Трагедия русского офицерства - Волков Сергей Юрьевич (серия книг TXT) 📗

Зародышем белой армии на Юге России послужила Алексеевская организация, созданная ген. М. В. Алексеевым еще до большевистского переворота, когда неизбежность последнего стала совершенно очевидной. Эта неизбежность патриотически настроенным руководителям русской армии была ясна еще летом (как явствует из упоминавшегося выше письма Корнилова), и те из них, кто после августовских событий остался на свободе, стремились сделать все от них зависящее, чтобы иметь хоть какую-то точку опоры в борьбе за спасение страны. Прибыв 7 октября в Петроград, Алексеев начал подготавливать создание организации, в которой были бы объединены офицеры, служившие в запасных частях, военных училищах и просто оказавшиеся в Петрограде, с тем, чтобы в нужный момент организовать из них боевые отряды. Он приступил к пуску бездействующих заводов, чтобы под видом рабочих разместить там офицеров. Общество «Капля молока» использовалось как питательный пункт и как «управление этапного коменданта» (через полковника Веденяпина). Моральную подготовку должна была осуществлять организация Пуришкевича «Общество Русской государственной карты». При выступлении большевиков предполагалось предъявить соответствующие требования Временному правительству, а на случай несомненного успеха большевиков существовала договоренность с Донским атаманом А. М. Калединым о перебазировании на Дон. К 25 октября в организации насчитывалось несколько тысяч офицеров, однако только около 100 во главе с штабс-капитаном Парфеновым произвели ряд нападений на большевиков и были вынуждены распылиться. 30 октября Алексеев отдал приказ о переброске на Дон, обратился со словесным воззванием ко всем офицерам и юнкерам встать на борьбу и выехал со своим адъютантом ротмистром Шапроном дю Ларре в Новочеркасск, куда прибыл 2 ноября [260]. Этот день и принято считать началом Добровольческой армии. (Впрочем, по некоторым свидетельствам, сбор антибольшевистских сил на Дону планировался ген. Корниловым еще в сентябре. Корниловец полковник Левитов вспоминает, что в конце сентября был с этой целью переведен из полка в запасный батальон в Пензу, откуда ездил по маршруту: Ростов на Дону — Кубанская область — Владикавказ — Баку и обратно [261].) С этого времени в Новочеркасск стали стекаться со всей России добровольцы, главным образом офицеры.

Всех, собравшихся в Новочеркасске, объединяла прежде всего идея продолжения войны с Германией и недопущения окончательного поражения и гибели России. «Их цель была — собрать новую армию взамен разложившейся старой и продолжать борьбу с германским нашествием, причем большевики рассматривались как ставленники немцев, как иноземные элементы» [262]. Так же определял ее цели и А. И. Деникин: «Создание организованной военной силы, которая могла бы противостоять надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию». Впоследствии он вспоминал: «Сохранение русской государственности являлось символом веры генерала Алексеева, моим и всей армии. Символом ортодоксальным, не допускающим ни сомнений, ни колебаний, ни компромисса. Идея невозможности связать свою судьбу с насадителями большевизма и творцами Брест-Литовского мира была бесспорной в наших глазах не только по моральным побуждениям, но и по мотивам государственной целесообразности». Наряду с Донской областью двумя другими центрами консолидации офицерства, положившего начало Белому движению на юге России, стали Кубань и Румыния, где самостоятельно формировались добровольческие части, впоследствии влившиеся в Добровольческую армию. Ниже отдельно будут рассмотрены обстоятельства создания и история этих частей в каждом из центров до их объединения, а также положение офицерства Донской и Южной армий, на протяжении всего 1918 г. представлявшие собой организационно независимые от Добровольческой армии образования.

С ген. Алексеевым в Новочеркасск прибыло 6-12 ч первых добровольцев, которых поселили в лазарете № 2 в доме № 39 [263] по Барочной улице, представлявший собой замаскированное общежитие, который стал колыбелью Добровольческой армии. На следующий день прибыло еще несколько офицеров, а 4 ноября — партия в 25 ч во главе с штабс-капитаном Парфеновым. В тот же день, посетив добровольцев (около 40 ч) ген. Алексеев положил начало первой воинской части — Сводно-Офицерской роте (командир штабс-капитан Парфенов, потом штабс-капитан Некрашевич). В середине ноября (тогда имелось 180 добровольцев) была введена официальная запись в Алексеевскую организацию. Все регистрировались в Бюро записи, подписывая особые записки, свидетельствующие об их добровольном желании служить и обязывающие их сроком на 4 месяца. Денежного оклада первое время не существовало. Все содержание сначала ограничивалось лишь пайком [264], затем стали выплачивать небольшие денежные суммы (в декабре офицерам платили по 100 руб. в месяц, в январе 1918 г. — 150, феврале 270 руб. [265]). В среднем в день приезжало и записывалось в ряды армии 75–80 добровольцев [266]. Первое время в приеме добровольцев играли заметную роль полковники братья кн. Хованские, бежавшие из Москвы Дорофеев и Матвеев, Георгиевского полка Кириенко и кн. Святополк-Мирский. Добровольцев сначала направляли в штаб, который находился в доме № 56 [267], где распределялись по частям (этим руководил сначала полковник Шмидт, а затем полковник кн. Хованский; определение на должности генералов и штаб-офицеров оставалось в руках начальника гарнизона Новочеркасска полковника Е. Булюбаша) [268]. По просьбе Каледина группы добровольцев в 5–6 ч под командой донского офицера направлялись на станции для поддержания порядка, где некоторые из них были истреблены толпами дезертиров, потоком хлынувших с фронтов через Донскую область [269].

15 ноября юнкера, кадеты и учащиеся были выделены в Юнкерскую роту (штабс-капитан Парфенов) и переведены в лазарет № 23 на Грушевскую ул. 1-й взвод состоял из юнкеров пехотных училищ (главным образом Павловского), 2-й — артиллерийских, 3-й — морских и 4-й — из кадет и учащихся. К середине ноября, когда контроль на железных дорогах был еще не очень тщателен, из Петрограда малыми группами смог пробраться весь старший курс Константиновского артиллерийского училища и несколько десятков юнкеров Михайловского во главе с штабс-капитан Н. А. Шаколи. 19 ноября, по прибытии первых 100 юнкеров, 2-й взвод Юнкерской роты был развернут в отдельную часть — Сводную Михайловско-Константиновскую батарею (послужившую ядром будущей Марковской батареи и артбригады) (капитан Шаколи), а сама рота развернулась в батальон (две юнкерских и «кадетская» роты) [270].

Переброска артиллерийских юнкеров из Петрограда стала возможна в результате деятельности организации Пуришкевича, в связи с которой состоял юнкер Н. Н. Мино. Юнкера ехали под видом казаков, окончивших в Петрограде курсы пропаганды (документами снабжал Казачий комитет). «Училищные офицеры ехать на Дон не хотели, — кто устал от войны, кто не хотел оставить семью и ехать в неизвестность, кто просто ни во что больше не верил и ни о чем знать не хотел.» Работа велась почти исключительно среди бывших кадет, к юнкерам «со стороны» относились с недоверием (что имело некоторые основания, т. к. многие из нескольких десятков последних, попав на Дон, вернулись, когда положение там стало угрожающим) [271].