Юнармия - Мирошниченко Григорий Ильич (читать книги без регистрации .TXT) 📗
– Броневик, наверное, уже вышел. Не успеем, – сказал Сенька.
– Что же делать? – спросил Васька.
Порфирий ничего не ответил и побежал к пакгаузу. Мы стояли на платформе, как примерзшие.
Наконец Порфирий вернулся.
– Нашел! – сказал он и махнул нам рукой.
Мы побежали за ним к пакгаузу.
Там на втором пути стояла платформа, груженная булыжником.
– Кати платформу! – крикнул Порфирий. – Переведем ее на главный путь, а оттуда – внизю Пускай раскатится и сковырнет броневик.
Мы все разом уперлись в платформу – кто грудью, кто плечом.
– Навались! Навались! – командовал Порфирий.
Но платформа стояла на месте.
– Вот, подлая, примерзла как! Ну-ка еще! Навались!.. Навались… Пустите-ка меня в середину, ребята. Раз!..
Платформа даже не дрогнула.
– А броневик, верно, уже вовсю наворачивает, – сказал Васька уныло.
Мы только цыкнули на него и опять нажали изо всех сил.
– Ни черта не берет!
– Давай бревно, – сказал Порфирий. – Вставляй лом в колеса!
Андрей просунул между спицами лом, Сенька подложил под колесо бревно.
– Ну-ка еще… Раз, два, дружно!..
Мы перевели дух и опять налегли.
Колеса заскрипели.
– Ну-ка еще… Раз, два, дружно!..
Платформа пошла.
– Колеса бы ей подмазать! – закричал Васька. – Она бы тогда у нас экспрессом покатила!
– Пойдет и так, курьерским пойдет, – сказал Сенька, еле поспевая за платформой.
А платформа все прибавляла ходу, ровно постукивая на рельсах.
Мы уже бежали бегом, держась за буфера. Мороза будто бы и не было. Нам стало жарко.
– Переводи стрелку! – закричал Андрей, когда платформа миновала контрольный столбик.
Сенька оторвался от буфера и быстро перекинул баланс стрелки.
Платформа перешла на главный путь.
– Ну, ребята, поддай ей жару! – крикнул Порфирий.
Мы отпустили платформу, а потом с разбегу догнали ее и одним толчком пустили вперед, под уклон.
Катит платформа… Выстукивают колеса… Вот уже ее не видно, только снизу доносится до нас глухой шум. Колеса идут с подсвистом, как будто где-то ножовкой режут сталь.
– Ну, товарищ красноармеец, – протягивая Сеньке руку, сказал Порфирий, – может, теперь доконаем «Победу»?
– Доконаем, товарищ командир! – весело ответил Семен. – Ей с нашим булыжным экспрессом не разойтись – путь один.
Мы долго стояли и слушали гул убегающей платформы.
– А не остановится она по дороге? – тревожно спросил Васька.
– Нет, уже теперь ее никакими силами не удержишь. Пока на «Победу» не наскочит, до тех пор не остановится.
– А мы отсюда услышим, как они грохнутся? – опять спросил Васька.
– А мы и слушать не будем, – сказал Порфирий. – Мы домой пойдем, да еще самой окольной дорогой, чтобы нас дозоры не зацапали.
– Эх, жалко! – покачал головой Васька. – Хоть бы одни раз посмотреть, как платформа с броневиком сшибается.
Темнело, когда мы подходили к поселку. В крайних избах зажигали огни. У тупика Порфирий кивнул нам головой и исчез в воротах.
А мы побежали на вокзал разузнать, что слышно.
На перроне суетились казаки, взад и вперед бегали дроздовцы, толпились мастеровые.
– Видно, удалось, – прошептал Васька.
– Да уж не зря народу так много. Ясно, что удалось.
Мы затесались в самую гущу толпы. Какой-то молодой парень из иногородних сказал над самым моим ухом:
– Понимаешь, в щепки! Молодцы большевики!
Андрей глянул на меня. Мы перемигнулись.
Парень заметил это и оборвал разговор:
– Ты что?
– А ничего.
– То-то, ничего, – сказал парень.
Мы с Андреем юркнули в подъезд. Там на ступеньках сидели железнодорожники. Один из них, стрелочник рассказывал:
– Только-только «Победа» проскочила стрелку, а издали грохот. «Победа» полным ходом назад за стрелку. Командир высунулся и кричит: «Делай стрелку, а не то пулю в лоб!». Ну, сделали стрелку. Пошла платформа с булыжником на запасный путь, а там стоит состав, товарняк… Ну, и наломала же она дров! Булыжник по всему пути валяется, а от платформы одни щепочки. Ох и досталось бы «Победе», кабы она на две минуты раньше вышла. Валялась бы теперь где-нибудь под откосом, как ведро дырявое… Ай да ловкачи! Ай да молодцы большевики.
Три дня простояла «Победа» у нас на станции. Боялась, видно, на фронт идти, ждала подкрепления. И только когда пришли новые силы – пехота и кавалерия, броневик снова двинулся на фронт.
Вперед он выслал усиленный дозор – слева конный взвод и справа конный взвод.
Нагнал на него страху наш булыжный экспресс…
Глава XXI
У РЯБОГО АТАМАНА
Больше месяца крутила вьюга, а потом как-то сразу началась у нас весна. Снег почернел и опал, от земли пошел густой сизый пар. В Кубань поползли целые реки талого снега, извиваясь и нащупывая дорогу, как слепые котята. Мы уже полушубки поскидали и в марте месяце бегали по улице в одних рубашках.
Но настоящая весна пришла только с первым дождем. Над Кубанью спустились широкие и темные, как пыль, дождевые рукава. Забулькали лужи. Стало темно. Так темно, что еле-еле виднелись дома через дорогу.
Мы с Васькой стояли под навесом Кондратьевских номеров и выжимали из своих слинявших рубах синие ручьи воды.
Вдруг из-под соседнего навеса к нам перебежали два казачонка в плисовых штанах. Тоже мокрые, будто прилизанные.
Один, побольше, нагнул голову в мокрой папахе и, оглядев Ваську, спросил:
– А ты чей?
– А тебе на что?
– Иногородний?
– Казак.
– Врешь, по штанам вижу и по рубахе что иногородний. Казаки в таких рядюшках не ходят. Говори, где живешь?
– У черта на куличках, у куркуля в хате, а тому, кто спрашивает, дуля, – спокойно сказал Васька, скручивая рубаху жгутом и выжимая из нее последние капли.
– А мы с обыском к вам пойдем, – сказал другой казачонок, щуплый и пониже ростом.
Васька засмеялся.
– Ты сперва штаны подтяни, атаман кубанский, кукуруза на учкуру! Мандат у тебя есть на обыскные права? Ну, показывай!
– Найдется, глянь-ка сюда!
Васька и моргнуть не успел, как казачонок в белой папахе огрел его свинчаткой по голове.
Васька скорчился и схватился руками за голову.
На соседнем крыльце крикнули:
– Ай да белая папаха! Ай да молодец!.. А ну-ка другого по уху стебни!
Я оглянулся и увидел, как, сгибаясь под проливным дождем, бегут к нам еще двое казачат, а за ними рослый бородатый казак в черкеске с белыми газырями.
Я быстро перемахнул через дорогу.
Васька кинулся было за мной, но поскользнулся и шлепнулся в лужу. Из-под рубашки у него выскользнул револьвер.
Казачонок в белой папахе в один миг налетел на револьвер, как ястреб на ящерку.
– Оружие!
Васька вскочил и схватился за дуло револьвера, но бородатый пнул его ногой.
Васька выпустил револьвер из рук и опять плюхнулся в грязь.
Казачонок сел на него верхом и стал месить его, как тесто в макитре.
А бородатый казак вертел в это время перед самым носом Васькин револьвер и бормотал:
– Бульдог! Нет, не бульдог, пожалуй, бульдог покороче и потолще будет. Это не иначе, как стейер. Только у стейера головка пуговкой. А этот какой-то… странный, разломчатый.
Я прислушивался из-за угла и думал: что делать? За поясом под рубахой у меня тоже был револьвер, только не смит-и-вессон, как у Васьки, а браунинг.
Пустить бы из этого браунинга бородатому семь пуль в лоб, да не уйдешь ведь потом. Только Ваську погубишь, а не выручишь.
Вдруг слышу – кто-то за углом говорит:
– А другой куда утек? Тот, что побольше был? Шукай его, хлопцы!
Я шмыгнул в первый попавшийся двор, а оттуда, через заборы и переулки, вернулся с другой стороны к Кондратьевским номерам.
Там теперь выросла целая толпа – казаки, женщины, ребята. Все галдели, перебивали друг друга, размахивали руками.
