающей быстротой.
Кортес поспешно составил план дальнейших действий и отдал соответствующие приказания начальникам всех отрядов войск: он решил завоевать всю Мексику и занять своими войсками главные провинции.
Но не успел еще первый отряд выступить из Семпоаллы, как из столицы были получены тревожные вести, заставившие полководца поспешно направить туда все свои силы. Альварадо прислал курьера с известием, что вся столица восстала; мексиканцы вооружились и напали на квартиры испанцев. Часть гарнизона пала в бою; многие ранены, и всем угрожает неминуемая гибель, если не подоспеет скорая помощь.
Тут нельзя было мешкать; все войско немедленно выступило в поход, чтобы вовремя достигнуть Теночтитлона, и теперь воинам Нарваеса пришлось самим познакомиться со страной и ее изменчивым климатом.
Они находились в tierra caliente, жаркой полосе, которая, шириной в пятнадцать миль, тянется вдоль морского берега. Здесь роскошная растительность чередуется с бесплодными песчаными полосами.
В настоящее время путешественники опасаются посещать эту tierra caliente, среди которой свирепствуют малярия и опасные желтые лихорадки. Но во время завоевания Мексики эти лихорадки были мало известны. Они господствовали вдоль всего побережья в течение лета и прекращались с наступлением холодных северных ветров, почти прерывающих во время зимы всякое сообщение с берегом.
Но, миновав tierra caliente, путешественник вступает в более благоприятный климат. Перед ним простирается низменность с ее удушливым жарким климатом и одуряющими благоуханиями. Но затем мало-помалу исчезают ваниль, индиго и цветущие кокосовые рощи, и только сахарный тростник и золотистые бананы встречаются еще кое-где. Но стоит подняться на тысячу метров, – и тут совсем уже иной мир – это tierra templada, или влажный умеренный пояс, где сгущаются туманы, наносимые Атлантическим океаном. Здесь растут вечно зеленые стираксовые деревья с их густой листвой, и весь ландшафт принимает вид поражающей величественной картины. Путник находится у подножья полуугасших вулканов, разрушительное действие которых оставило повсюду ясные следы. Окутанные в снежные мантии, вершины гор поднимаются высоко к небесам, а в глубоких оврагах расстилается тропическая растительность во всей ее чарующей красоте.
Если путник поднимается еще выше, то он вступит в tria, или холодный пояс, тут рядом с алоэ растут темные сосновые леса, могучие дубы, пшеница и другие европейские хлеба.
