Хабаров. Амурский землепроходец - Демин Лев Михайлович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
В мае 1635 года, когда реки были уже доступны для судоходства, Хабаров покинул Енисейск и отправился в обратный, уже знакомый путь.
Возвращался Ерофей Павлович не один. Его сопровождала целая ватага. Из проезжей памяти, выданной на его имя енисейской избой, мы узнаем, что Хабарова сопровождало 27 человек. Это были люди без определённых занятий, так называемые гулящие, навербованные Хабаровым на соболиный промысел, рыболовство и пашенные работы. Уже из этого документы мы видим, что хозяйство Ерофея Павловича разрасталось. Правда, некоторые из старых его ватажников к тому времени покинули Восточную Сибирь или направились в государевы казаки.
Ватага Хабарова везла с собой груз, предназначавшийся не только для собственных нужд, но и на продажу. Основную часть груза составляло хлебное зерно. Ерофей Павлович, не прекращая промысла, решил интенсивно заняться хлебопашеством.
Во время плавания из Енисейска до Лены, Хабаров близко сошёлся с Ильёй Перфильевым, отправлявшимся в Ленский край с отрядом казаков. Он привлёк Ерофея Павловича своей пытливостью. Перфильев рассказал, что вскоре после того, как Хабаров и его спутники появились в верховьях Лены, он вместе с Ребровым и отрядом казаков и промышленных людей предприняли поход с целью сбора ясака с местного населения. Отряд спустился по Лене до её устья, оттуда морем добрался до устья реки Яны, протекавшей восточнее. В низовьях Яны казаки основали зимовье. Теперь Перфильев намеревался пойти в район правого Ленского притока Витима «для проведывания новых землиц».
Рассказы Перфильева, намеревавшегося обследовать ещё неизведанные земли Восточной Сибири, заинтересовали Хабарова. Он жадно расспрашивал его о впечатлениях, о плавании по Лене, о дальнейших планах. В свою очередь, Перфильев с большой дотошностью расспрашивал Хабарова.
— Значит, землепашеством решил заняться? Полезное дело, хотя и для Ленского края совсем непривычное. Вот что меня беспокоит... Прослышал я в Енисейске, что, мол, будет Ленский край воеводством. И едет к нам воевода, даже не один, а два. Где-то застряли в пути. Поладим ли с ними? Как говорят, до Бога высоко, до царя далеко. А здесь воеводы будут сами себе хозяева. Наломают дворов, поправлять их некому.
— Посмотрим, Илья. Не станем отчаиваться прежде времени.
— Дай-то Бог, чтоб не пришлось отчаиваться.
Лето и зиму 1639 года Ерофей Павлович энергично взялся за налаживание хозяйства. Своё обустройство на Ленской земле вблизи Усть-Кута Хабаров начал с того, что собрал несколько умудрённых жизнью людей, знакомых с крестьянским трудом, и отправился с ними на обследование окрестных земель.
Не везде тайга подходила к берегу реки. Местами к воде подходили луга с пышной травяной растительностью. Кое-где луга сменялись зарослями кустарника, которые нетрудно было бы расчистить. А далее за кустарником подымался подлесок, сменявшийся густой тайгой с её труднопроходимыми зарослями.
После дотошного осмотра местности Хабаров собрал сопровождавших его людей и сказал:
— Вот этот кусок земли по берегу Куты, я полагаю, пригоден для пашни. Для этого придётся потрудиться и выкорчевать кустарник. Поменьше кусок годится нам на Лене.
— Велика ли будет вся пашня? — поинтересовался один из спутников Хабарова.
— Десятин двадцать, а то и тридцать. Не скажу точно, — ответил Хабаров. — Хорошее начало для хозяйства.
— Ты уверен, что земля окажется пригодной для посевов? — спросил с сомнением чернобородый, похожий на татарина мужик.
— В земле уверен. Посмотрите сами.
Ерофей Павлович зачерпнул ладонями пригоршню земли там, где она была изрядно истоптана людьми и сделалась рыхлой. Он растопырил пальцы, и с ладоней посыпались на землю струйки земли.
— Гляньте-ка, мужики. Такая же землица, что и на нашей Двине или Сухоне.
— А что здесь за лето? Не суровы ли морозы зимней порой? — не унимался чернобородый.
— Понял, к чему ты клонишь. Лето здесь и вправду короче, да и зима наступает ранняя. И всё же будем рисковать. Проведём сев. Иначе не убедимся в наших возможностях.
— А коли нас постигнет неудача, и урожая не будет?
— Предвижу и такое. Станем тогда отыскивать такое зерно, что заморозков меньше боится.
Хабаров распорядился расчистить от кустарника и камыша будущую пашню.
Выбрали место для поселения. Для себя и своих близких Ерофей Павлович задумал срубить из лиственницы внушительную избу на подклети с гульбищем.
В избе непременно должна быть просторная комната для приёма гостей, горница для хозяина и две-три спальни для членов семьи.
С братом Ерофей поделился своими мыслями:
— Вот обстроимся, обживёмся, получим первый урожай... Привезу тогда семью из Соли Вычегодской. Небось истосковалась бедная Василисушка. Или тебе, брат, поручу съездить за моими чадами.
— Я бы со всей охотой, — отозвался Никифор.
— И пусть Василиса ещё мне деток нарожает. Возраст наш ещё позволяет. И тебе, братец, не грех бы о семье подумать. Пригляделся бы к какой пригожей якуточке по примеру других.
— Стоит ли при нашей бродячей жизни...
— Это уж тебе решать.
Для ватажников Хабаров предполагал возвести избы поскромнее. А на задворках, поближе к реке, непременно, как он думал, возникнут бани, а каждое жильё обрастёт хозяйственными постройками: хлевами, конюшнями, хлебными амбарами.
— Где возьмём скот? — послышался чей-то голос.
— Коров, лошадей купим у саха, — ответил Ерофей Павлович.
К концу осени Никифор Хабаров и Артемий Петриловский во главе охотничьих ватаг отправились на промысел пушного зверя. Ерофей Павлович остался с плотниками, приступившими к возведению построек.
Сам Хабаров выезжал в приленские якутские поселения и приобретал там коров и лошадей для будущего хозяйства. К весне было завершено строительство изб, амбаров. Не оказалось под руками ни стекла, ни слюды, и Ерофей Павлович воспользовался опытом предков, который был в ходу и у саха: небольшие оконные проёмы затягивались бычьим пузырём. На пригорке появилась ветряная мельница, размахивавшая широкими лопастями крыльев.
Однажды в разгар зимы поселение начинающих хлеборобов посетил подьячий из Илимска.
— Бог в помощь, — приветствовал он Ерофея Павловича и его спутников.
— Спасибо на добром слове! — отозвался Хабаров. — С чем пришёл, государев человек?
— Да вот наши дела какие... Не нуждаешься ли в подмоге?
Хабаров не сразу сообразил, о чём спрашивает подьячий. Потом уразумел, что речь шла о денежной ссуде, которой государство обеспечивало новопоселенцев. Подьячий пояснил, что всякий новопоселенец вправе рассчитывать на помощь, или «подмогу», которая состоит из денег, семенного хлеба и сельскохозяйственного инвентаря. Кроме того, поселенец освобождался на несколько лет от податей в пользу казны и мог рассчитывать на беспроцентную ссуду, которую надлежало возвратить в казну по истечении определённого срока.
— Премного благодарен, что вспомнили о наших нуждах, — сдержанно произнёс Хабаров. — А воеводе своему скажи — воспользоваться своим правом на получение казённой ссуды не намерен.
— Пошто так?
— Деньжонок сумел накопить прежде, чем решил обзавестись своим хозяйством. Человек я с достатком. В казённой ссуде не нуждаюсь, хотя и низко кланяюсь тебе и твоему воеводе за готовность помочь нам, грешным.
В челобитной, адресованной на имя царя, Ерофей Павлович подчёркивал, что устроил пашню «своими пожитками, а не твоею, государь, казною». Это означало, что, став человеком состоятельным, Хабаров рассчитывал обойтись своими собственными средствами и не видел необходимости воспользоваться какой-либо государственной помощью.
К весне 1641 года, Ерофей Павлович засеял с помощью наёмных рабочих около тридцати десятин. Для первого сева он выбрал рожь, овёс, ячмень и горох. Вскоре он имел возможность убедиться, что особенно хорошо принялась и обещала дать приличный урожай рожь. Когда его товарищи возвратились с пушного промысла с добычей, Хабаров мог похвастать:
